На Южном Урале

Откровенно говоря, толком не понял, по какому случаю собрались соседи, сваты и сватьи в этом доме. По случаю гостей из города или по случаю пятилитрового бидона с медицинским спиртом?

Собственно говоря, мне уже было всё равно насчёт пятилитрового бидона с медицинским спиртом. Мне его больше не вернуть. Хорошо, что мы живы остались.

Дальше как судьба распорядиться. Помилуют или накажут нас. Когда стали черпать ковшом из эмалированного ведра и разливать по стаканам, коктейль из воды и медицинского спирта, думал, что сейчас хозяйка дома станет жарить котлеты из мясного фарша с приправами.

Но каково было моё удивление, когда этот с приправами мясной фарш стали кушать ложками прямо из эмалированного таза. Для храбрости пропустил второй стакан спиртового коктейля, прежде чем зачерпнул своей ложкой сырой мясной фарш с приправами.

С приправами мясной фарш оказался даже очень вкусным продуктом. Как мне объяснил хозяин стола, то, что этот сырой с приправами мясной фарш сделан из мяса лося и различных таёжных трав, которые очень полезны для здоровья людям и употребляют их в сыром виде.

Поэтому таёжные люди такие крепкие здоровьем, так как питаются естественным продуктом. Не употребляют в пищу разную химию, которой питаются все городские люди и поэтому постоянно болеют.

Пьянка была такой обширной и затяжной, что пришёл в себя лишь на следующие сутки, на русской печке. Рыжов Коля лежал на матрасе в углу этой большой комнаты.

Из рассказов детей этой семьи понял, что эмалированного ведра спиртового коктейля на всех не хватило. Вскоре кто-то из соседей принёс в этом же эмалированном ведре самогон.

Прекратили пьянку только на следующие сутки после выпитого ведра спиртового коктейля и двух вёдер самогона. Сколько ещё было выпито тут бутылок и бутылей других спиртово-водочных напитков, никто не считал.

Закончилась пьянка только тогда, когда в деревне пить стало нечего. На третий день нашего пребывания в этой деревне у всех пропал интерес к нашим персонам.

У деревенских людей была своя повседневная жизнь, которая нас совершенно не интересовала. В этой деревне не было газет и телевидения. Даже радио в деревне редко включали.

Все были заняты своими делами. Мы так и не знали, что нас ищут в тайге или не ищут. Словно мы никому не нужны. Хотя бы наш автомобиль нашли с рулоном бумаги.

Может быть, что после этого догадаются прийти в эту деревню и здесь спросить о нас? Представляю, что сейчас творится с рулоном бумаги и с брошенной машиной.

Наверно, лоси своими рогами всю машину ободрали? Рулон бумаги они разодрали в клочья. Нам влетит на заводе за машину и за бумагу. Прошла неделя после нашего отъезда из завода.

Когда с утра мы услышали трескотню вертолёта над деревней, а во второй половине дня мы услышали рёв двигателя вездехода. Это за нами приехали на вездеходе.

Вся деревня высыпала провожать нас в дорогу. Так как за неделю проживания в деревне, мы уже с многими перезнакомились. Рыжов Коля даже с одной девчонкой познакомился и влюбился в неё по самые уши.

Как мы узнали позже, то нас кинулись искать уже к вечеру этого дня нашего отъезда из военного завода в Оверята, когда узнали по телефону, что мы не прибыли в пункт назначения.

Нас искали в тайге в северо-западном направлении. В сторону Оверят и дальше. Никто даже подумать не мог, что мы направимся почти в совершенно противоположную сторону от Оверят.

Нас бы так и не нашли по земле. Пока кто-то не предложил поискать нас с вертолёта. Но и поиски с вертолёта, ни дали должного результата.

Только после того, как вертолёт возвращался на обратном пути по другому маршруту, то буквально случайно с вертолёта обратили внимание на просеку в тайге и на этой узкой полосе между деревьями обнаружили нашу машину с рулоном бумаги.

Когда в машине не обнаружили нас, то сразу догадались, что мы в соседней деревне, где нас и подобрали, заодно вместе с нашим автомобилем и рулоном бумаги.

За ту командировку на Оверята сильно пострадал. Меня лишили тринадцатой зарплаты, премии за квартал, получил партийное взыскание. Благодаря того, что без наглядной агитации не мог существовать даже военный завод, который в основном работал на военных и на Космос, меня оставили работать на военном заводе в качестве художника-оформителя и художника-дизайнера.

3. Бакинский прорыв.

Было это зимой 1975-76 года. После моей неудачной поездки через тайгу в типографию городка Оверят. Несмотря на то, что получил многочисленные взыскания за свои приключения в тайге, мне дали шанс оправдать доверие своего коллектива.

Вывести наш цех в лидеры по наглядной агитации. Вскоре, наш цех вышел в лидеры завода за работу и за наглядную агитацию от министерства оборонного машиностроения. Поучил переходящее красное знамя за лучшую работу.

– Говорят, что ты родом с Кавказа? – спросил меня как-то начальник цеха, когда увидел меня в своём цехе с фор эскизами по новому дизайну интерьера нашего инструментального цеха.

– Да! – ответил ему. – Родом из Чечни, в Гудермесе. Но мы жили по всему Северному Кавказу.

– Иди к главному инженеру завода. – сказал начальник цеха. – Он срочно хочет с тобой поговорить.

