Христианин. Nil inultum remanebit. Часть первая. Предприниматель

– Нет…

– Так… И сколько же это будет продолжаться?

Жена перестала стучать по столу ноготками.

– Откуда я знаю? – виновато сказал Николай. – Я же не директор завода…

– Вот и херово, что не директор, – тихо, с неприязнью, произнесла жена. – Ты, вообще, как жить-то думаешь, инженер-оборонщик херов? На что ты жить собираешься? Ты пять месяцев не приносишь домой денег! Может, мне в проститутки податься прикажешь, а сам – в сутенеры? А?

– Хватит нести чушь! – резко сказал Николай. Первый раз за всю свою жизнь он испытал сейчас острое желание ударить женщину… Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. «Нет, нельзя… ни в коем случае. Никогда!», – сказал он себе и открыто посмотрел на женщину.

– Мне можно нести чушь. Я женщина. А вот ты должен приносить в дом деньги, а не оправдания! Тогда я не буду, как ты говоришь, нести чушь. Это ты несешь чушь вместо денег. В доме второй день нет ни копейки. Я сегодня на работу шла пешком. Димке даже на завтрак нечего не было дать.

Она пристально, изучающе, долго смотрела на Николая, потом тихо и спокойно сказала:

– Мне, Таврогин, надоела такая жизнь. Я от тебя ухожу. Сейчас и немедленно. Надеюсь, ты не будешь останавливать меня силой? – Она испытующе стрельнула в него глазами. – Ты же цивилизованный человек, правда?

Николай молчал. Ее слова настолько огорошили его, что он, казалось, мог только слушать…

– Надеюсь, ты все понял? Ты же умный человек.

– А Димка? – растерянно спросил Николай. – Где Димка?

– Я же сказала тебе: Димка спит в своей комнате. Его я заберу позже. Только не возражай. Тебе это не идет, Таврогин.

Николай резко развернулся и почти бегом, в несколько шагов достиг двери в комнату сына. Он осторожно открыл дверь: Димка действительно сладко спал, положив обе ладошки под голову…

Николай повернулся и увидел жену в двух шагах от себя.

– Ну что, убедился? Ничего, Таврогин, все у тебя будет хорошо. Или нехорошо. Но без меня. Да дай же ты мне пройти, – тихо, но с вызовом, сказала она, нервно передернув своими узкими плечами.

Николай посторонился.

– Я тебе не мешаю. Уходи, – спокойно и твердо сказал Николай.

Жена прошла, обдав его густым ароматом незнакомых духов… Он поморщился, но ничего не сказал. Жена, увидев его гримасу, с усмешкой бросила через плечо:

– Это Франция, Таврогин.

Николай промолчал.

Она прошла в коридор и тихо сказала:

– Дверь за мной закрой, пожалуйста.

Николай прошел в коридор. Жена стояла на пороге с большой дорожной сумкой в руках. «Приготовилась уже», – сказал про себя Николай.

– Ну, будь здоров, муженек, – сказала жена и, толкнув оказавшуюся открытой дверь, шагнула на лестничную площадку. Уже за порогом она на секунду замерла и, не обернувшись, сказала:

– Димку береги. Я его скоро заберу.

– Ты теперь за себя беспокойся. За Димку побеспокоюсь я, – твердо сказал Николай.

Она быстро шагнула к лестнице и почти побежала по ней. Николай стоял в дверном проеме и слушал стук ее каблуков по ступенькам – заключительный аккорд, ставящий точку в их совместном проживании…

Он закрыл дверь и, повернувшись, увидел, что перед ним стоит Димка – немного заспанный, но больше озадаченный. Николай растерялся – он знал, о чем его сейчас спросит сын…

– А мама куда пошла? – сонным еще голосом спросил Димка.

Николай нахмурился, строго посмотрел на сына. Ответ на вопрос слетел с языка сам собой.

– У мамы командировка… ну… по работе… Помнишь, я тоже раньше ездил в командировки?

– Помню… Но это ты… Ты мужчина. А мама – она же женщина…

Николай очень внимательно посмотрел на сына и сказал:

– Да… Мама – она, конечно, женщина. Но и у женщин, сын, тоже случаются командировки… Иногда долгие…

– Долгие? А сколько дней?

– По-разному. Иногда бывают и на несколько недель, а то и месяцев…

– Месяцев? А мама надолго поехала?

– Сказала, что на месяц, – отведя глаза от сыновнего взгляда, сказал Николай.

– На месяц? Это долго?

– Нет, всего тридцать дней…

– Нет, папа, тридцать дней это много… А мы без нее управимся?

– А то! Когда это мужики не управлялись там, где раньше управлялась женщина? – бодро сказал Николай. – Вот сейчас пойдем и приготовим ужин! Ты сегодня ел что-нибудь?

– Ел… Суп. Картофельный. Мама давала. А в школе ничего не ел. Потому что мама сказала, что ты ей денег не дал…

«Вот… сука…, – сказал про себя Николай, закрыв глаза. – Могла же ведь по-другому сказать… Нет, обязательно надо было так… Хотя… она, конечно, права… Я сволочь… Так, стоп, Таврогин! Ты еще разрыдайся прямо тут…», – остановил свои размышления Николай. Комок непрошенных слез уже подкатывал к его горлу…

Прищурившись, Николай внимательно посмотрел на сына, словно хотел понять, сможет ли сын понять его, если он скажет ему правду…

Не рискнул…

– Ну да, Димуль, не дал… Потому что как дашь, так она сразу потратит их не на твои завтраки, а на что-нибудь другое…

– На другое? – удивленно спросил Димка.

– Да, на другое, – с уверенностью в голосе подтвердил Николай и подумал: «Господи, зачем же я так о ней?…».