ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

Макар уже начинал немного нервничать, хотя и помогал во всём без вопросов. Он, как и обещал, сделал визы. Причём Вене даже не пришлось ехать в китайское посольство в Москве, а в графе места выдачи визы почему-то стояла Германия. На вопрос: «Как так?».

Макар только ответил детской, совдеповской присказкой: «Секрет фирмы! Причём фирма эта офшорная и потому действительно секретная, так что не заморачивайся, едь спокойно.»

Основательно пришлось поколдовать с билетами. Идею ехать в Тибет через весь Китай от какого-либо из крупных городов в восточной части страны, он сразу отмёл. Мало того, что это здоровый крюк, так ещё, и чтобы въехать в Тибет с той стороны надо обойти многочисленные препоны. Тибет зона закрытая, и туристов неорганизованных, одиночек как Веня, не особо приветствующая.

Основной целью была выбрана Гора Кайлас – главная вершина горного хребта Гангдисе, самая священная и самая мистическая гора на планете. Конечно, многие, говоря о Тибете, первым делом вспомнят о Лхасе, с её реликвиями тибетской культуры и домом Далай-ламы до 1959 года. Но сами тибетцы считают именно Кайлас пристанищем всех Богов и центром Вселенной.

Да и не только у них это святыня. Для приверженцев джайнизма Кайлас – место, где великий святой Ришабхадатта, первый из двадцати четырех вероучителей джайнизма, достиг просветления. Индусы считают Кайлас мистическим раем, где медитирует Шива вместе со своей супругой Парвати, дочерью Гималаев. Для последователей религии бон Кайлас является местом, куда основатель религии бон Шенраб спустился на землю с небес.

Для тибетских буддистов Канг Ринпоче (тибетское название горы Кайлас, что означает «Драгоценная ледниковая гора») является пристанищем божеств Чакрасамвары и Ваджраварахи, так же это место ассоциируется с Буддой Шакьямуни и буддистским проповедником Падмасамбхавой.

Гора Кайлас является традиционным местом паломничества. Вокруг неё совершаются обходы, по протяжённости примерно равны пятидесяти трем километрам. Буддисты это называют – кора, индуисты же – парикрама.

И буддисты, и индуисты обходят гору по часовой стрелке, а последователи религии Бон – против. Настоящие, самые ярые паломники должны сделать сто восемь обхождений вокруг горы, что, как считается, гарантирует просветление.

Поскольку, основной целью своей поездки Веня определил посещение Кайласа, чтобы сделать кору вокруг него, он решил въезжать в Тибет с запада, по кратчайшему, как к тому всегда стремилась его натура, пути через Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая. Рассматривал вариант въезда через Казахстан, вернее, через его пешую границу, но потом нашёл спецпредложение от S7 на перелёт из Новосибирска в Урумчи за смешные семьдесят евро.

Герман Иванович, его внезапный знакомый из ОВИРа и, по совместительству, в прошлом путешественник и турист, не только дал советы по экипировке и маршруту, но сделал сопроводительное письмо, по совету своих более продвинутых друзей, любителей путешествовать автостопом и дикарями. Он составил его на русском, а потом они перевели ещё и на английский, и на китайский. Поставили несколько важных печатей красного цвета, в Китае такие, опять же по советам знатоков, более уважаемы.

"Официальная просьба о содействии туристу.

Ко всем правительственным, официальным организациям, владельцам и работникам коммерческих структур, гражданам Китайской Народной Республики.

Настоящий документ даётся в сопровождение

Валькер Вениамину Андреевичу, 1976 года рождения

направляющемуся в туристическую поездку КНР.

Цель поездки: в рамках Года Китая в России, (принятого лидерами двух государств-председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом России Владимиром Путиным), в целях развития российско-китайских отношений и интереса к Китаю в России, а также, с целью популяризации активного отдыха и спортивного туризма, совершить поездку с самого северного региона России в самую южную провинцию Китая.

Интерес и содействие данному проекту оказано информационными и культурными организациями города и региона.

