Вскочил Ананий, встал как свечка,
Премудрый, хитрый полугрек.
Он – уроженец Семиречья,
Где семь, не очень крупных рек:
– Кто ценит книгу по обложке?
Небритый Тузик – ты балбес.
А текст черпай, как кашу ложкой,
Ох плачет по тебе ликбез.
Есть Шолохов, Дюма, Леонов,
Думбадзе, Пикуль, Поляков.
Вот Пушкин, Лермонтов, Платонов,
Гамзатов, Симонов, Сурков…
Что, классиков предать забвенью?
Но Вася Гнутый влез, болван:
– Я помню чудное мгновенье,
Когда увидел браги жбан.
И тут Ефим, всплеснув руками,
Воскликнул: «Вася! Ты о чём?
Тебя отсюда гнать пинками,
Дубиной, или кирпичом.
Полуеврей я, но культуру
Российскую впитал в себя.
Где брага, где литература?
Чеши отсель – побью тебя».
Ефим – немножечко «с приветом»,
Я придержал: «Ты не спеши,
Прозаики или поэты
Чуть ли не сплошь – все алкаши».
Тут Остолоп, слегка краснея,
Идею двинул (идиот):
– Тот автор остальных сильнее,
Который всех их перепьет.
Иль выпустить на ринг боксерский,
Пусть пыль клубится до небес.
– Заткнись ты, Остолоп печёрский,
На ринге важен личный вес –
–Боец былой – Шальной Осколок
Сопливый нос рукой утер:
Средь писанины книжных полок,
Найдётся, чай, нокаутёр.
Ефим заметил: «Каждый мелет
Лишь в меру своего ума.
Джек Лондон, тот, небось, сумеет
Побить Фейхтвангера, Дюма,
Маринину, Арсян, Донцову…»
Ананий вскрикнул: «Ну и прыть!
Пусть лупит бездаря Овцова.
А глупых баб зачем же бить?»
С ним согласились, что негоже,
Даже расширили вопрос: