Индийский разлом

– Рад вас видеть, мой друг! – воскликнул хозяин дома, протягивая руку для приветствия. Это был высокий сухощавый мужчина со светлыми волосами, зачёсанными назад, На вид ему было лет сорок, однако бледное лицо, не смотря на удушающую жару на улице, было покрыто мелкой сеткой морщин, – я ждал вас несколько раньше, но мы предполагаем, а Господь Бог располагает. Как добрались, как вам команда Шеффера?

– Я тоже весьма рад, – совершенно искренне ответил Штайберг, пожимая руку приятелю.

После окончания операции в Испании они оба вернулись в Германию, нельзя сказать, что все прошло гладко, были проблемы, но в целом адмирал Канарис был доволен их работой. Время было неспокойное и предстояло следующее задание, но уже для каждого в отдельности. Его, Ганса Штайберга, отправили в Великобританию, там надо было закончить весьма щекотливую миссию, начатую еще несколько лет назад, касательно королевской семьи, а вот его приятеля в качестве торгового представителя командировали в составе итальянской делегации в Индию, в Калькутту.

На тот момент Абвер уделял огромное значение этому региону, пытался организовать плацдарм для возможного вторжения или как минимум, организовать восстание пуштунов, против английского владычества в стране.

– Я, посмотрю, ты как всегда не упускаешь возможность пропустить стаканчик, – с некоторым сарказмом в голосе, произнес Генрих, взглядом указывая на графин, – прекрасный напиток, надо сказать. Тут такого не достать, это посылка от нашего ведомства из Франции.

– Было трудное путешествие по морю, члены экспедиции имеют разные задания и цели. Сам Шеффер чокнутый ученый, фанатично предан своей идее найти мистический центр мира Шамбалу. Еще пару-тройку таких же исследователей, как он, а вот остальные это сотрудники разных ведомств, начиная от СС, СД, Гестапо ну и, конечно, наш департамент, как же без Абвера, – усмехнулся Штайберг.

– Я слышал сплетни об этой вашей экспедиции, сборище шпионов, если совсем кратко. А чем закончилось твое задание в Лондоне? – поинтересовался Розенберг, – ходят слухи, что это был полный провал.

– Нуууу,– протянул Ганс, – не совсем так.

Настроение у него сразу ухудшилось и снова захотелось выпить, Штайберг с надеждой воззрился на недопитый графин с коньяком.

– Да, были сложности, – признался он, наконец, после небольшой паузы, – пришлось свернуть операцию и срочно покинуть Великобританию, пока не накрыли сотрудники МИ 6. Но это в прошлом, а сейчас другое задание и другие планы. У меня к тебе личное послание адмирала Канариса, – Штайберг вынул слегка помятый конверт и передал его хозяину дома.

Генрих Розенберг напрягся, вытянулся в струну и побледнел. Его и без того бледное, покрытое веснушками лицо, не тронутое солнцем, стало еще белей, на лбу выступили капельки пота. Ничего хорошего от этого послания не ждал. Он понимал, что его прежней жизни в Калькутте приходит конец, придется расстаться с этим домом, который он купил у покинувшего этот город англичанина. Тот переехал в Дели, поскольку тут становилось горячо, протестные настроения усилились, стало весьма не безопасно и почти все английские представительства перебрались в Дели, куда была перенесена резиденция британского вице-короля Индии. Дом Розенбергу достался за бесценок, поскольку требовал ремонта и желающих купить, кроме него, просто не нашлось. В придачу англичанин оставил часть мебели, картины и различную утварь, что было как нельзя кстати.

Посланец германской разведки в Индии размахнулся не на шутку, часть денег, которые выделялись на подкуп чиновников и провокации, он присвоил и потратил на ремонт дома, покупку недостающей антикварной мебели, нанял домашний персонал и обзавелся секретарем.

–«Видимо кто-то доложил, что тут происходит» – со страхом подумал Розенберг, -«столько доброжелателей вокруг, точно донесли в Берлин.»

Он взял в руки пакет и принялся его медленно распечатывать.

– Ганс, налей себе еще и выпей, пока я читаю, – предложил Генрих, руки у него тряслись.

