Страницы нашей жизни том-10

– Сам не знаю, что это такое беспилотный самолёт, – откровенно признался дед. – Говорят, что такой самолёт облетает весь Кавказ. Если где-то видит противника, то сразу сбивает противника.

Дедушка Гурей пошёл искать места на покос не вытоптанной мной и Бураном высокой травы на лесной поляне. Мы с Бураном остались стоять на самой середине поляны. Задрав головы к небу ждали появления в воздухе того ужасного беспилотного самолёта, который летает над всем Кавказом в поисках врагом нарушивших нашу границу.

Мне ужас как хотелось увидеть, как самолёт без пилота собьёт хоть одного врага. Наверно, у него есть бомбы или он таранит самолёт врага?

До самого вечера больше не было, ни одного беспилотного самолёта разведчика. Наверно, закончились такие самолёты на всем Кавказе или даже во всём Советском Союзе? Кто теперь будет защищать нашу границу от врагов? Видимо, придётся солдатам пограничникам ходить взад и вперёд по границе, чтобы ни один нарушитель границы не пришёл к нам на Кавказ?

Границу с воздуха будут защищать от врагов наши обычные пилоты вместе с обычными самолётами. Так было всегда до появления беспилотных самолётов. Мне про войну с фашистами рассказывал отец.

– Шурик! Хватит мечтать и смотреть в небо. Так шею можешь себе свернуть, – крикнул дедушка. – Запряг Буяна. Пора домой отправляться. Мы и так слишком долго пробыли с покосом на поляне.

Посмотрел в сторону подводы гружёной свежескошенной травой выше роста дедушки Гурея. Раньше дедушка Гурей намного больше косил травы на лесных полянах. Видимо, мы с Буянов в том виноваты, что мало травы накосил дед? Носились перепуганные как угорелые по всей поляне. Ничего не оставили на покос травы.

Точнее, это не мы с Буяном виноваты, а беспилотный самолёт, который нас пугал весь день. Теперь дедушка Гурей будет нас привязывать к дереву, чтобы мы со страха не вытаптывали траву. Иначе зимой на Старом хуторе нечем скотину будет кормить. Одной соломой скот не выкормишь. Кроме соломы нужно свежее сено с лесных полянок возить.

– Мы сейчас поедем напрямик, через лес, здесь когда-то была старая дорога, – сказал дед, усаживаясь на подводу сзади Буяна. – Вокруг по дороге к ночи никак не успеем. После нас будут искать.

Ничего ни стал говорить дедушке. За весь день так набегался со страху по лесной поляне, что мне сейчас было не до разговора. Просто сел на подводу рядом со своим дедушкой.

Оперся спиной на скошенную траву, уложенную на подводу, стал наблюдать, как медленно наступают сумерки между днём и ночью. Удивительное время суток, наполненное разными цветами и такая тишина, что даже сверчки не поют свою прекрасную песню в сумерках между ночью и дням.

Ждут сверчки своей минуты, готовясь к концерту, набираются сил, чтобы после всю ночь петь прекрасные романсы своим подружкам. В сумерках между днём и ночью, даже лесные птицы молчат. От лесной поляны на половину скошенной, а на половину вытоптанной.

Мы проехали по старой еле заметной лесной дороги минут двадцать, когда в сумерках наступающей ночи лес стал редеть.

Впереди показалась какая-то пустота, за которой обратно был лес. Гудермеса невидно. Наверно, мы с дедушкой окончательно заблудились? Теперь нас точно будут искать не только родственники, а даже наряд милиции. Так бывает с людьми, когда они теряются в лесу за городом.

Не успели мы выехать из лесу, как над нами раздался грохот, визг, шум и все остальное, что только мог выдавить из себя беспилотный самолёт, который чуть было, не свалился нам на головы при резком спуске в пустоту между двумя участками леса. Дед вцепился в поводья жеребца. Со страху вцепился в деда.

Взбесившийся со страху Буян помчался из леса туда, где только что с неба нырнул беспилотный самолёт. Откуда-то с леса наперерез нам мчался военный автомобиль с вооружёнными солдатами.

