В глубоких снегах Вайтноурдинга. Часть 1. Легенды внутреннего мира

– А он прав, старина, Жок! – Выкрикнули с башни. – Он тебя первым пристрелит! Видать, им сильно нужен его баронство, раз они готовы ради этого своей шкурой рисковать!

– И ты что же не можешь ничего сделать? Ты так и будешь смотреть, как меня тут стращает какой-то наглый смерд?

– Я, конечно, могу пустить в него стрелу, но, боюсь, ты этого уже не увидишь, дружище!

– Послушай своего приятеля, Жок! – Подтвердил Эрд, – Он тебе дело говорит. Убери меч в ножны и проводи нас к барону Жестоуну. И, может статься, он тебя ещё и поблагодарит за это.

– Зачем вам барон Жестоун, смерды? – Послышался голос из глубины двора. К воротам приближался крупный человек, уже не молодой, с круглым лицом и, слегка посеребрёнными сединой коротко остриженными волосами, одетый в длинную тунику, с вшитыми в неё металлическими кольцами и несколькими рядами пластин на груди и спине. Стражник у ворот вытянулся при виде человека и проговорил:

– Дерзкие смерды, гер капитан!

– Господин Терун, это мы! – Опуская лук, слегка кивнул, выражая своё почтение Эрд.

– Вы их знаете? – Удивился охранник ворот.

– Да, это охотники из Зелёных Игл. По моему, Эрд и как там тебя…

– Гап, господин Терун! – Отрапортовал охотник, вытягиваясь по-солдатски.

– Точно, Гап! Отвечайте, за каким псом вас принесло в замок? – Тон капитана не подразумевал уклончивых ответов и возражений, и Эрд, недолго думая, докладывал:

– Сегодня мы как обычно, отправились на промысел за зверем в Пушные Боры, туда, где мы всегда расставляли капканы и ловушки. Далеко, в тайге, мы натолкнулись на Чёрного Всадника.

Глаза капитана округлились, было видно, что он изумлён услышанным. А между тем, Эрд продолжал рассказ: – Всадник скакал прямо на нас на такой скорости, на которой обычные всадники не могут скакать. Его конь почти не касался снежного наста. Мы с Гапом лежали в небольшой ложбине рядом и наблюдали за ним, покуда он не подъехал к нам на расстояние двух или трёх шагов. Мы лежали до последнего, господин Терун! Но, когда его жеребец заржал и пустил пламя из своей пасти, мы уже не смогли оставаться на месте. Со страху мы побросали всё снаряжение и побежали, спасая свои жизни.

– Так и было, господин капитан! Клянусь Эль-Элионом, так и было! – Снова вспоминая дикую беготню, закивал головой Гап.

– Вы видели Чёрного Всадника и остались живы, я правильно понимаю? – Недоверчиво спросил капитан Терун, – А мне кажется, вы всё придумали. Насколько мне известно, видящие Всадника, никому уже не смогут рассказать об этом. Никому и никогда! Я правильно говорю, Жок?

– Так точно, верно, гер капитан! Даже маленькие дети знают – никто не выживает, коли встретил Чёрного Всадника!

– Он ехал не за нами, и потому мы живы, – без тени смущения в голосе сказал Эрд. – Он направлялся на север в сторону разбойничьего лагеря. Возможно, за одним из лесных шакалов. А ежели они его увидели, то убежали из своего убежища в поисках нового логова. И бегут они, скорее всего на юг. Для разбойников ближе всего наша деревня Зелёные Иглы. Ежели они придут туда, то не пощадят никого ни стариков, ни женщин, ни детей! И мы пришли в замок Кембери просить милостивого ская Жестоуна о защите нашей деревни от лесных бродяг.

– Значит, Чёрный Всадник перепутал и вместо разбойников вышел на вас? – С лёгкой иронией вопросил Терун.

– Мы не знаем, господин, но разбойники точно его испугаются и придут в деревню, принадлежащую барону Жестоуну.

– А как он выглядел? – Не обращая внимания на слова Эрда, допрашивал их капитан.

– Весь в чёрных блестящих латах, на чёрной лошади! – Почти вскричал Гап.

– Почему он вас не тронул? Или не догнал?

– Господин Терун, мы теряем время! Разбойники уже могут двигаться к деревне!

– Красиво врёте. Только не разумею я зачем? Зачем вы врёте? О Чёрных Всадниках давно никто не слышал. Может быть, вы растеряли ваши снасти и не хотите работать? А, может, и нет? Вот что, – в заключении сказал Терун, – Я доложу о вас господину барону, и пускай он сам решает, что с вами делать. А пока, ждите во дворе. И не вздумайте сбежать, я вас всё равно изловлю, и тогда клянусь жаром подземелья – пощады вам не будет! Жок, пригляди за ними.

– Слушаюсь! – И стражник вышел к середине решётки, встав напротив охотников.

Капитан стражи Терун исчез во внутреннем дворе замка. Охотники хорошо его знали, и он их тоже знал, потому как раз в три месяца с парочкой ратников объезжал селения, принадлежащие его хозяину, барону Жестоуну и собирал оброк в виде шкурок пушного зверя. Всегда суровый и придирчивый капитан пугал селян каждым своим появлением. Он внимательно осматривал, сданные ему, шкуры, проверяя их качество и выделку, то нюхая их, то поглаживая, не сыплется ли мех, смотря как он играет от прикосновения. Затем, недовольно ворча или бормоча что-то себе под нос, Терун складывал товар в большую повозку ровными аккуратными рядами, и накрывал его сверху плотной тканью. А потом покидал деревню до следующего своего появления. Каждый охотник уже давно чётко усвоил для себя, что с капитаном лучше никогда не спорить, а наоборот, стараться ему угодить, чтобы он остался доволен. Иначе придётся столкнуться с его гневом, который не каждый способен выдержать. Капитан, тяжёлый на руку, не давал спуску тем, кто по какой-либо причине впадал в его немилость. Рассказывали случай, как однажды, трое каких-то недотёп пытались его ограбить. И, дождавшись, когда Терун остался один, без сопровождающих его ратников, злоумышленники накинулись на него где-то на лесной дороге, требуя отдать шкуры соболей, которые он, как обычно, вёз в замок. Говорили, что он даже не доставал меч и придушил бедолаг голыми руками. А, когда ему на помощь примчались ратники, то увидели, как капитан аккуратно, словно спящих детей, складывает мёртвые тела, на обочине дороги. История с быстротой сплетен разлетелась по округе и придала и без того не очень светлому образу капитана ещё более мрачный оттенок.

