МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

МНС не впадал ни в эйфорию, ни в благоглупости: Движение Сопротивления действительно обладало, как сказали бы специалисты, «разветвленной сетью космических аппаратов». Нет, запускали их на орбиту «подшефные Кремля» – но со временем «шефство» перешло в руки людей МНС.

В распоряжении Сопротивления имелись и другие ретрансляционные мощности, от радиорелейных до цифровых и дальше. Вся заволжская Россия являлась потенциальной аудиторией РВС. Но и «историческая Русь» не оставалось неохваченной: сигнал «подведомственных» телеканалов почти беспрепятственно распространялся и на «зону демократии»…

Недемократические движения многим отличаются от демократических. Классика: «вода – и камень, лёд – и пламень». Но одно различие всегда оставалось главным: «демократия» говорит – а «антипод» делает. И – не так, как в трио отцов ислама: «Мухаммед думал, Абу-Бекр говорил, а Омар делал». Там, в классическом примере, речь шла о чётком распределении обязанностей и заслуг. Все указанные товарищи работали на одну цель: просвещение масс в духе ислама. И все действительно работали – каждый на своём месте! Потому что мысли, слова, и дела существовали в едином контексте!

В демократии – как минимум, в российской, таковой лишь на словах – всё было не так. Совсем не так. Все силы этой демократии, весь её творческий запал уходил на слова. На слова, как на воздух. Слов было много, среди них даже встречались не только красивые, но и правильные – однако, это были всего лишь слова. До дел… дело так и не доходило. Почти. Или – в сочинённом объёме. Демократия рассказывала о том, как всё прекрасно будет – но прекрасное не сбывалось. Потому что демократия – не Всевышний: «Когда Аллах решит какое-нибудь дело, то лишь скажет ему: „Будь!“ – и оно бывает!».

А, вот, антиподы-большевики на слова не разменивались. Нет, у них тоже имелись слова – и не менее правильные, и в не меньшем количестве. Но эти слова обслуживали дело – в отличие от слов демократов, которые обслуживали самих себя, буйные фантазии, «замки на песке», а в конечном итоге – не демократию, а демократов. Их личные потребности. На общество у демократов не оставалось сил: только слова.

«По правилам демократии», на организацию трансляции на подведомственных территориях утекло бы много воды, а ещё больше времени. Пока обсудили бы «на всех этажах», пока приняли бы в трёх чтениях, пока «довели бы до готовности» президента с премьером, пока выделили бы финансы, пока не наелись бы сами от пуза этих финансов – воз был бы и ныне там. Там, где ему полагается: нигде.

А, вот, «неправильные коммуняки» вели себя не по правилам: уже на следующий день, в самое «кассовое» время, когда даже в Кремле поглядывали на экран, шарахнули новостью по мозгам. Удар получился. Да и момент был выбран удачно: власть, который уже день, упивалась сама собой. Не смогли уберечь от удара, пусть и не апоплексического, даже Президента. Со своим шокирующим сюжетом «проклятые большевики» нагло влезли на все кремлёвские телеканалы. Уже через полчаса ведущие индексы деловой активности России поползли вниз: даже находясь «ниже нижнего предела», изыскали возможности.

Частично придя в себя, Президент рванул трубку прямой связи с Главой Администрации. Трубка поддалась – но контакт не состоялся. Набираясь раздражения, Президент вызвонил заместителя Главы.

– Где твой?!

– В Мавзолее, – недоумевая, откликнулся зам. – Дематериализует Ленина.

– «Дематериализует Ленина»! – взорвался Президент. – Ты, что: телевизор не смотришь?!

Зам не успел ответить: трубка президентского аппарата уже летела на рычаги. Президент нервно покопался на столе – и отыскал навороченный донельзя мобильник. Это было эксклюзивное изделие одного из закрытых научно-технических подразделений ФСБ. Существовало оно в двух экземплярах: второй находился у Главы Администрации. Подслушать разговор по этому аппарату не смогли бы даже цээрушники: в нём применялась ещё не известная кодировка сигнала. При отслеживании

не только со спутника, но и с расстояния прямой видимости нельзя было установить даже характера сигнала: атмосферные помехи? Промышленные шумы? Природные звуки? Инопланетяне? О том, чтобы «послушать товарищей», и речи быть не могло.

Президент услышал, как на том конце раздались близкие сердцу позывные на тему мелодии «Боже, царя храни!». Но, кроме позывных, «не откликнулся никто»: Глава отключил трубку, а «текст вызова», скорее всего, покоился в кармане его пиджака и был недоступен глазам. Президенту оставалось лишь непродуктивно – по-русски, то есть – отвести душу…

Глава сорок седьмая

…Через пять минут капсула отдельными частями уже покоилась в гробу, а «лишними» – за его пределами, на подпорках и рогатинах, сделанных из подручных материалов. По «завершению монтажа» Глава покосился на автора.

