Уйдём в предрассветный туман

– Зато ты знаешь. Поделись, и я его тут же отпущу и тебя отпущу. Всё зависит от тебя.

– Я не знаю ничего.

– Опять врёшь. – Удар. – Я же всё слышал. Мне нужен только адрес. – Снова удар.

– Молчи, Малыш!

– Так, я уже запарился, – Гвоздь все время сбивался с обычной речи на жаргон, – пора с этим кончать. А может его кончить?

Он вытащил свой знаменитый гвоздь и приставил к горлу Конрада.

– Он мне не нужен, он ничего не знает, ты сам сказал. Тебе решать жить этому калеке или…

– Оставь его!

– Или не жить. Решай скорее, я уже устал.

– Стой! – выкрикнул Малыш, – Я расскажу.

– Говори!

– Не надо, Малыш, – Конрад хрипел, пытаясь отодвинуться от острия гвоздя, по шее стекала струйка крови.

Малыш, опустив глаза, бесцветным голосом назвал адрес. Конрада тут же отпустили, он с трудом опустился, почти упал на стул. Малыша всё ещё держали сзади за локти.

– Замочить бы вас обоих, – спокойно сказал Гвоздь, – но думаю, мне будет приятно рассказать вам, что же случилось с судьёй и всей его семьёй (Малыш с ужасом подумал о том, что грозит Линде).

Он направился к двери, но проходя мимо Малыша, обернулся, и мальчик вновь успел увидеть мелькнувший кулак, перед тем как потерять сознание.

Очнулся он, лёжа на кровати, попытался вскочить. Его удержал Конрад, который укладывал ему на лоб влажную тряпку.

– Лежи.

– Но, Конрад.

– Лежи! – учитель был непреклонен. – Голова не кружится?

– Кружится. Мне надо идти.

– Сейчас тебе надо вот это.

Конрад поставил рядом с кроватью старое мятое ведро.

– Зачем, – Малыш закашлялся, и его стошнило в умело подставленную ёмкость.

– Вот за этим, – Конрад говорил с трудом. На лице синяки, губы опухли, правый глаз почти заплыл. – У тебя сотрясенье мозга.

– Конрад, миленький, мне нужно бежать, предупредить судью. – Малыш опять заплакал.

– Сейчас два часа ночи. Ты был в обмороке несколько часов и сейчас не сможешь никуда добраться. Успокойся, Малыш, – Конрад погладил мальчика по голове, – они не сунутся туда без подготовки, у нас ещё есть время.

– Прости, Конрад, – малыш всхлипывал, – это я во всем виноват.

– Не плачь, Малыш, нет смысла сокрушаться об этом. Теперь нужно думать, как можно всё исправить, а для этого тебе понадобятся силы. Ты должен заснуть, я разбужу тебя рано утром.

– А как же ты?

– Со мной всё нормально, только синяки, они скоро пройдут.

Малыш не мог заснуть довольно долго, Конрад не отходил от него ни на шаг.

Старый учитель разбудил мальчика на рассвете. Малыш встал, его качало, он, держась за стену, двинулся к выходу. На этот раз путь в южный район к дому судьи занял больше трёх часов. Малыш прятался ото всех, оглядывался, не следят ли за ним. Не идут ли бандиты. Два раза его стошнило, один раз он сидел минут десять у стены, успокаивая головокружение, ждал пока исчезнут черные звёздочки, мельтешившие в глазах. Добравшись до заветной улицы, он увидел впереди прогуливающегося полисмена. «Хорошо, значит пока всё спокойно, – вздохнул он с облегчением, – и плохо – он меня не пропустит». Но прятаться он не стал. Малыш чувствовал, что силы его заканчиваются, и он может просто упасть и не будет сил подняться. Он пошёл прямо к дому.

– А ну стой, оборванец. Куда это ты собрался?

– Мне нужно к судье.

– А мне нужен миллион. Пошёл прочь.

– Мне надо.

– Ах ты, маленький мерзавец!

Полицейский попытался схватить Малыша за плечо. Малыш пнул его по голени, извернулся и бросился бежать из последних сил. За ним хромал полисмен.

Малышу повезло. Линда качалась на качели в саду. Платье на ней было совсем другое, но голубой прозрачный платок всё также был повязан на шее.

– Линда, Линда.

– Малыш? Эй, сержант, отпустите его, мальчик пришёл ко мне.

– Но, юная леди, это же оборванец, бандит.

– Это мой друг! Вам, сержант, не следует судить только по внешнему виду!

– Я должен буду доложить Вашему отцу.

– Конечно, сержант, делайте, как велит вам долг.

– Если что, я буду рядом, – буркнул сержант, отпуская Малыша и окинув его тяжёлым взглядом.

А Малыш стоял на ногах только потому, что держался за решётку калитки. Линда быстро открыла калитку и подхватила его под руку.

– Что с тобой случилось? – она с ужасом рассматривала Малыша: синяки, закапанную кровью майку.

– Линда, мне очень нужно поговорить с твоим отцом. Срочно!

Она не стала задавать вопросов, и Малыш был ей благодарен, он вдруг понял, что придётся сказать ей, что он её предал. Он дёрнулся как от боли. Линда взяла со столика маленький бронзовый колокольчик, и вскоре в сад вышел пожилой слуга.