Перепуганный жеребец едва не врезался в военную машину возле поля, уложенного железными плитами с дырочками. Из автомобиля повыскакивали солдаты и офицеры, вцепившись в оглобли нашей подводы и в самого жеребца Буяна. В этот же момент на нас со всех сторон солдаты наставили автоматы. Мы сразу оказались в окружении солдат.

– Вы откуда появились?! – закричал на нас офицер во всю глотку. – Вы, что не видите, аэродром?!

– Извините, пожалуйста, нас, – не на шутку перепуганный, взмолился дедушка. – Мы заблудились.

Убедившись в том, что перед ним дряхлый старик и ребёнок до школьного возраста, офицер больше ничего ни стал говорить нам. На всякий случай приказал своим солдатам тщательно обыскать нашу подводу.

Словно мы шпионы какие-то из иностранной разведки. Солдаты распотрошили нашу подводу до основания. Раскидали с подводы скошенную траву. Заглядывали под подводу и даже под брюхо нашему жеребцу. Мы с дедом сидели на подводе перепуганные со страха.

После того как не обнаружили у нас ничего подозрительного. Солдаты обратно закидали на нашу подводу скошенную траву.

Развернули нашу подводу в обратную сторону. По приказу офицера солдаты стали сопровождать нас с подводой кругами по лесу, совсем с другой стороны леса к городу.

Как только до города осталось с километр пути, то солдаты оставили нас в покое. Дальше мы ехали одни. Нам некуда было спешить. Мы всё равно опоздали домой. Теперь нам влетит!

– Где это вас среди ночи носит!? – прямо у двора Старого хутора встретила нас бабушка Маня. – Мы всей родней с милицией берег речки и лес обшарили. Думали, что вас чеченцы порезали.

– Мы заблудились в лесу, – стал оправдываться дед за нас двоих. – Случайно выехали на военный аэродром. После того, как нам дали разгон на аэродроме. Солдаты проводили нас до города.

– Вокруг нас живут нормальные люди, с которыми ничего не случается, – устроила бабушка нам разгон. – Только в нашем роду не люди, а черти что. Прости господи меня за такие слова. Как от мальца, так от старца никакого покоя каждый день. Сплошные приключения. Куда завтра занесёт?

– Завтра мы с Шуркой будем скошенную траву на сено сушить во дворе, – ответил за нас дедушка.

– Слава Богу! Хоть завтра у нас будет день спокойны, – поднимая руки к небу, воскликнула бабуля.

Конечно, на следующий день и до конца жизни дедушки Гурея, который умер в сто шесть лет, у нас было много разных приключений даже с опасностью нашей жизни. Но военный аэродром с металлическими плитами в дырочку на взлётной и посадочной полосе, мы обходили и объезжали на расстоянии нескольких километров.

Постепенно мы и все остальные с Кавказа привыкли к тому, что в небе Кавказа летает маленький беспилотный самолёт, который охраняет воздушную, наземную и водную границы от возможных нарушителей границы Советского Союза.

Лично никогда не слышал, чтобы беспилотный самолёт использовали против нарушителей границы. Видимо, враги боялись возмездия со стороны границ Советского Союза и не пересекали нашу границу Кавказа?

12.Трагедия трёх дней.

Задолго до того, как мне идти первый раз в первый класс наша семья решила перебраться жить с левого берега речки Белка на правый берег. Так как на левом берегу речки Белка средней школы не было.

Там были кирпичный завод, скотобойня, колхоз «Кундухово», совхоз «Победа», несколько домов колхозников и старые развалины хутора терских казаков Ивлевых, рядом с которыми никто не жил.

Плохая примета жить там, где было много пролита крови терских казаков. Ивлевы и Выприцкие давно стали жить одним хутором, который впоследствии вырос в своих размерах до станицы «Вольная».

Позже станицу назвали Кахановская, которая стала городом Гудермес. Таскать меня на занятия в среднюю школу через висячий мост никто не хотел.

