Криптомания

– Назовите пароль, сэр!

– Скисшее молоко!

– Минуту, спирт загружается.

– Чтобы получить спирт, назовите пароль, сэр.

– Скисшее молоко.

– Прошу Вас, – дверца открылась, и рука поставила на стол трехлитровую банку с жидкостью.

– Технический спирт, – прочитал Вадик и поморщился. – А медицинского не было?

– Никак нет, сэр. Разбирают. Очень высокий спрос.

Вадик махнул рукой, нажал на крышку банки, из нее тут же выехал крохотный гусиный краник и пропищал: – Сколько Вам налить, господин?

– Лей полный, – небрежно бросил Вадик и подставил стакан. Краник принялся цедить. Вадик понаблюдал за банкой – уровень жидкости от верха едва понизился. Когда стакан наполнился, Вадик склонился над источником многих бед на Руси. Полную тишину нарушало монотонное дыхание робота-холодильника. Вдох-выдох, вдох-выдох.

– Алгоритм, имитирующий человеческое дыхание, скаченный с Интернета, – с горечью подумал Вадик и залпом опрокинул стакан.

***

Вот уже более двадцати лет в стране бушевала тотальная мода на витамины. Государство шквальным огнем бомбардировало средства массовой информации, убеждая народ в преимуществах «новой еды» над «старой». Поначалу витамины пользовались большим успехом. Население с удивлением отмечало внезапные приливы радости и счастья, лучший сон, исчезновение ряда болезней, связанных с нервными переживаниями. Попутно сошли на нет еженедельные уличные митинги политически несогласных граждан. Спрос на традиционную еду резко упал. Мясокомбинаты, молочные и хлебные заводы разорились и закрылись. Государство пошло дальше и ввело запрет на «немодную» пищу. Оставшиеся немногочисленные производители, став нелегальными, ушли в подполье. Мясо, молочные продукты и хлеб бешено взлетели в цене, а их поставщикам и потребителям в случае обнаружения грозила уголовная ответственность. Витамины же стоили сущие копейки, продавались везде, доставлялись на дом, производились под тщательным государственным контролем.

Вскоре о «новой еде» выяснились любопытные подробности. Действуя на протяжении десятилетий, витамины неотвратимо замедляли развитие человеческого интеллекта, были способны подавлять волю и желание в последний, решающий момент, когда человек стоял на грани самопреодоления. Довольно быстро, наряду с политическими пассионариями, исчезли олимпийские спортсмены. Затем и обычные спортсмены стали домоседами-криптоменеджерами. Разгорающееся пламя витаминного скандала резко потушили, объявив ученых и исследователей влияния новой пищи врагами здорового образа жизни, отправив их в психиатрические лечебницы.

Для Вадика сегодняшний страх голода был сильнее любой будущей тюрьмы. Всякие попытки усиления государственного запрета на традиционную пищу разжигал в Вадике дополнительный голод. Витаминами он, в отличие от большинства окружающих людей, не наедался. Попытки матери приучить Вадика к «новой пище» оказались тщетными. Несколько дней без животного белка и Вадик превращался в хищного зверя – голодного и злого. Свою раздражительность он обычно вымещал на Герде. Но сегодня вечером ему предстояло познакомиться со своим новым рабом – Васильевым Василием Федоровичем.

Глава 4. Прибытие в Африку

2075 г. Восточная Африка, Руанда.

В самолете было тихо и прохладно. Приглушенный свет мягко стелился вдоль узкого прохода меж огромных пассажирских кресел. Вилли снял куртку, взял у стюардессы-робота пушистое одеяло и в одной рубашке погрузился в атмосферу домашней постели. Бархатистые подлокотники полностью расслабили мышцы рук, две мягкие подушечки нежно подпирали поясницу, третья, совсем крохотная – нежила черную шею Вилли. Скоро ему предстояло оказаться под неистово палящим африканским солнцем…

– Черт! – осенило Вилли. – Я ведь не настоящий негр, я сгорю на солнце! Кожа не привыкла к африканской жаре. Где я там найду солнцезащитный крем? А если поднимется температура? Вот же не подумал никто. Такая мелочь, а можно на ней провалиться.

