Яромир. Оберег Родана

– И еще, – он подошёл к сундуку, на котором лежали какие-то вещи и, взяв в охапку, переложил их на лавку, на которой я спал, – Я тут подобрал тебе кое-что из одёжи. Вот. Носи. А то появился ты здесь, прямо скажем, не по-нашему одетый. Вещи чистые, стиранные,– сказал Родан и протянул мне две кожаные шкуры с дырочками по краям.

– Что это? – не понял я

– Постолы. Обувь твоя. Вообще-то постолы каждый делает себе сам, но пока ты здесь лежал без памяти, я решил тебе их смастерить.

– Ну, и как их одевать?

– Очень просто. Наматываешь на ноги онучи. Портянки, по-вашему. Потом ставишь ногу на этот кусок кожи и зашнуровываешь вот этим тонким ремешком.

– Действительно, просто.

– Завтра схожу к усмарю и закажу тебе поршни.

– Что закажете?

– Поршни. Сапоги такие. Их шнуровать не надо. Удобно ходить по мокрой траве.

– А усмарь это обувщик?

– Да. Можно и так сказать.

– Гм-м, – вздохнул я, – Как много интересного на свете.

– Много, – согласился Родан, – но это еще не самое трудное. Труднее станет, когда ты познакомишься с людьми, с вождём, с племенем. Потому тебе нужен оберег. На, возьми, – и он протянул мне посох, в навершии которого сверкал красный рубин. – Этот посох я тебе дарю. Он твой оберег. В нем большая сила сокрыта. Стоит только повернуть посох вокруг своей оси, время начнёт идти очень медленно, повернёшь обратно – все вернётся. Нигде его не оставляй. Он тебе будет помогать, даже когда ты его не держишь. Главное, чтобы он находился рядом.

– Спасибо.

– Не за что. Вообще-то у нас, когда хотят поблагодарить за что-то или кого-то, говорят «благодарю», а не «спасибо».

– Почему?

– Потому что не «поспасибить», а «поблагодарить». БЛАГО ДАРИТЬ надо в ответ на добро. А «спасибо» – спаси Бог от ваших подарков и добрых дел, то есть не благодарность, а отказ. Смысл другой.

– А-бал-деть! Я не знал этого. Ну, теперь всё понятно.

– Ну, вот и добре. Можешь идти, а я пока позанимаюсь своими делами, – сказал Родан, открывая дверцу шкафа, встроенного в стенку.

– Понял. Уже ушёл.

Выйдя на крыльцо, вздохнул полной грудью. Свежий и чистый воздух вызвал лёгкое головокружение.

– Красотища! – выдохнул я, осматривая подворье.

Скит находился недалеко от кромки леса. Двор огорожен частоколом выше человеческого роста по всему периметру. Направо от хаты курятник, из которого выбежали куры, думая, что их будут кормить, но, увидев меня и поняв, что корма не будет, разбрелись по двору. За курятником сеновал, за ним огороженный жердями загон, по которому вальяжно ходит пара индюков. За ним стоит телега, рядом у коновязи под навесом привязаны два коня, мирно жующие сено из ясель.

Высокие ворота и калитка плотно закрыты. Сегодня никого не ждём.

За домом небольшой огород, на котором что-то произрастает.

В общем-то, нормальное крестьянское хозяйство средней руки. Только как со всем этим управляется Родан, для меня загадка.

Выйдя за калитку, решил осмотреть скит снаружи, пройдя по периметру вдоль частокола.

Прямо у частокола, почти по всему периметру, росла высокая трава. Видать, Родан не косил её специально.

Я шёл и любовался окружающей природой. Ничто не предвещало неприятностей. Но нательный крестик опять нагрелся, как будто предупреждал, о близкой опасности. И точно, когда я шёл со стороны леса, увидел, как трое, в меховой одежде, делают подкоп под частокол.

– Эй! Вы что, клад там ищете? – спросил я, остановившись от них шагов за пять.

– Ты кто такой?– спросил здоровенный детина, с окладистой рыжей бородой и двинулся на меня с топором, но остановился и произнес, – Шёл бы ты отсюда по добру, по здорову.

Двое других перестали копать и уставились на нас.

– Кто я такой? Человек. А вот вы кто? И почему здесь копаете? Копать здесь можно только с разрешения Родана. А он такого разрешения не давал, насколько я знаю. Значит, вы нарушаете запрет. Вас накажут.

– Кто накажет? Ты, что ли? – хихикая, сказал один из стоящих поодаль.

– А хоть бы и я.

– Ну, всё. Сейчас я тебя, гадёныш, резать буду,– и здоровенный детина, вытащив тесак из-за голенища, ломанулся ко мне.

Я понял, что боя не избежать и машинально провернул посох вокруг своей оси. Все изменилось и стало двигаться, как в замедленной съёмке. Но мне нужно было двигаться быстрее. Пришлось преодолевать сопротивление пространства, как будто двигался в вязкой жидкости. Но все-таки, подбежав к детине, смог вывернуть у него из руки тесак и воткнуть в живот. На лице детины ничего не отразилось. Видимо, реакция здесь запаздывает.

Я вытащил тесак и рванул к двум другим. У обоих на лице дикий испуг. Повернувшись, увидел, как детина медленно падает, заваливаясь на бок. Первый успел вытащить нож и направить его на меня, но я поднырнул под руку и со всей силы воткнул тесак в его голое брюхо. Увидев, что стало с первым, второй развернулся убежать.

– Врёшь! Не уйдёшь, – вытаскивая тесак, произнес я и метнул во второго. Оружие вошло между лопаток, и он упал, как в кино, картинно вскинув руки.

Я повернул посох в исходное положение и присел на корточки. Осознание того, что я впервые в жизни убил человека, приходило постепенно. Стало дурно, и к горлу подкатил ком. Я отвернулся от трупов. Тошнило.

Когда тошнота прошла, голова начала соображать

«Что же такого сделал Родан, что за ним охотятся? Вот загадка. И её непременно нужно разгадать, – успокоившись, подумал я. Вытащил тесак из тела, затем вытер его о рубаху убитого и подкинул в руке, – А тесак хорош. Знатный трофей будет».

Дальше идти уже не было смысла. Осмотрев место схватки, я медленно побрёл обратно в скит.

Войдя в хату, снял суму, вытащил тесак и показал Родану:

– Во! Трофей добыл в честной схватке,– сказал, садясь на скамью. Родан застыл, как статуя, неотрывно глядя немигающим взглядом на тесак.

– Дядюшка, что случилось? – испугался я.

Он медленно повернул голову и посмотрел на меня отсутствующим взглядом, затем тихо произнес:

– Мармагон. Это он.

– Мармагон? А это кто такой?

– Колдун, чернокнижник. Зло, одним словом. Опять начал войну против нас. Видать, силу восстановил.