Сухим из морской воды. Месть Афганца. Книга 1

– Бить будете? – заржал он.

– Не стану я вас бить. Мне с вами задачу выполнять. У меня не первый выход, восьмой. Не оскорбляйте впредь старшего по званию, тем более в присутствии солдат и сержантов. Сколько у вас прыжков с парашютом?

– У меня? Так это, пятнашка вроде как…

– Маловато… Все, идите организуйте службу по уставу.

– Есть…

Последняя фраза офицера Бельмова подействовала на прапорщика отрезвляюще. Видно, давно так жестко и в то же время доверительно с ним не разговаривали товарищи офицеры.

– Разрешите, товарищ гвардии старший лейтенант, спросить.

– Валяйте, только быстрее…

– У вас есть прыжки? Сколько же у вас, позвольте поинтересоваться?

– Немного… Сто двадцать три. Что еще, прапорщик?

– Так точно… Все…

Под тенью выступающих холодных скал и говорящих под берцами камней, Бельмов со своими солдатами вернулся на вершину каменистого плато, еще раз все обошел, проверил потенциально опасные участки на склонах. Оставив на плато трех часовых, он вернулся в расщелину и распределил время смены часовых… Спать самому не хотелось, если только покемарить часок. Что-то не спокойно на сердце. Как бы прапорщик не пришел ночью и сам не вырезал его солдат. Иногда свои бывают страшнее всяких духов, или горных демонов, потому что свои могут исподтишка, все испортить, навсегда… Здесь, в Афгане, старший лейтенант никому не доверял. Ничего не поделаешь, надо быть на чеку, когда с виду нормальный человек мог стать убийцей, трусом или негодяем. Горы, они влияют на нас, они спрашивают нас каждую минуту: «Для чего, для какой миссии ты пришел сюда, белый человек? Только не ври нам, что с миссией миротворца. Если так, то выброси свое оружие в ущелье, а сам иди к нам, в кишлак, с миром, не обидим, если поверим». Наши солдаты знали, что могут и не поверить, а применить к сдавшемуся неверному закон кровной мести, убить зверски, а мясо и кости скормить собакам, чтобы чуяли запах чужого человека. Они для нас «Горные Духи», а мы для них «Шурави – Советский». Ситуация осложнялась еще одним крайне неприятным фактором. Неписанный закон в горах распространили командиры банд: «Полосатых, то есть десантников в плен не брать, наоборот, уничтожать зверски и на месте».

Хочешь быть миротворцем, тысячу раз подумай и взвесь весь риск. Проще и надежнее слушать приказы и наставления отцов командиров и дедов – старослужащих солдат, тогда полетишь домой вовремя своим ходом, в красивой дембельской парадке, на радость родителям, а не в цинковом макинтоше с пробитой башкой, а то и без оной.

С наступлением сумерек природа замерла, только слышалось редкое шуршание ежей, повылезавших из-под корней кедров и уханье филинов, сверлящих своими круглыми оранжевыми глазами надвигающуюся непроглядную мглу. Скоро зажгутся звезды, станет светлее. А там пару часов и розовым светом озарятся верхушки холодных скал. Кто его знает, есть, конечно, небольшая надежда, что нам удастся построить в Афганистане социализм, есть такая надежда, но вот только веры-то нет. Откуда ей взяться, коли не верующие мы, отобрали у нас…

Вдруг где-то внизу загрохотал пулемет, и струйка трассирующих пуль понеслась в направлении спящего в долине кишлака. Кто-то закричал, как будто завыла раненая собака. Бельмов схватил тяжелый автомат, накинул пыльный броник и бросился с тремя десантниками вниз, к месту расположения взвода прапорщика…

Глава V. Допрос Бельмова

Кабул 29 декабря 1985 года.

У окна, уперевшись на синюю фанерную стену локтем, стоял подполковник в желтой полевой форме, старший особист, офицер особого отдела армии. Зачем-то целый час он смотрел за окно на дождливую улицу Кабула. Посередине комнаты стоял старый солдатский табурет, на котором сидел гвардии старший лейтенант Бельмов с браслетами на запястьях. Он сидел молча, лишь иногда пытаясь понять мотивы человека, стоящего у окна и зачем-то пристально разглядывающего улицу и людей чужого мусульманского города.

