Тайны Иудейской пустыни 3

Я показала пустые карманы.

– А, Экер, это кто?

– Ах, я забыла. Вы же ничего не знаете. Вы в первый раз на планетах высших! Экер – это порождение этих миров. Это игрушка высших.

– Он что, похож на попугая?

– Экер может вселиться в кого захочет. Он умён, поэтому предпочитает быть невидимыми. Экеры знают про своё внешнее уродство.

Мирута показала на, выплывшем, перед нашими глазами, экране изображение этого Экера. Блин! Самый обыкновенный глист, противный и волосатый. До меня дошло:

– Квартирант! Эй Али! Выползай немедленно из моих мозгов.

Все, непонимающе, вылупились на меня.

Попугай сел на моё плечо и попытался ущипнуть меня за мочку уха:

– Что орёшь, дура?

Я, от неожиданности, брякнулась на землю и спугнула птицу, в которой моего приятеля уже не было, он давно перекочевал в Мируту. Ему интересно было знать всё о своём племени, кто он такой и как появился в этот мир. Это было, наверное, самое последнее из всех, полученных впечатлений в первый день нашего прибытия. Кажется, мне удалось избавиться от квартиранта. У меня, до сих пор стоит образ этого Экера с картинки, показанной Мирутой. Фу, какая мерзость! Со следующего дня настали мучительные тренировки. Это были совсем другие тренировки. Игры закончились! Мы теперь не охотники, а намного выше, согласно табеля рангов страны Угомара. Мы – кудесники, специальное подразделение высших сил. Преподавательский состав у нас поменялся, и поменялась сама система обучения. Если раньше делался упор на физическую нагрузку, от которой болели все мышцы, то, теперь добавилась нагрузка на мозг. Мы мечтали о пятидесятикилометровой пробежке, после первых же занятий, проводимых под руководством новых инструкторов. С учителем боевых танцев вы уже знакомы. Она проводила свои лекции в перерывах между занятиями. Это была, как специальная разминка, в которую были включены все основные технологии боевых искусств. (От гопака и бразильского джиу-джитсу, до секретных приёмов противоборства, собранных в других мирах, не земного происхождения.) И всё это мы должны были усвоить и отработать играючи. Эти занятия мне напоминали умственную разгрузку, давали возможность отдохнуть голове. Первое время мы не выдерживали режим занятий, возвращались в свои комнаты отработанным материалом, голова отказывалась соображать, а тело просилось принять положение зародыша. Мне тяжело было назвать то, что у нас не болело. Мирута говорила, что поначалу всем трудно. Идет период адаптации, потом будет легче. И, заметив скептическое отношение с нашей стороны, к её занятиям она стала увеличивать объём технических приёмов. (Мы, действительно, считали её уроки, типа производственной гимнастики.) Мирута выбрала партнёром одного из преподавателей – флегматичного толстого окседианца, и они показали нам спарринг– класс, в исполнении двух величайших боевых танцоров эпохи, а может даже, тысячелетия. Я никогда такого не видела. Они танцевали так самозабвенно, что, растворились в своём танце, слились с комнатой, с гаммой цветов, окружающих зрителей. В конце танца, когда это мелькание закончилось, вместо танцующей пары наших инструкторов, посреди зала, служащего танцевальной площадкой для преподавателей, нашим глазам открылась совершенно другая картина: посреди зала, вместо танцоров, показывающих приёмы боевого искусства находились две мои подопечные, связанные, как сардельки в продуктовом наборе. Бедные девочки, они совсем не ожидали нападения, они, даже испугаться не успели.

– Дня на два им заикание обеспечено, – сыронизировал кто-то из моих подопечных.

На их месте мог оказаться любой из нас. Просто, им не повезло оказаться в качестве наглядного пособия. Этот пример, наглядно показанный преподавателями, в корне изменил наше отношение к урокам Мируты. Эта школа не терпела поверхностных знаний, всё, что преподавалось нам было очень серьёзно. Уроки были очень тяжело усваиваемые, кое – что приходилось хватать на уровне интуиции. Я поражаюсь терпению инструкторов, они пытались разжевать нам, втолкнуть в наш мозг любое действие, любой приём воздействия на чужую психику, не считаясь со временем, пока мы не усвоим курс обучения в полном аспекте. К некоторым моментам приходилось возвращаться несколько раз. Девочкам из Угримов, и мне тяжело давалось это обучение, приходилось полностью ломать свою психологию, находясь среди не поддающихся логике вещей. Вы знаете, что маленькая капля воды может убить человека? Вырвав всего один волосок из вашей головы, можно добиться аналогичного результата. Воздействием на пару точек тела противника, можно превратить его в «живой» труп. Это, и многое другое преподавалось здесь на профессиональном уровне. Мы не знали, когда закончатся занятия. Каждый день был по-разному. Объем преподавания всё увеличивался и увеличивался. В конце месяца появлялся психолог из высших и закреплял в наших головах пройденный материал. Незаметно мы прошли порог адаптации. Нас научили противодействию больших групп различных существ: от диких зверей Земли и разумных обезьян Угомары, до драконов, дальних планет, из кольца астероидов созвездия Персея.

Мирута, время от времени устраивала спарринги между нами в присутствии всех преподавателей. Это требовалось для того, чтобы понять, как мы усвоили преподаваемый материал. Иногда требовалась их помощь, для воскрешения потерпевших. Блин! Я чаще других попадала в эту ситуацию. Поверьте, воскрешение из мёртвых, очень неприятное явление. Оно всегда сопровождается коротким замыканием в голове. После возвращения с того света, ты в течение суток не можешь настроиться на рабочий лад. Передвигаешься по инерции, всё выполняешь на тормозах, даже жуёшь, как жвачное животное. Девчонки, в первое время подшучивали над незадачливым командиром, пока сами не попадали в подобную ситуацию. Каждую неделю, из семи человек, двое умирало на тренировках. Это была статистика. К этому надо было привыкнуть. Каждый спасался, как мог, во время спаррингов, устроенных Мирутой. Закон этого учебного учреждения суров, не хочешь умирать, и воскресать из мёртвых, убей соперника, если это даже лучшая подруга. К этому тяжело привыкнуть, но надо. Удивляюсь, у нас в чисто женском коллективе никогда не было конфликтов, не было даже их сопровождения: ни сплетен, ни подковырок, ни шептания за углами, у нас, просто, не оставалось на это времени. Мы знали, что мы одна команда, и кроме нас, никто не придёт на помощь, нас учили выживать в ожидающем нас мире.

Инструкторы успокаивали, говорили, что кудесники – это элита спецподразделений, и, что их услугами пользуются очень редко, когда возникает такая необходимость. За нами закрепили специального тренера, он обучал нас оказанию первой медицинской помощи, и воскрешению пострадавших во время спаррингов. Блин! Единственный предмет, где мы боялись пропустить хоть слово из лекции. От этого, напрямую, зависела наша жизнь. Мы, с нетерпением ожидали появления психолога, чтобы он закрепил в наших головах лекции по этому предмету. Я спросила Мируту:

– А, почему так сложно? Это обучение, с применением различных возможностей и специальной психологической подготовки для запоминания предметов. А, нельзя – всё сразу, ограничиться только психологом. Он бы за несколько сеансов забил бы в наши мозги всю учебную программу?

Мирута улыбнулась:

– Волшебство бывает только в сказках! Психолог может сделать то, что ты просишь, Ниа. Только знания не успеют удержаться в твоей голове. Человек не компьютер, его возможности ограничены. На следующий день ты не будешь помнить и половину материала из школьной программы. Свойство человеческого мозга избавляться от всего лишнего, что он посчитает не нужным, и оно ему не пригодится.

– Ты так говоришь, Мирута, как будто я – это я, а мой мозг – отдельно.

Инструктор заулыбалась:

– Так оно и есть, землянка. Если бы это было не так, то ты никогда бы не пустила Экера в свой мозг. Скажи, ты знала, что Экер находится в твоей голове?

Я ничего не стала скрывать:

– Да. Али мой друг. Я всё знала. Мирута, где сейчас находится Али?

– Не волнуйся, он у психолога, в специальной ловушке. Мы бережно относимся к Экерам – любимой игрушке богов. Их осталось очень мало во вселенной. Нам удалось захватить ребёнка, это большая удача, ему всего несколько тысяч лет. К нам спешит корабль с его соплеменниками.

– Могу ли я с ним переговорить?

– Конечно, Ниа. Только после появления представителей его народа.