Возить меня отцу на своей инвалидной мотоколяске или на трофейном немецком мотоцикле тоже было как-то не по пути. К тому же вставать мне надо было с первыми петухами. С последними петухами ленился встать, а тут с первыми петухами надо вставать, чтобы идти или ехать учиться в школу. Какой тогда из меня будет сонный ученик в школе? Лучше поселиться жить в Старый хутор, рядом школа.

Наши старики уговаривали моих родителей поселить меня в Старый хутор, родовое место терских казаков, в центре города на улице Дербентская дом-25. Где сам родился в хате-мазанке. Мол, оттуда все терские казаки начинали. Там близко в школу ходить. Рядом огромный сад нашего терского рода.

Чистый воздух, а также фруктов, ягод и овощей столько много, что никаких других калорий не нужно. К тому же есть, кому за мной присмотреть, чтобы со своими бесконечными фантазиями и путешествиями, обратно не рванул куда-нибудь за приключениями.

Откровенно, мне не хотелось перебираться жить в центр города. Там без меня хватало детей моего возраста, нового поколения терских казаков, как тараканов и клопов у них в центре города.

Мои двоюродные братья и сестры сами сбегали из города ко мне во двор нашего дома. Где в отсутствии своих родителей в рабочее время был хозяин и властелин всей округи. Даже колхозные дети моего возраста считали меня главным от нашего двора и до левого берега речки Белка.

К тому же здесь у меня было много друзей, мальчишек и девчонок. Главным другом у меня был пёс волкодав по кличке Абрек. Не хотел бросать на произвол судьбы своего лучшего друга пса, а также то, что с таким трудом с годами отвоевали от стаи волков. Наше домашнее хозяйство, которого у нас не будет на правом берегу реки в городской черте города.

В новом посёлке городского типа разрешали держать с десяток кур, у кого в семье есть дети, а также одну тельную корову.

Вообще-то мои родители тоже были против того, чтобы мы уехали с земли на левом берегу реки Белка, так как эта земля кормила нас. У нас было своё большое хозяйство, которое кормило и поило нас.

Мы не платили ни каких городских налогов. Ни от кого не зависели. Вообще жили так, словно это было другое измерение жизни или другая планета. Точно не помню, как мы вообще оказались в этом доме на левом берегу речки Белка.

Но несколько раз слышал от стариков, что этот дом построили чеченцы Ивлевым в знак примирения за то, что по ошибке разрушили хутор Ивлевых, посчитали их виновниками гибели чеченцев. Когда во всем разобрались, что чеченцев убили тавлины, а ни терские казаки, то чеченцы в знак примирения с терскими казаками стали заново отстраивать хутор Ивлевых. Однако к этому времени Ивлевы уже отстроили свой новый хутор на правом берегу речки Белка рядом с Выприцкими, где стоял Старый хутор терских казаков обоих фамилий. На примирение терские казаки и чеченцы пошли. Никто из местных не хотел кровной мести. Но селиться на левом берегу реки Белка в отстроенном доме никто не захотел.

Дом так и стоял пустым много лет. Пока после войны моя мама не вышла замуж за инвалида войны донского казака Черевкова Сергея Ивановича. Жить им было негде. Вот тогда родственники предложили молодым поселиться в пустом доме. В этот дом через год принесли меня, рождённого в Старом хуторе.

В этом доме на левом берегу реки родились другие дети из еврейской семьи беженцев из Европы. Мои родители сами пригласили жить к нам семью евреев. Так семья евреев с начала воны с фашистами бежала от резни на Северный Кавказ. Все годы войны беженцы жили в землянках рядом с другими беженцами из Европы. Больше всего около нашего дама жили румыны и венгры.

После войны с фашистами все беженцы из Европы, в том числе и семья евреев, потихоньку стали возвращаться в Европу к себе на Родину. Семья евреев уехали в Европу, перед тем как мне пойти в школу. Но с нашего дома они ещё раньше перебрались на квартиру в город. Не хотели нас стеснять. Так как к моим не полным трём годам.