Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Гурвиль догнал д’Артаньяна на лестнице. Услышав за спиною шаги, д’Артаньян обернулся и узнал Гурвиля.
– Хороши порядки, сударь, у ваших господ финансистов, – сказал мушкетер. – Я прихожу к господину Фуке получить сумму, назначенную мне его величеством, а он встречает меня так, словно я нищий, явившийся просить милостыню, или жулик, готовый стянуть что-нибудь из серебра.
– Но вы, кажется, произнесли имя Кольбера, дорогой господин д’Артаньян? Вы сказали, что идете к нему?
– Да, я иду к нему, хотя бы для того, чтобы получить сведения о людях, которые поджигают чужие дома, крича: «Да здравствует Кольбер!»
Гурвиль насторожился:
– Ах, вы намекаете на то, что произошло на Гревской площади?
– Ну конечно!
– Но разве эти события как-нибудь коснулись вас?
– Кольбер превращает мой дом в костер, и это, по-вашему, не касается меня!
– Ваш дом… Ваш дом хотели сжечь?
– Ну да!
– Значит, это вы владелец кабачка под вывеской «Нотр-Дам»?
– Да, я стал им с неделю тому назад.
– Уж не вы ли тот отважный военный, который рассеял бунтовщиков, собиравшихся сжечь живьем осужденных?
– Поставьте себя на мое место, господин Гурвиль. Я – военный и в то же время домовладелец. Как военный, я должен содействовать исполнению приказа короля, как собственник – охранять свой дом от огня. Я и выполнил разом обе обязанности, отдав господ Лиодо и д’Эмери в руки стрелков.
– Так это вы выбросили кого-то из окна?
– Да, я, – скромно отвечал д’Артаньян.
– И убили Менвиля!
– Пришлось, к сожалению, – заявил мушкетер с поклоном, точно принимая поздравления.
– Словом, это вы были причиной того, что осужденные повешены?
– Да, вместо того чтобы быть заживо сожженными. И я горжусь этим, сударь. Я избавил этих несчастных от ужаснейших мучений. Понимаете ли, господин Гурвиль, их хотели сжечь заживо! Ведь это превосходит всякое воображение.
– Не стану вас больше задерживать, господин д’Артаньян, – сказал Гурвиль, желая избавить министра от встречи с человеком, нанесшим ему такой тяжелый удар.
– Нет, нет, – вмешался Фуке, стоявший все время за дверью и слышавший весь разговор. – Напротив, прошу вас войти, господин д’Артаньян.
– Простите, господин министр, – заговорил д’Артаньян, – но мне время дорого. Я должен еще побывать у господина Кольбера, чтобы переговорить с ним и получить следуемые мне деньги.
– Вы можете получить их здесь, сударь, – сказал Фуке.
Д’Артаньян с удивлением взглянул на министра.
– Вам дали здесь необдуманный ответ, я слышал его, – продолжал Фуке. – А между тем человек ваших достоинств должен быть известен всем.
Д’Артаньян поклонился.
– У вас есть ордер? – спросил Фуке.
– Да, господин министр.
– Я сам выдам вам деньги. Пройдите со мною.
Сделав Гурвилю и аббату знак остаться в комнате, он увел д’Артаньяна в свой кабинет.
– Сколько вам следует получить, сударь? – спросил он.
– Что-то вроде пяти тысяч ливров, монсеньор.
– Это, вероятно, оставшееся за казною жалованье?
– Нет, это жалованье за четверть года вперед.
– Вы получаете за четверть года пять тысяч ливров? – спросил министр, внимательно всматриваясь в мушкетера. – Значит, король назначил вам двадцать тысяч ливров в год?
– Да, монсеньор, я получаю в год двадцать тысяч ливров. Вы находите, что это слишком много?
– Я? – с горькой улыбкой возразил Фуке. – Если б я умел распознавать людей, если б во мне было побольше осторожности и рассудительности вместо легкомыслия и ветрености – словом, если бы я, подобно иным людям, умел устраивать свою жизнь, вы получали бы не двадцать, а сто тысяч ливров в год и служили бы не королю, а мне.
Д’Артаньян слегка покраснел. В похвалах, в самом тоне льстеца всегда заключается тонкий яд, действующий даже на самых сильных духом людей.
Министр выдвинул ящик стола, достал четыре свертка монет и положил их перед мушкетером.
Гасконец развернул один из них.
– Здесь золото, – сказал он.
– Да, оно меньше обременит вас, сударь.
– Но ведь в этих свертках двадцать тысяч ливров, монсеньор, а мне нужно только пять.
– Я хочу избавить вас от труда являться в главное казначейство четыре раза в год.
– Монсеньор, вы подавляете меня своей любезностью.
– Я только исполняю свой долг, шевалье. Надеюсь, вы не сохраните дурного чувства ко мне под влиянием необдуманных слов моего брата. Это человек с очень вспыльчивым, своенравным характером.
– Монсеньор, – возразил д’Артаньян, – поверьте, меня огорчают только ваши извинения.
– Так я не буду больше извиняться, попрошу вас только оказать мне любезность.
