Ковчег острова Альмендралехо. Приключенческий роман

– Хорошо, Петя, по отцу я русская, по матери американка…

– А по деду ещё и француженка, – добавил Петр. – Чего звонишь?

– Как там папа, известия какие-нибудь есть?

– Ничего нового.

– Ясно. – Питер слышал, как сестра тяжело вздохнула. – В газетах пишут такие гадости…

– А ты не читай.

– Разве это возможно сделать? Ладно. Мне нужна твоя помощь.

– Снова? Ты же у меня такая мудрая, романы уже пишешь, а у меня советы спрашиваешь. Я в жизни ничего не понимаю, вот в технике – это другое дело.

Аниэтта была младше Питера на шесть лет, училась в филологическом колледже и теперь вплотную занялась литераторством. Сначала она, как и все современные продвинутые молодые люди, ничего не хотела и слышать о книгоиздании, писала небольшие фантастические рассказы и размещала их на своем сайте в интернете, но потом поняла, что чтение на экране – это одно и то же, что принятие пищи через трубочку: питательно, но совершенно безвкусно, нелогично и неэстетично.

Её желание стать известным и популярным литератором скрадывалось недостатком жизненного и книгочейного опыта, и потому она частенько прибегала к услугам старшего брата, как к консультанту. Брат очень любил Аниэтту и потому никогда не отказывал в помощи. Он любил её за легкость и предсказуемость характера, за ту твердость, которую она проявляла в достижении своей цели. Маленькая книжечка её рассказов уже вышла в одном из издательств, но успех, на который рассчитывала сестра, она Аниэтте не принесла. И тогда она ещё ретивее принялась за своё дело, и за эту настойчивость Питер обожал сестрицу ещё больше. И вот сейчас она снова спрашивала у него совета.

– Так в чём дело, Аннушка? – спрашивал Питер. – Тебе снова нужен рецепт ежевичного варенья?

– Нет, нет, Петруша. Варенье я и сама научилась варить.

– Сама?! Не может быть, – усомнился с шутливостью в голосе брат.

– Тебе всё шутки, а у меня сюжет не продвигается, – укорила брата Аниэтта.

– Хорошо, я весь внимание.

– Ты понимаешь, мой герой заблудился в лесу, а там нет воды, и мне приходится заставлять умирать его от жажды.

– Почему же в лесу, пусть он умирает в пустыне.

– Там, где проходит действие, пустыни нет.

– Сестричка, это же элементарно: в лесу нельзя умереть от жажды. В лесу обязательно есть вода в том или ином виде, лес без влаги расти не может. Там есть или роса или хотя бы маленький ручеёк, в конце концов, каждое дерево даёт плоды или сок, только необходимо знать, ядовитый он или годный к употреблению. Я же тебе давно говорил, что нужно было не сидеть сутками в интернете, а читать книги.

– Ах, теперь-то я это поняла. Я буду навёрстывать, обещаю тебе. И спасибо.

– Нет, Анюта, одним спасибом ты на этот раз не отделаешься. Как ни странно, мне тоже нужна помощь.

– От меня? – удивилась сестра.

– Именно от тебя.

– Рада буду отплатить благодарностью… Если, конечно…

– У тебя есть на примете хороший сыщик?

– Ты имеешь в виду копа?

– Нет, нет, именно частный сыщик.

– Ага, понимаю. Это для поисков отца? Я не думаю, что дело дошло до такой степени. Ведь ты же знаешь, что отец не раз попадал в трудные ситуации. А впрочем… У меня много таких знакомых, Петя, но подойдет, пожалуй, только один. Он не как все, он любит раскручивать крутые, необычные дела. Правда, у него не всегда это получается, но… Ты помнишь запутанное дело трёх отравленных женщин, которые воспитывали приёмных детей?

– Да, что-то припоминаю, – подумав, ответил Питер.

– Так вот, полиция не могла его раскрыть, а он это сделал. Представляешь? Оказывается, их отравил не маньяк, а обыкновенные собаки.

– Собаки? Ну-ка, разъясни.

– Дело в том, что все приёмные дети были слепыми, и у них были собаки-поводыри. Все эти семьи жили у заброшенного аптечного склада, а когда дети выходили на улицу, на поводках оставался яд из разбитых ампул. Когда дети приходили домой, матери отстегивали поводки, и у них на руках оставался этот яд, вот и всё.

– Понятно, – без особого энтузиазма отозвался Питер. – Давай на всякий случай телефон этого Пинкертона.

* * *

Пинкертона звали Шелли Бёрн, но Питеру он представился гораздо короче:

– Шелл. – И протянул сухую руку.

– Садитесь, Шелл, – показал на стул Питер и стал излагать суть дела.

Бёрн не перебивал, внимательно глядя на собеседника и крутя между пальцами чёрную авторучку. При этом твердый корпус авторучки издавал мелодичный звон, когда соприкасался с массивным перстнем из какого-то зелёного камня на его среднем пальце. Закончив рассказ, Питер внимательно рассматривал своего молчаливого собеседника, который после всего изложенного тупо уставился на полированную плоскость рабочего стола. Бёрн напоминал Питеру хищного поджарого орла с почти треугольным носом, который высматривает внизу свою добычу. Наконец, «орёл» встрепенулся и, подняв глаза, соизволил подать гортанный голос:

– Я знаком с этой странной историей, господин Черрик…

– Зовите меня просто Питер, – вежливо прервал его хозяин.

– Хорошо. Так вот, я знаком с этой загадочной историей с исчезновением вашего отца. Кое-что мне рассказывала Анни, многое читал в газетах, знакомился с этим делом по интернету. Я много над этим думал. И у меня создалось впечатление, что весь этот антураж с походом вашей подводной лодки, покиданием яхты – не более чем отвлекающий маневр. Такое впечатление, что ваш отец сознательно всё это создал.

– Вы так думаете?

– Конечно. Такое впечатление, что господин Черрик специально решил отдалиться от людей. Ну подумайте, зачем ему посылать подводную лодку к чёрту на кулички, чуть ли не к Северному полюсу, а самому через несколько дней очутиться в другом полушарии и загадочно исчезнуть, а?

– Но зачем ему это было нужно? – снова удивлённо спросил Питер.

– Не знаю. Но я повторяю, что это он мог сделать сознательно. Вряд ли виновны здесь мистические и космические силы или пираты, как пишут в газетах. А если так, то не мог же ваш отец улететь на Луну да ещё со всем экипажем яхты. – Шелл насмешливо посмотрел на Питера. – А это значит, что он где-то на земле. Скажите, а с ним случалось такое раньше?

– Да, и очень часто, – подтвердил Питер.

– И как же он это объяснял?

Питер развел руки, потом закурил сигарету и предложил гостю. Когда тот вежливо отказался, объяснив, что не пристрастен к этой пагубной привычке, Питер ответил:

– Отец не любил распространяться об этом. Он всегда отшучивался, что его брали в плен какие-нибудь австралийские аборигены, что он заблудился в лесах сельвы или у подводной лодки отказал двигатель, и они сидели целых две недели под толщей океанской воды. Ну, и всё в таком духе. Мы и верили, и не верили. Мы только смеялись над его приключениями, а он будто специально обращал всё это в шутку.

– Понятно. А скажите, в свои походы он всегда брал одних и тех же людей или он каждый раз набирал новые команды?