Падение Кремля. Воспоминания о будущем

Ознакомление с распорядком продолжило делать то, что начала окружающая природа: добивать «кандидатов в передовики».

– Хочу теперь познакомить вас, тов… хм… граждане контрактники с системой поощрений и наказаний, принятых в нашем учрежден… виноват: в нашем управлении. Итак, все вы подписали договоры сроком на пять лет. Это означает, что на эти пять лет вы поступаете в полное распоряжение строительных властей. В полное распоряжение!

Он поднял вверх указательный палец, дабы максимально усилить тезис о «полноте» этого самого «поступления в распоряжение». Кто-то в строю хихикнул: не выдержали нервы. Но комендант отреагировал на этот «недружественный выпад» не столь легкомысленно, как хотелось бы строю.

– Ничего: все так начинали. Не вы первые… М-да…

Это «м-да…» говорило куда больше, чем самые продолжительные нотации. Во всяком случае, настроение смеяться пропадало самой собой.

– Дальше. У нас действует принцип коллективной ответственности.

Заметив, как всколыхнулся строй, комендант снисходительным голосом поспешил успокоить «товарищей».

– Я имел в виду не совсем то, о чём вы подумали, граждане добровольцы. Никакой «децимации», если кому из вас знакомо это слово из истории Древнего Рима и Льва Давидовича Троцкого. Речь идёт лишь об ответственности за невыполнение плана. Поясняю: невыполнение нормы одним работником, если следствием этого явилось невыполнение задания всей бригадой, влечёт за собой лишение месячной премии всей бригады. Если, конечно, в своё свободное время бригада не изъявит желание восстановить доброе имя коллектива. То есть, принцип – армейский, где зачёт – по последнему бойцу.

Медленно расхаживая перед строем, Комендант изредка бросал взгляд на одинаково синие рожи то одного, то другого «добровольца».

– Дармоедов мы не держим. Что значит «не держим», вы узнаете чуть позже. Но лучше бы вам этого не знать.

Строй уже не ухмылялся и не дёргался. И не потому, что устал и окоченел. Всё говорило о том, что, к несчастью, комендант – человек дела. А если и слова, то лишь такого, которое обязательно станет делом, как этому ни противься. Русский человек «въезжает» медленно, но если уж делает это, то основательно и надолго. Повторений «пройденного» ему не требуется.

– Далее. У нас – «сухой закон». Нарушение его карается по всей строгости… хм… закона, каковым для вас являются правила внутреннего распорядка. Лицо, впервые застигнутое за употреблением спиртных напитков или же с признаками такового, лишается всех видов премий сроком до шести месяцев. Лицо, вторично застигнутое на месте преступления, лишается заработной платы сроком до трёх месяцев. Это означает, что по истечении времени наказания из заработной платы лица, уже отбывшего наказание, будет удерживаться стоимость питания и содержания – до полного погашения долга. Подумайте об этом, прежде чем поддаться искушению!

– А за третье нарушение – что?

Любопытствующий не успел прикусить язык: комендант уже стоял перед ним.

– Увольнение с работы.

«Увольнение из концлагеря» – это, конечно, смешно. Но никто почему-то не смеялся. Наверно, потому, что «увольнение» – из концлагеря.

– И не только за третий случай пьянки, но также за попытку бегства, отказ от выполнения работ, покушение на жизнь сотрудника администрации или призывы к саботажу. То же относится и к однократному факту проноса или употребления наркотических средств: мы придурков не держим. И учтите: учёт у нас поставлен, так что надеяться на забывчивость администрации не стоит…

– Разрешите вопрос?

На манер орудийной башни, Комендант развернул голову в сторону посиневшего уже не только от холода алкаша.

– Нельзя ли узнать о системе поощрений?

– Хороший вопрос, – улыбнулся Комендант. – Правильный. Свидетельствует о положительной установке на труд. Итак, о поощрениях. Тот, кто будет честно трудиться, не нарушая ни трудовой, ни бытовой дисциплины, заработает свободу и деньги. Конечно, не раньше истечения срока контракта. Не думайте, что, раз уж вы попали в концлагерь… тьфу, ты: не думайте, что вы попали в концлагерь, где работают за баланду из брюквы. Расценки здесь – те же, что и на гражданских предприятиях отрасли.

По строю прошла волна оживления: хоть какой-то мажор. На этот раз Комендант даже не стал призывать «вольнонаёмных» к порядку: пусть немного порадуются, бедолаги. Немного радости выпадет на их долю в ближайшие пять лет: подвиг, даже трудовой – дело серьёзное.