Глава 8

Поговорить мы не успели. Али улетел на свою Родину, в места, где живут Экеры. У нас добавился ещё один инструктор – по психологической подготовке, для плохо соображающих поясню: это – что нужно делать в том случае, если ты один, против всей вселенной. Этот инструктор научит нас не сдаваться в безвыходных положениях. Он так и начал свою первую лекцию:

– Безвыходных положений не бывает, они, просто, не существуют в природе. Если есть вход, обязательно должен быть выход. Я научу вас действовать по методу Экера. (Оп па на, у Али даже свой метод имеется!) Никто не знает, как входит Экер, и никто не знает, когда он покидает объект исследования. В своё время, боги применяли Экеров, как шпионов, заставляя их следить за своей паствой и узнавать планы своих конкурентов. (Блин! Не пойму – то игрушка, то шпионы. Слишком широкий профиль у этого долгоживущего народа. Мы никогда, раньше, ничего не слышали об Экерах. А, Али, даже не подозревал, кто он такой.) Чем дольше мы находились на Спиритусе, тем больше накапливалась усталость. Если честно, мне давно надоело всё, я хотела домой, хоть ненадолго, к отцу. Он у меня один. Ему скучно, тяжело. Душа давно просила отдыха, маленького перерыва от нахлынувшего океана знаний. Жалко, что не всё можно говорить, неокрепшая психика может не выдержать правды. Правда ведь тоже разная бывает.

***

– Хорошо. Я поставлю твою просьбу, Ниа, на педагогический совет.

Возражений не было.

– Ура! Я в отпуске! Обратным путём, по той же дороге. Сначала в Угомару, потом в Иудейскую пустыню. Инструкторы успели предусмотреть всё, из моих карманов был слышен успокаивающий шорох. Так может звучать только валюта. Ура! Я еду домой!

В пустыне я сориентировалась быстро и побежала в сторону монастыря преподобного Саввы Освященного. Я не знала сколько времени я отсутствовала, я не знала, кто меня встретит в центре наблюдения, под монастырём. Просто, мне необходимо было время, чтобы насладиться свободой, прийти в себя от перепада нахлынувших эмоций. Я хотела сразу всё, все наслаждения Земли: от мороженого и вершины Эвереста, до ласкового тёплого моря в Майями. И, чтобы я лежала на руке сильного, уверенного в себе, мужчины. Блин! Какая-то обезьяна крутится перед монастырём, похихикивает и выпячивает свой живот. Я узнала Бурга – ловчего из Угомары.

– Что он здесь делает?

Его жесты становились всё неприличнее. Он крутился передо мной, как бы представляя из себя товар, готовый на всё, ради поездки в Майями. Всё время, выпячивая свой необъемный живот и причмокивая губами. Блин! Я едва сдержалась, чтобы не прихлопнуть его на месте, как жирную муху, испортившую мне настроение. Этот урод, оказывается, мог ещё мысли читать. Он мгновенно исчез. Я для себя сделала вывод:

– Впредь необходимо быть предосудительнее.

И тут же заблокировала мозг, чтобы никто, ни один Экер, не влез в мою голову, хотя бы на время отпуска. В подземелье находилась одна Йоко. При моём виде она расплакалась. (Блин! Биороботы не плачут. Может Йоко испортилась? И ей требуется помощь специалиста?) Нет. Здесь было что-то другое, я попыталась просканировать её мозг. Печаль. Горе. Что-то ещё, вызывающее яркие эмоции. (Я не знала, что переливами разных цветов отражается любовь. Такая радуга эмоций!)

– Что с тобой подруга?

Я прижала расклеившуюся девушку к себе и дождалась пока она успокоится.

– Я боюсь Ниагара, он умер. Его больше никогда не будет рядом со мной!

– Йоко. Успокойся. Кто умер?

– Йог. Отец Дионис. С тех пор, как пропал Али, Йог был единственным, кто не давал мне сойти с ума в этом безмолвии пустыни. Перед смертью он признался мне в любви, Ниагара!

Йоко опять зарыдала.

– Я все свои сбережения потратила на операцию, теперь я могу выносить ребёнка. Я вернулась в пещеру, а он умер!

– Когда это случилось? Йоко, ответь мне, это важно, очень важно!

– Вчера вечером, после молитвы.

Она опять не смогла сдержать своих слёз.

– Ты знаешь! Я люблю его!

Это уже было за пределами моего разума. (Биороботам чужды человеческие чувства.)