Литургия в краю волков. Повесть из сборника «Шрамы»

Майор только хмыкнул в ответ. Они вошли в барак, обозначенный вывеской «Культотдел». В бараке том, благодаря горбачёвским нововведениям, причудливым образом уживались под одной крышей, казалось бы, вовсе несовместимые заведения. Библиотека, наполненная свежими журналами «Огонёк», в которых разоблачались террор и репрессии чекистов-большевиков, соседствовала тут с «красным уголком», где на почётных местах стояли бюсты Ленина и Дзержинского. А через стенку от недавно обустроенной молельной комнаты размещался учебный класс, в котором среди прочих пособий имелись толстые тома по научному атеизму. Но в те перестроечные времена – в эпоху царящего в головах сумбура – это не казалось чем-то из ряда вон. Пропустив священника в молельню, майор поинтересовался:

– Ну, как вам наш «храм»?

Священник окинул взглядом комнатушку, увешанную по стенам иконами; заглянул, перекрестившись, в крохотный, отделённый занавеской алтарь и с некоторым сомнением в голосе молвил:

– Вроде нормально всё, только…

– Не переживайте, все желающие тут поместятся. Это поначалу ажиотаж творился в колонии. Слух шёл среди контингента: поп приедет, подарки привезёт. Кормёжку там, из одежды чего, ну и прочую благотворительность. Да ещё придумали себе заключённые, что за посещение молебнов их якобы по УДО начнут выпускать, как твёрдо вставших на путь исправления. Полна горница сюда набивалась. Но все, кто желал присутствовать, даже близко не помещались; их тогда в очередь стали записывать.

Брови священника от удивления поднялись. Майор же, довольный эффектом, продолжал:

– Да-да, аж на два месяца вперёд поназаписывались, во как! Но недолго наплыв длился. Как только просёк наш ушлый народец, что выгоды от хождения на молебны нет, так поток жаждущих резко ослаб. Отец Дорофей, организатор наш, чего скрывать-то, беден как… как церковная мышь; разжиться от него зэкам особо нечем. Так и отсеялись лишние; остались лишь те, кому молитвы не понарошку необходимы. Набирается таковых тут на каждую службу с десяток. Но что прикажете делать? Не силком же сюда контингент загонять, – майор вопросительно глянул на священника.

– Нет-нет. Силком, конечно, не надо, – отец Михаил даже взмахнул руками. – Уж чем силком, лучше пусть… контингент наш останется… ограниченным. Мало приходит? Так предначертано! Не случайно Спаситель нас малым стадом нарёк. И ничего страшного, ибо душа каждого человека важна Господу. А посему – даже если один верующий тут останется, что ж – поедем и к одному. Главное – продолжать зёрна сеять. Но будем надеяться, что со временем люди подтянутся.

– Подтянутся. Мы тоже так полагаем. И поэтому на следующую весну планируем начало строительства настоящего храма. Дело хлопотное, конечно. Сами по себе мы бы и не решились, но, по секрету скажу, нам приказ сверху спущен. Тенденция такая сейчас, сами знаете – демократизация, плюрализм, гласность. Вот и велено… А я, знаете ли, только за. И вообще, между нами, – майор заговорщически понизил голос, – я, как и вы, полагаю, что там (он указал взглядом вверх, сквозь нависающий дощатый потолок молельной комнаты) в самом деле, возможно, Кто-то есть.

– Замечательно. Ну, раз вы так полагаете, – священник мигом приободрился, – приходите в таком случае сегодня на литургию.

Тут начальник оперчасти как-то замялся, голос его изменился, стал вкрадчивым:

– Это несколько неожиданно… Наверное, вынужден буду ваше приглашение всё-таки отклонить. Негоже тюремщику вместе с зэками в одном строю креститься да кланяться. Это, понимаете ли, на контингент может отрицательно повлиять. Осу?жденный должен дистанцию ощущать, барьер между собой и начальником. Сотрётся барьер – народец расслабится. А у нас тут такие кадры срока? мотают, вы их ещё не знаете; только и ждут – кто бы им протянул палец, чтобы оттяпать. Так что барьер, барьер и ещё раз барьер, – а после, как-то очень уж посерьёзнев, майор прибавил:

– Да и вам, Михаил, поверьте опыту старого тюремщика, лучше с ними держать дистанцию.

– Но для Господа все равны в этом плане, – принялся напирать священник, – что царь, что раб, что палач, что казнимый. Между людьми, предстоящими Господу, барьеров быть не должно…