Наш военный завод, который, как хамелеон в производстве, уже говорил, был хамелеоном и в своём названии. Против иностранной разведки, завод числился в группе сверхсекретных предприятий оборонного машиностроения под кодовым названием – почтовый ящик А-7204.

Со всеми соответствующими строгостями секретности. С таких заводов даже телефонная связь была лишь с правительством и высшими чиновниками государства по секретной работе оборонного машиностроения.

Даже городская связь была в одном месте. Все остальные связи с внешним миром осуществлялись многочисленными курьерами, которых часто тайком сопровождали сотрудники комитета государственной безопасности (КГБ), чтобы курьеры, случайно, не поддались на провокации иностранной разведки и не предали свою Родину, Советский Союз.

Этих курьеров в народе называли «толкачами», так как они проталкивали государственные заказы, которые можно было согласовать по телефонному звонку или в письменном виде через почту.

Но этого нельзя было делать, так как тайну секретности могла узнать иностранная разведка. По этой причине десятки тысяч «толкачей» бороздили бескрайные просторы нашей великой Родины – СССР.

Бездарно растрачивая народные деньги. Выращивая взяточников в коррумпированных слоях власти различных регионах страны. Так как многие товары на местах получения необходимых материалов без взятки зачастую не давались.

Выдача нужного груза затягивались по различным причинам, что для конечных исполнителей государственного заказа было равносильно гибели, как пособника иностранной разведки на своём рабочем месте.

Без каких-то оправданий, не выполнявших государственный заказ, сажали в тюрьму на многие годы. Дальнейшая судьба никому не известна.

За прошедшее время своей работы на военном заводе ни разу не знал и не видел, где находиться главный инженер нашего завода, которого по воинскому званию генерал, среди рабочих и служащих называли «генеральный инженер».

Он действительно был постоянно под охраной и под контролем сотрудников КГБ. Простому смертному рабочему нужен был туда пропуск и допуск через третий отдел, как до сверх секретного участка завода, которых множество было на заводе.

Но в этот день меня быстро оформили на встречу с главным инженером и под охраной повели к нему. Хотя главное управление нашего завода находилось по пути, между центральным входом на завод и нашим цехом.

Где проходил ежедневно без всякой вооружённой или какой-то другой охраны. Видимо в этот день, у меня был особо секретный разговор с главным инженером. Поднявшись на второй этаж здания управления завода. Прошёл через маленький коридорчик (КП) в приёмную главного инженера, который по званию был генералом, но в кабинете главного инженера меня встретил с виду вполне гражданский человек. Среднего роста мужчина, примерно, пятидесяти лет. Он показал мне на стул и приказал по селектору секретарше, чтобы она никого к нему не пускала. Подождал ещё немного, пока в прихожей все стихло.

Затем посмотрел на меня, как бы оценивая меня насчёт доверия секретности, которой он хочет со мной поделиться. Терпеливо ждал, что это у меня спросит главный инженер.

– Молодой человек! Мне сказали, что вы родом с Кавказа. Вы хорошо знакомы с Кавказом? – поинтересовался главный инженер. – Где вы жили? В каком городе или в посёлке?

– Род моих предков живёт уже больше трёхсот лет на Кавказе. – ответил ему. – По линии матери отношусь к терским казакам, а по линии отца – донской казак. Жили мы по всему Северному Кавказу. В разных городами населённых пунктах среди русских и горцев разных национальностей.

– Хорошо! – задумчиво, сказал главный инженер. – Вот в Баку когда-нибудь приходилось бывать?

– Мы жили в Дагестане, в Избербаше. – ответил ему. – Это несколько часов езды до Баку. Мы с отцом часто туда ездили на поезде по делам. Там в Баку побывал во время службы в армии.

– Прекрасно! – радостно, сказал главный инженер. – Мы вас направим в Баку в командировку. Нам нужно сделать прорыв в бакинском направлении. Срывается государственный заказ. Не буду от вас скрывать, что мы дважды посылали туда людей. У нас ничего не вышло с командировкой. Так что осталась надежда на вас. Вас снабдят всей необходимой информацией и документацией. Если у вас есть какие-то пожелания, в пределах закона, то готов выполнить их ради порученного вам задания. Не стесняйтесь, скажите мне. Ведь там ваша Родина. Имеются друзья и родственники.

– У меня только одна просьба. – решился, на личную просьбу. – В Беслане в Северной Осетии живёт моя мама. Много лет её не видел. Можно по пути проехать через Беслан на один день?

– Да хоть через Москву! – удивлённо, согласился главный инженер. – Главное, это чтобы задание было выполнено. Мы даём вам, кроме командировочных, неподотчётные деньги, которые вы можете израсходовать по своему личному усмотрению в ходе работы. Пригласить кого-то в ресторан. Сделать ценный подарок. Вам виднее. Связь иметь только со мной. Меня зовут Сергеев Иван Антонович. Свои координаты связи даю вам. Думаю, что двадцать восемь дней вам на командировку хватит.

По закону больше предоставить командировочных дней не имею права. Так что вы должны уложиться в эти дни в командировке и там в гостях побывать где угодно.

Ничего не стал говорить главному инженеру, так как сам точно не знал, сколько времени мне понадобиться на командировку. Ведь впервые ехал на столь серьёзное задание от завода. На сбор в командировку понадобился всего один день. В командировочном листе мне написали «специалист по особым делам». Это звучало громко и таинственно.