– «Можно н`ачать», как сказал бы один деятель времён перестройки?

Автор оглянулся на коллег – но те успели рассредоточиться взглядами: разделять ответственность за чужое изобретение дураков не нашлось. Это же – не премию делить.

– Можно, – отважно упал духом изобретатель: ничего другого не оставалось.

– Обесточьте товарища! – махнул рукой Глава. Ближайший к капсуле монтёр… благородно уступил право «отважного тыка» изобретателю. Тот вздохнул – и последовательно щёлкнул парой тумблеров.

– И всё? – не слишком приятно удивился Глава. – А разговору-то: «силовое поле»! «Вакуум»! «Двойная защита»!.. Ладно: извлекаем Владимира Ильича?

– Да, – мужественно кашлянул автор. – Только…

– … под Вашим руководством, – заключил Глава. – И под Вашу ответственность!

– Да, – скоропостижно охрип автор. Пару секунд он справлял тризну по себе: больше времени не дал удивлённый взгляд «Светлейшего». Автор встрепенулся – и подозвал двух коллег. Лицо его при этом заметно ожило – хорошим, таким, мстительным выражением.

Он покопался в капсуле, куда-то сунул руку, чем-то щёлкнул – и створки капсулы, к неприкрытому удивлению Главы, разъехались в стороны.

– Снимайте верхний колпак, а я сниму нижний!

Главе предстояло удивиться вторично: ничего откручивать не потребовалось. Видимо, колпаки блокировались скрытыми изнутри тумблерами, которыми и щёлкнул автор. По этой причине колпаки были демонтированы без усилий и в ударные сроки.

– А сейчас – внимание: тянем капсулу из-под мумии! Вы двое…

С каким-то мстительным наслаждением автор обошёлся без реквизитов «двоих».

– … сразу же подхватываете Ильича за плечи. Наклон должен быть таким, чтобы ноги Ленина касались гроба. Это – важно: не исключено, что миллисекундного прерывания контакта ему хватит для того, чтобы переместиться в пространстве. А заодно – и нас прихватить с собой…

Автор оглянулся на «Светлейшего».

– Мы с Вами, Ваше Высокопревосходительство, контролируем ноги и спину: эту операцию я не могу доверить никому другому!

«Трудоустройство грузчиком» было оскорбительно для Главы – но по причине «высокого доверия» и не менее «высокого превосходительства» он не стал «лезть в бутылку: полез сразу в капсулу. Руками.

Автор оглядел команду.

– Ну: на «раз, два» три»!.. Начали!

Лёгкая конструкция легко поползла из-под тела. Блестя потной лысиной, автор обеспечивал контакт туфлей Ленина с гробом. Наконец, хвост конструкции выбрался из-под головы мумии.

– Опускайте голову! – прошелестел охрипшим от волнения голосом автор. Теперь мумия всеми компонентами покоилась в гробу. И – удивительное дело: она действительно была покойна, хотя глаза её были открыты.

– Почему у него открыты глаза? – встревожился Глава. – Он, часом, не сбежал? Ну-ка, проверьте астрал!

Через пять минут камлания ответственный за операцию экстрасенс успокоил «светлейшего»: Ленина в астрале нет.

– А, может, он уже перемещается в нашем пространстве? – не захотел успокаиваться Глава.

«Ответственный» мотнул головой.

– Никак нет, уважаемый Глава: я осмелился запросить Смотрящего. Его Высоко… Его Вели… В общем, господин Смотрящий заверил меня и просил заверить Вас лично: в последние сутки перемещений Ленина в «окрестностях» Земли не зафиксировано.

«Ответственный» смущённо улыбнулся.

– Я даже запросил господина Смотрящего насчёт «зонта», под которым мог укрыться Ленин. Но господин Смотрящий ткнул меня носом «в это самое»: «до зонта ещё нужно добраться – а это след».

– Значит – состояние, близкое к анабиозу… – подвёл черту Глава, и выразительно покосился на Медика. – Я почему-то не сомневаюсь в том, что всё это Вы знали. Знали – и молчали. Нехорошо, товарищ: чревато последствиями… для Вашей задницы!

Медик на удивление спокойно пожал плечами.

– Вы ошибаетесь: я этого не знал, потому что не обязан был. Я – медик, а не египтолог и не экстрасенс. Но не буду скрывать: о чём-то таком я догадывался. И когда Ваш египтолог выдвинул идею, я уже не сомневался в её реализуемости.

Не отрывая глаз от лица Медика, Глава покачал головой. Выражение недоверия не спешило покидать его лицо.

– О чём Вы ещё умалчиваете, господин конспиратор?.. Эх, подвергнуть бы Вас заслуженной «лоботомии» – да Вы же превратитесь в «овоща»! А Вы мне ещё нужны… прямо сейчас!

Глава протянул руку автору-египтологу: редчайшая честь даже для «кремледворцев».