Мне отмщение, и Аз воздам

– Что?!

Полковник вздохнул ещё раз.

– Ну, ты, как всегда, «оправдал ожидания».

Застройщик не чуждался ни в авгурах, ни в прочих толмачах. Вопрос ЧиЗа занимал его сейчас больше всех остальных вопросов.

– Немедленно прими меры к установлению его местонахождения. Ты понял меня: немедленно! Как понял?

– Понял тебя: немедленно!

Полковник решил, что буквальное воспроизведение команды избавит его от намечающихся оскорблений личного характера. И не ошибся: Застройщик не стал топтаться на этой мозоли и двинулся на поиски другой.

– Кстати, у нашего «общего друга» была так называемая Инициативная Группа. Как её самочувствие?

– Устанавливаем, – мужественно дрогнул голосом Полковник.

Застройщик оценил юмор, но не оценил результат. А по части лаконизма он даже превзошёл милиционера.

– Кто?

– Два Правдоискателя: Иванов и Петров.

Полковник хотел уже добавить текста на тему выпавших испытаний, но вовремя подумал о том, что за эту добавку он вполне может получить другую: по шее и под зад.

– Объявляй их в розыск! Обоих! Как это там, у вас… заочно предъявляй обвинение… в организации массовых беспорядков… или что там у вас есть подходящего…

– Подберём!

– … Вот… И объявляй в розыск!

– Сделаем, шеф.

– И главное…

Полковник вытянулся с трубкой в руке.

– Кровь из носу, найди ЧиЗа. Материал, как ты сам понимаешь – эксклюзивный. И, моли Бога, если его эксклюзивными зрителями окажемся лишь мы с тобой! Ты меня понял? Перетряси всех его знакомых, переверни весь город, но найди его! Найди его, Полковник! Иначе я «найду» тебя!

Глава четырнадцатая

Да, ЧиЗу пришлось досрочно оставить «баррикады». Но сделал он это не самовольно, а по сигналу Петрова, когда тот понял, что «миссия невыполнима», и скоро придётся держать ответ «за нарушение общественного порядка». В предварительном – и самом болезненном – порядке. Поэтому он вышёл из боя, поискал глазами припавшего к видоискателю камеры Чиза – и мужественно скомандовал тому отступить. Повторять команду не потребовалось: ЧиЗ и сам уже мужественно подумывал об отходе. Уходить дворами уже не было возможности: все выходы были перекрыты заранее. Все проходы между домами контролировались ОМОНом: Полковник не даром «состоял на довольствии».

Правда, и до него не сразу дошло, что надо взять под контроль и развалины. Поэтому ЧиЗ и сумел непотревоженным отсидеться в подвале не только до конца штурма, но до ухода «трофейщиков» Полковника. Наружу он выбрался лишь тогда, когда на чёрном небе зажглись первые звёзды. Омоновцев уже не было – их заменила охрана Застройщика – куда менее многочисленная и квалифицированная. А именно: сторожа, уже начинавшие отходить ко сну – как и положено классическим сторожам.

Где ползком, на брюхе, где короткими перебежками с нырянием в спасительную тень, ЧиЗ преодолел не меньше половины пути. Потом, опять же короткими перебежками, он добрался до стены ближайшего дома, и нырнул за неё. Освещение восстановили ещё не по всему периметру, и тьма была сейчас его союзницей. Дальше путь его лежал по зияющим спасительной чернотой улицам города.

Удалившись от небезопасного места на безопасное расстояние, журналист смог перевести дух. Даже, несмотря на то, что он когда-то достаточно профессионально занимался легкой атлетикой, дался этот кросс ему нелегко. С трудом переведя дыхание, он вытащил из кармана не подлежащих уже восстановлению брюк засыпанный пылью мобильник.

Быстро набрал номер.

– Ну, слава Богу, что ты на месте… Да, finita… Нет, материал – там, где и договорились… Забери, не мешкая… Прямо с утра… Не беспокойся: я звоню не со своего аппарата. Этот я получил от Геолога. Хотя и это – не гарантия: «наши друзья» уже утром будут проверять на узле все входящие и исходящие. Куда сейчас?.. Не знаю. Думаю, что «обо мне уже «тревожатся». Небось, уже и портреты заготовили… Ага: на «Доску почёта»… Нет, к тебе не пойду: зачем же ещё и тебя на стенд?.. Что-нибудь придумаю… Ладно, бывай.