Поездка проводится на личный, ограниченный бюджет участника и в его личное свободное время короткого отпуска. Его сложное и подчас опасное путешествие подразумевает посещение отдалённых и малонаселённых регионов, изучение культуры китайского народа, проживание в суровых природных условиях под открытым небом. Пожалуйста, помогите ему, в его долгом пути поиска знаний, взаимопониманием и дружбой."

Такая вот охранная грамота.

Вениамин так до конца и не понимал, какую цель он преследует и что хочет найти. Поездка являлась для него логичным продолжением его идей: ходить пешком на работу и наполнить свою жизнь каким-то смыслом. Желание перестать ждать и начать идти.

Как любимый им Форрест Гамп говорил: "Я просто переставляю одну ногу за другой. Когда я устаю – я сплю. Когда я голоден – я ем. Когда мне нужно в туалет – я иду."

Но к концу сборов, он стал настолько одержим идеей поездки, что начал видеть сны. В них он беседовал с каким-то старцем, сидящим на камне у дороги. Старец провожал взглядом людей и почему-то не говорил по-китайски, но взгляд его был мудрым и всепонимающим. Была в нём какая-то печать знания и даже жалость, по отношению к этим людям.

Началось путешествие в знаменательную дату. В пятницу, двадцать второго июня, почти как в известной песне, только не ровно в четыре часа, а в час дня, Веня стартовал рейсом авиакомпании Sky Express. Прилетел в Москву, в аэропорт Внуково ровно по расписанию. Стоимость билета всего пятьсот рублей.

Авиакомпания эта была молодая и многие недоверчиво смотрели на такие дешёвые цены, с мыслями, что все равно где-нибудь да обманут! И рейсы, мол, всегда задерживают и переносят.

Но, в его случае все было по расписанию. Простенько, но придраться не к чему, хотя он и доплатил триста рублей за перевес багажа (это и есть часть их коварного плана, багаж всего 15 кг на человека!..). В самолёте отпраздновал дешевизну билетов, купив сэндвич и кофе, хотя с собой пришлось забрать всё, что оставалось в холодильнике перед отъездом, но в салон продукты не пустили и они поехали в багаже, с той целью, чтобы быть съеденными в парке, у памятника Пушкину.

Он погулял по Москве, в которой был только в детстве, отметился на Красной площади и на нулевой точке России. Потом были рейсы авиакомпанией Сибирь из Москвы в Новосибирск, а из Новосибирска в Урумчи.

Урумчи… Или Вулумучи, как его произносили китайцы, его поразил и буквально оглушил.

Во-первых, это был его первый выезд заграницу, само по себе шок и трепет. Он конечно, готовился к этому, но, к такому нельзя было быть полностью готовым. Одно то, что провинциальный городок Китая вмещал в себя полуторамиллионное население, было способно ошеломить жителя любого крупного российского мегаполиса. И кстати, Урумчи является наиболее отдалённым от моря крупным городом в мире.

Во-вторых, после новосибирского Толмачева, где во всём аэропорту было, наверно, меньше сотни человек, здесь на него обрушился гул многотысячной толпы, самой разношёрстой и снующей, как муравьи в муравейнике.

Пробыл в аэропорту он недолго. Сдал багаж, получил распечатку своего электронного билета, всё-таки на бумаге оно роднее, как ни крути, чудом обменял в аэропорту сто баксов и съездил часа на три в город, в район местной достопримечательности – Красной горы. Основная цель была попробовать пообщаться и побороть первоначальный страх общения на новом языке.

Вечером того же дня, чуть не опоздав на регистрацию, он вылетел рейсом южно – китайских авиалиний (China Southern Airlines) в Кашгар. Билеты также были взяты заранее, что позволило преодолеть расстояние, на которое поезду потребовалось бы тридцать часов, за смешные четыреста семьдесят юаней.

Дело в том, что поезд долго едет одном направлении, а потом в обратную сторону, так как железная дорога идёт через Турфанскую впадину, оазис в пустыне Джунгарская Гоби, дабы обогнуть горы.