Штайберг ни как не отреагировал на поведение и внешний вид своего старого знакомого, но понял, что не все так красиво, как показалось на первый взгляд. Он с радостью направился к ажурному столику и налил до краев хрустальный бокал.

– Мой друг, это не минеральная вода из Баден-Бадена, а коньяк, – не смог удержаться Розенберг, когда обратил внимание с какой жадностью большими глотками пьет дорогущий напиток его коллега.

Штайберг промолчал, налил себе еще и сел в кресло, дожидаясь пока Генрих прочтет послание.

Тот тоже сел, так ка стоять не у него не хватало сил, и углубился в чтение. Как он и предполагал, его работой Абвер был недоволен. В письме, конечно, так не было написано, все же оно было послано с нарочным и могло попасть не в те руки, но общий смысл был более чем понятен. Оказать помощь прибывшим в Калькутту членам экспедиции, передать налаженные контакты в Индии подателю сего письма и отбыть в Тибет вместе с группой ученого Шеффера. Хуже даже представить было сложно! Письмо чуть не выпало из рук, но Розенберг сдержался, все же опыт разведчика сказывался. Еще не все потеряно, в этой жизни, которую он вел, менялось все довольно быстро и не предсказуемо. У него есть еще немного времени, возможно, что-то удастся предпринять и измени обстоятельства в свою пользу.

Генрих поднялся и уже с улыбкой обратился к своему приятелю:

– Ганс, ты, наверное, знаешь содержание письма? Или, во всяком случае, тебе на словах был дан приказ и как же он звучит?

Штайберг уже изрядно захмелел, долгая дорога, качка в море, устройство в гостинице, разговоры с Шеффером и остальными членами экспедиции, жара и полная неопределенность, все это отняло изрядное количество сил и нервов.

– Да, конечно, у меня была встреча с адмиралом перед отъездом, на которой он поставил задачу и наделил меня определенными полномочиями. А так же на словах приказал тебе оказывать нам полную поддержку, в том числе и финансовую, затем сдать дела новому резиденту и отправиться в экспедицию в Тибет.

– Ну что же, мой друг, приказ есть приказ, – его надо выполнять, – Генрих уже собрался с мыслями и не выглядел столь удрученным. – Я так понимаю, возникли трудности, которые надо преодолеть? Предлагаю перекусить, и ты мне поведаешь, что за проблема, которую надо решить. Витцель сейчас на кухне колдует вместе с поваром над приготовлением обеда.

– Где ты его нашел? – поинтересовался Штайберг, – славный малый, он мне чем то симпатичен.

– Да, у него не простая судьба. Он кадровый разведчик, служил в Абвере, был послан с задание в Афганистан к пуштунам. Абвер планировал там подготовку переворота с целью прихода к власти правительства, враждебно настроенного против Великобритании. В Кабуле встретил местную девушку, которую должны были выдать замуж за одного из вождей племени. Но у них, видишь ли, любовь с Витцелем закрутилась. Афганистан – это не Германия, как ты понимаешь. И не смотря на то, что он был не простым посланником Третьего Рейха, его схватили и бросили в тюрьму, а девушку забили насмерть камнями. Когда Дитрих об этом узнал, то одними руками перебил охрану, затем проник в дом несостоявшегося мужа и перерезам ему горло на глазах у родных. Долго скрывался в горах. На поиски были брошены все силы приграничного с Индией региона Афганистана. Но поймать Витцеля так и не удалось. Даже назначенная за его голову немалая награда не помогла. Дитриха долгое время считали погибшим, замерз в горах или свалился в пропасть. Абвер списал его в утиль, как ты понимаешь, но Витцель выжил и добрался до Калькутты. Грязный, оборванный, голодный он просил милостыню у храмов. И в один из дней, когда я проходил по Чоуринги стрит, кто-то дернул меня за штанину. Сначала я подумал, что это обычный попрошайка и пнул его ногой, но не попал, а получил сильный удар в колено, отчего согнулся. Какого же было мое удивление, когда услышал у своего уха тихий шёпот:

– Унион.

Я опешил, никто не знал это слово, поскольку именно так называлась структура в Афганистане, которую курировал Дитрих Витцель.

– Тихо, ни слова, – произнес он, – иди своей дорогой, я тебя догоню. Сверни на Бурра базар, там не так людно.