– Все заработанные вами деньги будут зачисляться на лицевые счета – разумеется, после удержаний за питание и содержание, а также за вычетом алиментов вашим жёнам, детям и престарелым родителям. Алименты – в размере пятидесяти процентов заработка. Ваши семьи, годами мучавшиеся с Вами, алкашами и тунеядцами, хоть теперь вздохнут с облегчением. Потому, что вас, отбросов общества, надо лечить не увещеваниями и не процедурами, а трудом и свежим воздухом! На природе! И мы вас будем лечить – и вылечим, можете в этом не сомневаться!

Комендант многозначительно хлопнул перчаткой по перчатке.

– И учтите: у нас – не ЛТП, то есть, не лечебно-трудовой профилакторий советских времён. Это я говорю специально для тех, кто мог усмотреть некоторое внешнее сходство. Здесь благосклонность начальства «дембельским аккордом» на даче не выпросишь! Я понятно выражаюсь?

– Понятно, – нестройными голосами ответил строй.

– Тот из вас, кто честно отработает весь срок, сможет уехать отсюда или же трудоустроиться уже как свободный человек. Время, проведённое здесь, включается в стаж работы для получения пенсий, пособий, льгот и надбавок. На всех вас будут заведены трудовые книжки. Так что, те из вас, кто наврал о себе при поступлении на работу, наклал… тьфу, ты: наврал на свою же голову: со стажем по трудовой книжке на другую фамилию этот-то не суммируется! Ну, да вольному воля!

Комендант ещё раз медленно прошёлся вдоль строя, пытливо заглядывая в давно уже потухшие глаза «контрактников».

– И самое главное, граждане новобранцы. Вы получаете уникальную возможность исцелиться от всех своих недугов. Ту самую возможность, какую «демократия» вам никогда не предоставит и за деньги! А мы её предоставляем совершенно бесплатно!

Напоследок Комендант ещё раз окинул строй взглядом, полным творческого энтузиазма. Правда, несколько специфического – от преисподней и казанов.

– Вопросы?

Смешной человек: дураков нет. Теперь нет. Всё было ясно, даже если было не ясно и не всё.

– Равняйсь! Смирно! Напра – ву! В дезинфекционный блок…..

Строй в едином порыве вздрогнул. Комендант усмехнулся.

– Я сказал: в дезинфекционный блок, а не в газовую камеру!.. Шагом – марш!

Издав вздох облегчения, «новобранцы» энергично топнули своими гражданскими ещё обувками по утрамбованному сибирскому снегу…

Как написали бы в советских романах, «занималась заря новой жизни»…

Глава семнадцатая

В последнее время Глава предпочитал общаться с боссом посредством телефона. В целях сбережения нервов – и своих, и боссовых. Вот и сейчас, возвращаясь к себе от лидера ПУКа, он первым делом… «десятой дорогой» обогнул личные покои Его Высокопревосходительства, а вторым поднял отшлифованную ладонью трубку аппарата с золотым монстром.

– Господин Президент, прошу Вашей санкции на осуществление пункта третьего плана.

Он решил пока не ставить Президента в известность о достигнутых соглашениях с лидером коммунистов. По причине отсутствия времени для оппонирования Президенту. А оно непременно бы потребовалось: ну, вот не верил Хозяин в «агентурную искренность» ПУКовского вождя. Даже его росписи в платёжной ведомости не верил.

Президент ответил не сразу: похоже, вспоминал, что означает этот «пункт третий».

– Санкционирую. Действуй.

Кажется, он не был уверен в том, что вспомнил. Зато Глава был уверен в том, что он санкционировал. Потому, опасаясь ненужных вопросов – а ещё больше ненужных ответов – он быстро положил одну трубку и ещё быстрее взялся за другую.

– Привет, Блюститель. Немедленно ко мне: одна нога… Нет, чего мелочиться: обе ноги – здесь!

Блюститель – он же Председатель Центральной избирательной комиссии, демонстрировавший «независимость» исключительно на людях – бросил «Слушаюсь!» уже на ходу.

Через пятнадцать минут сей «оплот демократии» уже верноподданно поедал глазами занятого бумагами Главу. «Настояв» гостя положенное время, Глава медленно пошёл на него взглядом.

– На ближайшее воскресенье на востоке намечены выборы депутатов в законодательные собрания всех уровней – от аймака до края.

Чтобы облегчить «усвояемость» материала, Глава слегка утяжелил взгляд. Для порядка прогнувшись под «грузом», Блюститель избирательного законодательства откуда-то снизу верноподданно осклабился.

– Да, мы уже готовимся.