Прилетел в Кашгар, или опять-же, как говорят китайцы, Каши, поздно вечером, практически ночью. На этом его перелёты наконец-то закончились. В аэропорту пассажиров встречала масса микроавтобусов, один из которых отправлялся в отель Семан, который в произношении местных звучал, как Сэма. Название отеля Веня вроде как запомнил ещё с дома и, долго не думая, выбрал его. Надо сказать, что воскресенье в Кашгаре базарный день и заранее забронировать номер ему не удалось. Номеров дешёвых уже не было, пришлось выложить двести дридцать юаней, цена для Китая просто баснословная, и заодно укрепиться в решении на следующий день держать путь дальше.

Утром в отеле проходил какой-то фольклорный фестиваль и он стал свидетелями настоящих среднеазиатских танцев. Номер был за ним до двенадцати, и он решил в город с самого утра не ехать, а до выселения погулять поблизости, поесть, а уже выселившись из номера, пристроить рюкзак и погулять до вечера, а на ночь глядя выехать дальше по маршруту.

Семан, вообще, очень интересный отель, со своей особой историей. В здании гостиницы до 1890 года располагалось русское консульство, а ныне в нем находится музей прикладных искусств, в котором даже сохранились многие вещи из интерьера консульства: старинная мебель, зеркала, гобелены, картина Версальских, с подписью по-русски «Тесей – победитель марафонского быка».

Внутренний двор консульства был переоборудован под музей местных промыслов. Правда, в суматохе беготни по городу, толком музей Веня не посмотрел. Утром он ещё был закрыт, а вечером уезжал он в спешке.

Кашгар, в отличие от Урумчи, был более самобытным. Да, были островки чисто китайской стилистики с флагами, плакатами, портретами Мао во всю стену и транспарантами о партии и правительстве, но они были скорее исключением.

Арабский стиль кафешек, плов, шашлык, лепёшки из тандыра.

В одной из таких кафешек, напротив отеля, Веня ожидал свой завтрак, наблюдая, как на улочке оживает арабская сказка. Казалось, что вот-вот появится джинн, ну, не напиток, с одной буквой Н, а из бутылки или, точнее, из лампы. Но пока, в основном, он лицезрел Алладинов и принцесс Будур. Это среднестатистический россиянин, к тому времени, хоть раз да побывал в Египте, а для него это действительно была сказка.

И тут появилась она!

По законам сказки, это должна была быть Шахерезада, но она была слишком юной для неё, да и явно неместная. Хотя он толком и не знал, кем была Шахерезада, за исключением того, что она рассказала тысячу сказок. Она шла, упёршись взглядом в, по всей видимости, путеводитель.

По всем законам вероятностей, за то время, что она попала в его поле зрения, она должна была пару раз упасть, как минимум разок попасть под повозку и один раз врезаться лбом в столб. Но всегда, в последнее мгновение, она исправляла ситуацию, ловко уворачиваясь или делая лёгкий полупрыжок на шаг в сторону. Она поравнялась со столиком Вениамина, уже почти не скрывающего, что его внимание полностью поглощено ожиданием неизбежной катастрофы, и подняла взгляд на вывеску, а затем удовлетворённо захлопнула глянцевую книгу и шагнула внутрь.

Перехватив взгляд Вени, она, нисколько не смутившись, улыбнулась, сделала приветственный взмах ладонью и сказала:

– Хай!

Тут наблюдатель понял, насколько нелепо он, наверное, выглядит и понял, что невежливо так вот, положив челюсть на стол, сверлить взглядом незнакомого человека, а тем более девушку. Но ещё хуже не отвечать на её явно приветствие. Он помнил из фильмов, что немцы говорили: «Хайль» приветствуя друг друга.

«Надеюсь так здоровались не только фашисты» – подумал он и не нашёл ничего лучшего, как ответить:

– Привет!

– Oh, you must be Russian.

Уровень его английского хорошо описывала фраза советского школьника: «Май инглиш вери пур, ай лёрн ит ин зе скул», поэтому единственное, что он уловил было «рашин», на что он утвердительно закивал и вспомнив почему-то подругу детства соседку Веру, сказал:

– Йес! – и сделал знак «V», как это делала Вера.