Мужественно отказавшись от предложения крова, ЧиЗ тут же проклял себя за избыток благородства. Ведь идти действительно было некуда: ЧиЗ правильно не сомневался в талантах родной милиции. Пусть даже они и были производными от талантов Застройщика. Это ведь он распорядился определить «постояльцев» на квартиру ЧиЗа, в редакцию – и даже на квартиру его мамаши. Но Полковник не ограничился установленным перечнем – и внёс в приказ творческое начало. Только Чиз об этом не знал. Потому, что ему не положено было об этом знать. Потому, что, знай он об этом – сорвал бы всю операцию. И тогда Полковнику влетело бы по первое число. А ведь сегодня было только двадцатое!

Оглядываясь, словно затравленный зверь – как и положено в классическом триллере – ЧиЗ пробирался к дому своей «бывшей». Нет, он не рассчитывал на понимание и остатки израсходованной без остатка любви. Он рассчитывал лишь на то, что собачья будка ещё не занята. Прятаться в гараже он посчитал занятием для дилетантов. Потому, что Бог, как известно, бережёт исключительно бережёных. Не тех, кто прячется «по инструкции».

«Бывшая» жила в доме своих родителей. Добротном старом доме – из числа тех, что на двух хозяев. Не забывая оглядываться по сторонам, перебежками, «по стеночке», старясь не вылезать «габаритами» за тень, ЧиЗ добрался до плетня. Он уже собрался перемахнуть на другую сторону, в огород, как вдруг что-то тяжёлое вошло в непосредственный контакт с его головой. Самым злодейским образом: сзади. Полчаса тому назад он мечтал погрузиться в сон – и вот это случилось. Правда, несколько раньше намеченного срока и не совсем так, как задумывалось. Но, как бы там ни было, живописные строки романиста о погружении героя в беспросветный мрак на этот раз соответствовали бы действительности…

– Кажется, приходит в себя, сволочь!

ЧиЗ с трудом разлепил веки. Туман в глазах даже не стоял: лежал всей тушей, уменьшив до минимума чёткость изображения. В том числе, и по этой причине фигура «подателя» голоса смотрелась привидением. ЧиЗ попытался немного приподнять голову – и не смог. И правильно сделал: по сценарию ему должны были помочь. И помогли, вылив на голову полведра воды.

– Как Вы себя чувствуете?

К сочувственном вопросу – а равно, к печёнке ЧиЗа – прилагался и носок ботинка вопрошавшего. Это позволило ускорить процесс возвращения к действительности.

– Ну, давай, поднимайся.

Чьи-то крепкие руки «заботливым рывком» поставили его на ноги. Журналист пошатнулся. Его так же «заботливо» поддержали кулаком в спину. Правда, немножко нарушили при этом центровку: ЧиЗ подался вперёд. Во время вынужденного манёвра он успел разглядеть отдельные детали интерьера и кое-что понять.

– Ну, по глазам вижу, что процесс уже пошёл!

Похоже, выражение его лица не укрылось от другого лица. Лица одного из присутствующих: по характеру поддержки Чиз уже понял, что подпирающее его «дружеское плечо» существует не в единственном числе. И всё-таки – для страховки – он обернулся на голос.

– Ты?!

Процесс узнавания определённо не доставил ему удовольствия: перед ним стоял Майор – который Зам по оперативной работе.

– Как видишь, уважаемый «Человек и Закон», «никто не забыт – и ничто не забыто». Выходит, зря ты нас чуть ли не в каждой программе обвинял в непрофессионализме и взяточничестве.

– Ну, во взяточничестве – вряд ли зря…

ЧиЗ решил повременить с падением духом.

– … коль скоро вы здесь…

Майор ухмыльнулся.

– В своём репертуаре. Вот и не верь после этого поговорке об исправлении горбатого единственным способом… Жаль… Жаль, приятель…

– Чего тебе жаль?

– Жаль, что «с нами – а не наш».

– Мне тоже жаль, – тоже вздохнул ЧиЗ. – Человек, который читал Горького – с теми, кто дальше букваря не пошёл.

И он выразительно покосился на своих «медбратьев»