Я выполнил его пожелание и медленно направился в сторону этой улицы. Там действительно никого не было, только худые коровы медленно брели по тротуарам. Вокруг стояла давящая тишина, и только глухой топот коровьих ног ее нарушал. Огляделся вокруг, никого. Вдруг чьи-то сильные руки уволокли меня в одну из полуразвалившихся лачуг.

– Ну вот, здесь мы сможем спокойно поговорить, – произнес Витцель и сел на кусок коробки, который служил кому-то кроватью.

– Как ты тут оказался? – только и смог произнести я.

– Я слежу за тобой уже несколько дней, – тихо проговорил он, – вроде чисто, хвоста не заметил. В Калькутте месяца три, уже с местными сроднился. Язык же я знаю, так что освоился. Тут же была резидентура Абвера, вот я и приглядывался, надо было выживать.

И он рассказал мне свою историю.

– И что планируешь делать дальше? – спросил я.

– Пока ничего, меня ищут афганцы и в Индии, кто-то им сказал, что видел меня в Дели, но там я не был, значит пока опасаться нечего.

– В Берлин тоже нельзя возвращаться, тебя считают погибшим, и после тех событий отношения с пуштунами сильно испортились. Абвер это припомнит. Они не терпят провалов.

– Побуду пока нищим и бездомным, на улицах меня среди попрошаек искать не будут ни те, ни другие.

Я задумался. В тот период велась работа по ремонту только что купленного дома, и мне нужен был свой человек в доме, чтобы присматривать за рабочими и опытный оперативник для решения различных вопросов, как в Калькутте, так и в Индии.

– Слушай, поступай ко мне на службу. Новые документы для тебя я сделаю. В Берлин доложу, что нашел нового служащего весьма полезного знающего город и его жителей. Ты сильно изменился, трудно узнать, а если примешь вид благочестивого немца, смоешь грязь и афганский загар, побреешься и подстрижешься, то никто не узнает!

Дитрих задумался.

– Из меня плохой дворецкий получится, левую руку в горах сильно повредил, провалился в трещину, это меня и спасло. Пуштуны подумали, что мне конец, но они просчитались, просто поленились спуститься вниз и проверить. Сидели и ждали три дня на краю расщелины, вдруг я вылезу. Без еды еще ничего, а вот без воды совсем плохо было, да и шевелиться нельзя, услышат. На четвертый день ушли, бросив вниз пару гранат. Но я по разговору понял, что они хотят предпринять и спрятался за выступ в скале. Контузило сильно, из ушей кровь пошла. Теперь слышу только на одно ухо. Второе для красоты, – Витцель усмехнулся.

– Но на этом дело не закончилось, – продолжил свой рассказ Дитрих, – я узнал из своих источников, что та группа, что меня ждала у трещины, была казнена своими соплеменниками по возвращению за то, что не предоставили мою голову как доказательство. Вторая группа уже с веревками и снаряжением спустилась вниз, но меня там уже не было. Чудом удалось выбраться. Помогла подготовка в разведшколе. Вот так они и поняли, что я живой. Продолжили поиски, увеличив награду за мою голову.

– В нашем деле порой физическая сила не так важна, как ум, чутье и опыт. А у тебя этого в достатке, так что соглашайся, да и выбора практически нет, – я протянул ему руку.

– Так он и остался со мной, конечно, пришлось доложить в Берлин, справить ему новые документы, отмыть и привести в порядок,– продолжил свой рассказ Генрих, но я ни разу не пожалел о том, что помог Дитриху в тот раз.

Штайберг завороженно слушал, медленно попивая из хрустального бокала. Да, жизнь разведчика не проста и порой крайне опасна, тут и добавить нечего. Но надо было решать поставленную Абвером задачу, а она требовала консультации и помощи Розенберга.

– Обед готов, господа, – Дитрих появился в дверях вместе с индусов, который на тележке покрытой белой скатертью, вез какие-то кастрюли и приборы.

Невероятный запах наполнил гостиную. Таких ароматов Штайберг никогда не нюхал и с настороженностью уставился на входящих.

– Ну что наш индус Раджан на этот раз выдумал? – Розенберг вопросительно посмотрел на своего секретаря

Тот улыбнулся и что-то спросил с улыбкой у повара.