Спокойствие сменилось тревогой и раздражением. Нажал кнопку вызова стюардессы. – Скажите, у Вас есть солнцезащитный крем?

– Сэр, здесь нельзя загорать, – вежливо улыбнулась женщина-робот.

– Да не здесь, а когда приземлимся. – Снова в ответ вежливая улыбка.

– Сэр, а зачем Вам солнцезащитный крем? Для Вашей кожи солнечные лучи не опасны.

– Я не себе, а белому человеку.

– Сэр, если Вы приобретаете товар в самолете не для собственного пользования, Вы должны будете уплатить специальный налог и заполнить декларацию, где укажете, что приобрели товар в подарок…. Данный налог был введен государством недавно, – добавила стюардесса, заметив убийственный взгляд Вилли.

– Хорошо, я готов заплатить любые деньги, только принесите крем.

– Сэр, Вы будете оплачивать американскими йепкоинами или русскими блинкоинами?

– Йепкоинами, я же американец. Или я что, похож на русского?

– Одну минуту, сэр. К сожалению, солнцезащитный крем закончился.

– Как закончился?

– Сэр, я сделала запрос на склад. Мне сообщили, что он закончился.

– А где у Вас склад?

– В задней части самолета.

– А сразу запрос было не сделать? Зачем было задавать столько ненужных вопросов?!

– Сэр, Вас что-то раздражает?

– Вы! Глупая, бездушная машина!

– Не понимаю, сэр. Вызвать охрану?

– Никого не надо. Уйдите, ради всего святого.

Стюардесса-робот удивленно поджала губы и удалилась.

– Хорошо, что обижаться они не умеют, – подумал Вилли. – Надо мне перестать что-либо хотеть. Значит, перестать думать. Хотя бы до конца полета. – Он закрыл глаза.

– А все-таки, почему я лечу без удовольствия? Вероятно, мне не нравится моя текущая миссия. Мало того, она неуютная, рискованная, непредсказуемая, но она и примитивная. Раздуть революцию, чтобы отнять кусок чужой территории, на которой будет производиться электроэнергия с целью создания денег. Неужели сотни лет человек стремился и гнался создавать технологии, имея финальной целью нечто подобное? Отъем территории и накопление ресурсов, что сейчас завуалированно называют расширением сфер влияния и успешным ведением бизнеса.

Вилли вздохнул.

– А я не лидер! – с отчаянием подумал он. – Я не отнимал в жизни ни у кого ничего и никогда. Разве я смогу убедить людей возненавидеть их землю, поднять восстание, а затем добровольно отдаться врагам? Я сам не жажду восстания. Мне противно побуждать людей не то, что совершать убийства, а даже просто становиться недовольными.

Лицо Вилли серело с каждой минутой.

– Но ведь сидеть в кабинете девятый год подряд было жутко тоскливо, – возразил он себе. – Писать официальные письма, запросы, выполнять одинаковые распоряжения начальства, зевать на скучных совещаниях… В кого я превратился в Нью-Йорке? В серого, раздражительного, вечно недосыпающего бюрократа. А теперь меня бросают в стан врага и требуют стать пламенем революции?

– Как мне не верится в то, что у меня всё получится, – прошептал Вилли. – Почему я не чувствую никакой надежды на хороший исход? Ни одна душа не дает мне импульса веры. Ни начальство, ни жена, ни ребенок. Не только веры… Есть ли необходимость в том, что я делаю? Может, если мне не нравится то, что я делаю, значит, я не должен этого делать?

Вилли помрачнел еще сильнее.

– Будь проклята эта хорошая память и знание русского языка! Зачем всё учил? Мог бы спокойно лет через тридцать, выплатив кредит за домик, умереть в собственном фруктовом садике… Нет же! Умру в пучине ругани с этими слабоумными роботами…

Ненависть от осознания собственного бессилия захлестнула Вилли.

– Как я хотел общаться по жизни с умными людьми! Думал, образование приблизит меня к гениальным людям. А в итоге? Пьющий Чарли с похабными шуточками, вояка Моррис с бесконечными приказами, собрания с бюрократической трескотней, по вечерам Линда… Она же почти робот. Что делать с сыном, которого Линда учит быть как все? О чем говорить с ним в пятилетнем возрасте? Стоить его учить всему, что вместила моя память?