– Туда, или куда-нибудь.
– По службе короля?
– Короля, или королевы, мы служим их Величествам.
В эту минуту вошел Портос.
– Черт знает, что за странности, сказал он, – давно ли это в роте мушкетеров дают отпуск тем, кто его не просит?
– С тех пор, сказал д’Артаньян, как у них есть друзья, которые за них просят.
– А, сказал Портос, – тут, кажется, есть что-то новое.
– Да, мы едем, сказал Арамис.
– Куда? спросил Портос.
– Право, я об этом не знаю, сказал Атос, – спроси у д’Артаньяна.
– В Лондон, господа, сказал д’Артаньян.
– В Лондон? спросил Портос. – А что мы будем делать в Лондоне?
– Этого я не могу сказать вам, господа, вы должны довериться мне.
– Но чтобы ехать в Лондон, нужны деньги, прибавил Портос, а у меня их нет.
– И у меня нет, сказал Арамис.
– И у меня нет, сказал Атос.
– У меня есть, сказал д’Артаньян, вынимал из кармана свое богатство и кладя его на стол. – В этом кошельке триста пистолей: возьмем каждый по 75 – этого довольно, чтобы съездить в Лондон и обратно. Впрочем, успокойтесь, мы не все приедем в Лондон.
– Отчего?
– Потому что, по всей вероятности, некоторые из нас останутся на дороге.
– Разве мы идем на войну?
– И на самую опасную, предупреждаю вас.
– Вот что! а так как мы рискуем быть убитыми, сказал Портос, – то я по крайней мере желал бы знать, за что.
– Ты от этого ничего не выиграешь! сказал Атос.
– Впрочем, сказал Арамис, – я мнения Портоса.
– Дает ли вам отчет король в своих приказаниях? Нет, он вам просто говорит: господа, в Гасковии или во Фландрии война, идите туда сражаться, – и вы идете. За что? Об этом вы даже и не беспокоитесь?
– Д’Артаньян прав, сказал Атос: – мы все трое получили отпуск от Тревиля и триста пистолей Бог знает откуда. Пойдем на смерть туда, куда велят. Стоит ли жизнь того, чтобы делать столько вопросов? Д’Артаньян, я готов следовать за тобой.
– И я тоже, сказал Портос.
– И я, сказал Арамис, – тем больше, что мне не жаль оставить Париж, мне нужно развлечение.
– Не беспокойтесь, господа, развлечения будет довольно, сказал д’Артаньян.
– А когда мы едем? спросил Атос.
– Сейчас же, отвечал д’Артаньян; нельзя терять ни минуты.
– Эй, Гримо, Планше, Мускетон, Базен! закричали молодые люди своим слугам: – вычистите нам сапоги и приведите из гостиницы лошадей!
Действительно, каждый мушкетер оставлял свою лошадь и лошадь своего слуги в гостинице, как в казарме.
Планше, Гримо, Мускетон и Базен побежали туда.
– Теперь составим план компании, сказал Портос: – куда мы поедем прежде всего?
– В Кале, сказал д’Артаньян: – это кратчайшая дорога в Лондон.
– Хорошо, сказал Портос, – вот мое мнение.
– Говори!
– Если мы поедем вчетвером, это покажется подозрительно; д’Артаньян даст каждому из нас наставление; я поеду вперед по Булонской дороге, через два часа выедет Атос по Амьеньской дороге; Арамис поедет после нас по Нойонской дороге; что касается до д’Артаньяна, он поедет по какой хочет в платье Планше, а Планше поедет с нами вместо д’Артаньяна в гвардейском мундире.
– Господа, сказал Атос: – по моему мнению, не следует вмешивать в это дело лакеев: бывают случаи, что и дворяне изменяют тайне, а лакеи почти всегда продают ее.
– План Портоса мне кажется не выполнимым, сказал д’Артаньян, – потому что я сам не знаю, какие наставления дать вам. Мне поручено доставить письмо, вот и все. У меня нет и я не могу снять трех копий с этого письма, потому что оно запечатано; поэтому нужно, по моему мнению, ехать вместе. Письмо вот в этом кармане. Если меня убьют, один из вас возьмет его и поедете дальше; если его убьют, возьмет третий и так дальше; только бы один доехал, вот все, что нужно.
– Браво, д’Артаньян! я согласен с твоим мнением, сказал Атос. Но надо быть основательным; я еду на воды, а вы меня провожаете; вместо Форжеских вод, я буду пользоваться морскими – это в моей воле. Если нас задержат, я покажу письмо Тревиля, а вы свои отпуски; если на нас нападут, мы будем защищаться; если нас будут судить, мы будем стоять горой, что не имели другого намерения, кроме того, чтобы покупаться несколько раз в море; легко управиться с каждым из четверых отдельно, но все вместе мы постоим за себя. Вооружим наших лакеев пистолетами и мушкетами; если против нас вышлют армию, примем сражение, и тот, кто останется жив, как сказал д’Артаньян, доставит письмо.
– Хорошо сказано, вскричал Арамис, – ты не часто говоришь, Атос, но когда говоришь, то напоминаешь Иоанна Златоустого. Я принимаю план Атоса, а ты, Портос?
– И я тоже, сказал Портос, если он нравится д’Артаньяну. Так как письмо у д’Артаньяна, то без сомнения он начальник экспедиции; пусть он решит, и мы исполним.
– Хорошо, сказал д’Артаньян, – я решаю, что мы принимаем план Атоса и через полчаса едем.
– Решено! закричали хором три мушкетера. И каждый, протянув руку к кошельку, взял семьдесят пять пистолей и начал приготовляться к отъезду в назначенный час.
IV. Путешествие
В два часа утра наши четыре смельчака выехали из Парижа через Сен-Денисскую заставу. Было темно и они, неволею покоряясь влиянию ночи, молчали и везде ожидали засады.
На рассвете языки их развязались, а с появлением солнца возвратилась веселость; как накануне сражения, сердце билось, глаза выражали удовольствие; они чувствовали, что жизнь, которую предстояло, может быть, потерять, вещь вовсе не дурная.
Впрочем, вид поезда был самый воинственный: вороные лошади мушкетеров, их воинственная осанка, военная привычка ехать правильно, открывали невольно самое строгое инкогнито.