– Пить хотите? – вдруг спросил человек, не поворачиваясь к Алексею.

– А как вы думаете? Без воды человек ничего соображать не будет.

– Думаю, что хотите, там птица за окном, вид у нее такой, что она явно чувствует жажду. – Повернулся к Бельмову и улыбнулся невысокий и полноватый особист с маленькими серыми усиками под картофельным носом.

«Этот точно, добряк», – подумал Бельмов, и внутренне улыбнулся.

– Я могу сутки не пить, нас этому учили. Только зачем все это…

– Похвально, я читал ваше личное дело…

– Товарищ подполковник, я не совсем понимаю, что происходит? Нельзя ли снять с меня эти чертовы наручники?

– Что это за страна, послезавтра уже Новый год, а снега пока и не видно? Плохо без снега, не привычно как-то. Я вот, к слову, родился в Сибири, сейчас там у нас морозы трещат и снега по пояс…

Подполковник подошел к Бельмову и аккуратно снял с его запястий наручники.

– Меня зовут Морозов Павел Юрьевич. Как вы думаете, снег будет в Кабуле этой зимой?..

Вот и дед Мороз до меня добрался, улыбнулся сам себе Бельмов и растер затекшие запястья.

– Должен быть снег. Обещали в Новогоднюю ночь в Кабуле выпадет. В горах уже прошел и укрыл вершины плотно. В Афганистане как на Северном Кавказе, снега в горах много, только моря нет. Я море люблю, а снег как-то не очень. Разрешите встать и сделать несколько приседаний и отжиманий?

– А, конечно, валяйте. На столе стоит графин с чистой водой и стакан, пейте.

– Благодарю… – Бельмов сделал несколько гимнастических упражнений. Налил граненый стакан доверху воды и выпил залпом, потом, не раздумывая, еще два полных стакана.

– Море все любят, вы правы. Ваш отец известный художник? – спросил особист.

– Известный, ну да, может, и известный, он оформитель, – рассмеялся Алексей от неожиданного вопроса.

– А вы стали офицером-десантником? Немного странно? Для чего?

– Что же здесь странного? Я был пионером, уже с двенадцати лет решил уничтожать фашистов и врагов моей социалистической Родины. Кто может противостоять фашизму, только наш воздушный десант. Вот я и пошел! Вперед, как Юрка Гагарин! Он в космонавты, а мы – пацаны-романтики – в десантники.

– Логично и прямо. Что же случилось в ту злосчастную ночь с прапорщиком Туполовым?

– Могу только предположить, что его и еще двух десантников зарезали душманы.

– За что? За что прапорщика, старшего сержанта и еще одного старого солдата могут вырезать душманы? А остальных солдат почему не вырезали?

– Остальным крупно повезло. Они были трезвыми, поэтому и остались в живых.

– У нас есть более десяти свидетелей, что у вас накануне был скандал! Что скажете?

– Скандал? Скандал на боевых? Вы что, нарочно? Странный, даже провокационный вопрос! У меня, с кем?..

– Ну, между вами и Туполовым. Что за фамилия у него. Черт, сразу и не выговоришь…

– Я поставил боевую задачу прапорщику на ночное время. Это все! Все! Никаких скандалов, я остался за командира десанта, состоявшего из двух взводов! Мне приказал майор Рогов, чтобы я принял командование в связи с его ранением! Скандал? – громко и гневно высказался Бельмов.

– Вы даже сейчас орете! На меня…

– Я не ору вовсе, докладываю, как дело было, – спокойнее ответил Бельмов.

– Может, вас стоит отправить на лечение в Союз в психиатрический госпиталь?

– Отправьте, если вам так хочется… – засмеялся Бельмов. – По ходу, тогда надо добрую половину контингента туда направлять. Весело будет, ха…

– Давайте вернемся в тот злополучный день и вечер, – предложил Морозов.

– Давайте. Нас высадил вертолет на белое горное плато. По бокам кедровая роща, в общем, зеленка с хвойными деревьями, красивая роща, словно оказался в Пицунде…