– Хороши порядки, сударь, у ваших господ финансистов, – сказал мушкетер. – Я прихожу к господину Фуке получить сумму, назначенную мне его величеством, а он встречает меня так, словно я нищий, явившийся просить милостыню, или жулик, готовый стянуть что-нибудь из серебра.
– Но вы, кажется, произнесли имя Кольбера, дорогой господин д’Артаньян? Вы сказали, что идете к нему?
– Да, я иду к нему, хотя бы для того, чтобы получить сведения о людях, которые поджигают чужие дома, крича: «Да здравствует Кольбер!»
Гурвиль насторожился:
– Ах, вы намекаете на то, что произошло на Гревской площади?
– Ну конечно!
– Но разве эти события как-нибудь коснулись вас?
– Кольбер превращает мой дом в костер, и это, по-вашему, не касается меня!
– Ваш дом… Ваш дом хотели сжечь?
– Ну да!
– Значит, это вы владелец кабачка под вывеской «Нотр-Дам»?
– Да, я стал им с неделю тому назад.
– Уж не вы ли тот отважный военный, который рассеял бунтовщиков, собиравшихся сжечь живьем осужденных?
– Поставьте себя на мое место, господин Гурвиль. Я – военный и в то же время домовладелец. Как военный, я должен содействовать исполнению приказа короля, как собственник – охранять свой дом от огня. Я и выполнил разом обе обязанности, отдав господ Лиодо и д’Эмери в руки стрелков.
– Так это вы выбросили кого-то из окна?
– Да, я, – скромно отвечал д’Артаньян.
– И убили Менвиля!
– Пришлось, к сожалению, – заявил мушкетер с поклоном, точно принимая поздравления.
– Словом, это вы были причиной того, что осужденные повешены?
– Да, вместо того чтобы быть заживо сожженными. И я горжусь этим, сударь. Я избавил этих несчастных от ужаснейших мучений. Понимаете ли, господин Гурвиль, их хотели сжечь заживо! Ведь это превосходит всякое воображение.
– Не стану вас больше задерживать, господин д’Артаньян, – сказал Гурвиль, желая избавить министра от встречи с человеком, нанесшим ему такой тяжелый удар.
– Нет, нет, – вмешался Фуке, стоявший все время за дверью и слышавший весь разговор. – Напротив, прошу вас войти, господин д’Артаньян.
– Простите, господин министр, – заговорил д’Артаньян, – но мне время дорого. Я должен еще побывать у господина Кольбера, чтобы переговорить с ним и получить следуемые мне деньги.
– Вы можете получить их здесь, сударь, – сказал Фуке.
Д’Артаньян с удивлением взглянул на министра.
– Вам дали здесь необдуманный ответ, я слышал его, – продолжал Фуке. – А между тем человек ваших достоинств должен быть известен всем.
Д’Артаньян поклонился.
– У вас есть ордер? – спросил Фуке.
– Да, господин министр.
– Я сам выдам вам деньги. Пройдите со мною.
Сделав Гурвилю и аббату знак остаться в комнате, он увел д’Артаньяна в свой кабинет.
– Сколько вам следует получить, сударь? – спросил он.
– Что-то вроде пяти тысяч ливров, монсеньор.
– Это, вероятно, оставшееся за казною жалованье?
– Нет, это жалованье за четверть года вперед.
– Вы получаете за четверть года пять тысяч ливров? – спросил министр, внимательно всматриваясь в мушкетера. – Значит, король назначил вам двадцать тысяч ливров в год?
– Да, монсеньор, я получаю в год двадцать тысяч ливров. Вы находите, что это слишком много?
– Я? – с горькой улыбкой возразил Фуке. – Если б я умел распознавать людей, если б во мне было побольше осторожности и рассудительности вместо легкомыслия и ветрености – словом, если бы я, подобно иным людям, умел устраивать свою жизнь, вы получали бы не двадцать, а сто тысяч ливров в год и служили бы не королю, а мне.
Д’Артаньян слегка покраснел. В похвалах, в самом тоне льстеца всегда заключается тонкий яд, действующий даже на самых сильных духом людей.
Министр выдвинул ящик стола, достал четыре свертка монет и положил их перед мушкетером.
Гасконец развернул один из них.
– Здесь золото, – сказал он.
– Да, оно меньше обременит вас, сударь.
– Но ведь в этих свертках двадцать тысяч ливров, монсеньор, а мне нужно только пять.
– Я хочу избавить вас от труда являться в главное казначейство четыре раза в год.
– Монсеньор, вы подавляете меня своей любезностью.
– Я только исполняю свой долг, шевалье. Надеюсь, вы не сохраните дурного чувства ко мне под влиянием необдуманных слов моего брата. Это человек с очень вспыльчивым, своенравным характером.
– Монсеньор, – возразил д’Артаньян, – поверьте, меня огорчают только ваши извинения.
– Так я не буду больше извиняться, попрошу вас только оказать мне любезность.
Другие электронные книги автора Александр Дюма
Другие аудиокниги автора Александр Дюма
Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее