Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

O, let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love and look for recompense
More than that tongue that more hath more expressed.
O, learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to love’s fine wit.[1 - Пусть в моих книгах красноречья свет —немой посланник из глубин души —к любви взывает, требует ответсильнее, чем язык смог в звуки вшить.Учись безмолвие любви читать:глазами слышать – это ей подстать.(перевод: Александр Даниф)]

6. Поиск первопричины

Мне женщина нужна как воздух.
Мне женщина важна как небо,
что отражается в безбрежных водах,
я говорил луне,
закованной в доспехи изо льда и снега.

В зерцале лат ее блестит отрадой
отображение солнца-исполина.
Того, которому наградой
любовь служила. Злою миной

она взрывалась и метала
осколки в души. Платье сбросив,
она смеялась и рыдала
в обилии красок, как златая осень.

Копье сломала, (щит пробило древко,
отбросив прочь забрало и сомненья),
низвергла в пропасть ловкой девкой,
не помогли мне ухищренья.

И я как волк отведал крови
сердец, пронзенных острой сталью,
погибших от амуровой остроги,
усопших в ужасе своей печали.

Стоял среди зверей и удивлялся миру,
в котором ночь на день похожа,
воденеют очи,
достал свою поношенную лиру
и песни стал слагать о том,
как человек непрочен.

7. Предварительное заключение

«Ищите женщину», – любят повторять французы (по крайней мере, это то немногое, что мы о них знаем), и совет этот не лишен основания. Мир хоть и сложно устроен, но все же в своей сложности предельно прост. А прост он в первую очередь тем, что многое в этом мире повторяется – из поколения в поколение, из эпохи в эпоху, из одного агрегатного состояния в другое. Мир микробов поразительно похож на мир людей, а мир элементарных частиц отображает вселенские взаимоотношения гигантских небесных тел. Силы природы в космическом понимании этого слова проявляются в одних и тех же закономерностях, но в разных масштабах. Золотое сечение воплощается с легкой сменой ритмов и игривой подменой понятий и в строении раковины улитки, и в соцветии растений, и в пропорциях человеческого тела.

Не видит этого только «цивилизованный» «сверхчеловек», исполненный суровой серьезности своего величия. Величия человека, который пытается разложить изучаемое явление по полочкам. Исследуемый предмет следует расщепить, разломать на кусочки и рассовать по карманам памяти, чтобы потом констатировать свою идеальную осведомленность о его мироустройстве. О том, что в процессе анализа, то есть погружения в суть устройства предмета, теряется способность видеть слагаемые макромира, говорить не принято.

Если на этом месте вам захотелось воскликнуть: «Поближе к делу, Склифосовский! При чем здесь золотое сечение, схожесть миров и женщина?» – спешу вас поздравить: вы только что ощутили на себе вышеописанное влечение к расщеплению предметов и упустили возможность открыть для себя полную картину. Памятуя о незавидной участи Аркадия Аполлоновича Семплеярова, воздержимся, однако, от требования сиюминутных разоблачений и попробуем приближаться к истине шаг за шагом, постепенно переставляя буквы в анаграмме нашего восприятия.

Тешу себя надеждой, что в один прекрасный момент нас посетит осознание того, что вопросительный знак не является такой уж невыразительной сущностью. И мнимое отсутствие однозначного ответа несет в себе прекрасную цветовую гамму, в которой скрывается гораздо больше ответов по сути вопроса, чем в голословном утверждении.

Так, вопрос «Кто есть я?» несет в себе несоизмеримо большее количество возможных вариантов ответов со всевозможными оттенками, сносками и правками, чем, к примеру, утверждение «Я – писатель» или «Я – Дормидонт». Мнимая однозначность такого рода утверждений и в подметки не годится той многоуровневой этажности смыслов, которая возникает перед нашим воображением под воздействием вопросительной интонации.

Многоэтажность смыслов возникает, конечно, только если вдуматься в вопрос, а не хвататься за первые попавшиеся ассоциации. Опять кивну на довлатовские измышления из разряда доморощенной философии, где он не очень умело фиксирует важную мысль: полезнее спрашивать «Не говно ли я?», чем кичиться своей принадлежностью к какой-либо профессии, национальности, конфессии и прочим названиям или группам.

Вдумавшись и поразмыслив, добавлю к этой идее пару штрихов. Полезнее вообще задаваться вопросами. Как вопросом «Кто я?», «Где я нахожусь и почему я нахожусь именно здесь и сейчас?», «Правильно ли я поступаю?», так и тысячей других, из них вытекающих и им сопутствующих.

Задаваться вопросом и не тешить себя сиюминутным ответом – это и есть высшая эквилибристика ума, гибкость мышления, и движение вперед. Вы спросите: «Куда вперед?», «Кто знает, что там впереди?» – и сделаете шаг в абсолютно верном направлении.

8. На пепелище

Где безответная любовь душу сожгла – там пепелище,

и ветер свищет над обугленной землей,

и волки исступленно рыщут,

но не найдут добычи там,

где донага степь вылизал огонь,

лишь одинокий почерневший храм

уныло возвышается над голою равниной.

Опустошение

и скорбный безнадежный вид

погибшей выжженной степи…

И только колокол над храмом,

медленно качаясь, низким тембром

заупокойный реквием гудит

и успокаивает боль, а там внутри

перед иконой Богородицы

незыблемо свеча горит, в лампадке

теплится надежда, и утверждающий

глас ангела-хранителя беду замаливает, говорит:

«Среди безмерных мук, стенаний и обид