– Заходите сюда, смерды, – приказал стражник Жок охотникам, – И не советую вам дурить. Хотя, коли вы знаете капитана Теруна, то зачем я вам это говорю?

Эрд и Гап низко нагнувшись, пролезли под замковой решёткой и очутились внутри двора. Резкие запахи навоза, смешиваясь с вонючим едким дымом, выходящим из трубы ближайшего строения, ударили им в нос. Прямо посередине двора стоял глубокий колодец, выложенный в виде круга из неровных нетесаных камней – главная достопримечательность и важнейший элемент жизнеобеспечения каменной крепости одновременно. Напротив ворот, с обратной стороны колодца копошились два больших пса, привязанные толстыми кожаными ремнями. Завидев чужаков, они подняли громкий дружный лай, чередующийся с угрожающим рычанием. Небольшой, слегка сгорбленный мужичок что-то сказал собакам и сделал несколько жестов, после чего они, поскулив немного, сразу угомонились. Справа от решётки находились конюшни, где в стойлах жевали сено с овсом с десяток лошадей разной масти. Рядом с конюшней виднелся большой дровяник, заполненный меньше, чем наполовину. Пожилая женщина в грязно-сером платье и повязанном переднике, то и дело выходила из каменного строения. Набирая несколько поленьев, она заносила их в узкую дверь, принадлежащую центральному зданию замка. Унылую картину внутреннего двора довершала, видневшаяся вдали площадка, очевидно служившая для тренировок воинам, с несколькими натыканными куклами в виде рваных мешков с соломой, нанизанными на палки.

Жок, по-хозяйски скрестив руки на груди, важно смотрел на незваных посетителей замка. Охотники, чувствуя какое-то внутреннее напряжение, не знали чем себя занять. Они тупо оглядывали каменные стены и расположенную на них верхнюю галерею для стрелков, изрядно заваленную снегом, на которую вела крутая каменная лестница. Лестница состояла из нескольких пролётов и, примыкающих к ним площадок и поднималась на самый верх стены.

– Смотрите, смерды, как живут благородные господа! – Гордо заявил Жок, будто бы замок принадлежал ему. – Вам, олухам, такое и во сне не приснится! – Торжеству его не было предела.

– Ежели эта вонь признак благородства, то упаси меня Бог, от таких снов, – поморщив нос, ухмыльнулся Эрд.

– Жаль, что тебя не слышит святец Меросонди. За такие слова он бы тебя мигом отдал своим потрошителям рыцарям света! Так что, прикуси язык, пока его тебе не оттяпали. – Жок сделал угрожающий жест, изображающий отрезание. – И мой тебе совет, смерд, не вздумай при отце произнести Имя Эль-Элиона. Я не питаю к тебе нежных чувств, но и не люблю смотреть на экзекуции, которые устраивают светлые, – сказал часовой уже более миролюбивым тоном.

– Так значит, это правда всё, что о них говорят краснорожие пропойцы в каждой захудалой избе? – осторожно спросил Гап. – Правду поют менестрели в байках?

– Народ, хоть и не так умён и грамотен, как благородные, но просто так из ниоткуда, байки сочинять не станет, – сделал умный вид Жок. – Я несколько раз присутствовал на таких экзекуциях, – и солдат весь сморщился и передёрнулся, – Жуткое зрелище, я вам скажу. Человек, сначала орёт, ну, это пока ему рот не разжали. А потом его хватают за язык и отрезают его не очень острым ножом, чтобы дольше чувствовал боль. Глаза у него становятся бешенные, как у юродивого, изо рта хлещет кровище! Бррр, не хочу даже вспоминать. Некоторые не выдерживают, сразу подыхают от боли. Другие ещё долго лежат и корчатся в обделанных штанах! – Жок сделал многозначительную паузу, искоса наблюдая за реакцией своих слушателей. И удовлетворённый их напряжённым видом и немигающими взглядами, продолжал свои россказни. – Один раз я был в городе Краубурге. Мы, с капитаном Теруном и парой ребят сопровождали его баронство Жестоуна на турнир по случаю именин молодого барона Терисиона Крауберийского. Так там перед началом турнира Суд Отцов служителей приговорил одну бабёнку к смерти за то, что она кого-то там лечила не так как положено. Сказали, что она ведьма и сожгли на святом огне на центральной площади. Я до сих пор помню, как она вопила! А потом пошёл чёрный дым, и стояла такая вонища, что я едва не лишился чувств. Но что меня особенно поразило, так это толпа голодранцев, которая истошно орала – Смерть ведьме! Я тогда подумал, что наверняка там стояли и те, кому она помогла… – Жок над чем-то задумался и замолчал. Охотники тоже молчали сражённые откровенностью стражника. А Жок вздохнул и сказал, как-то печально: – Вот так вот, смерды, я после этого тогда подумал, что жизнь наша не стоит и ломаного железного гроша. Поэтому при благородных, а особенно при отцах-служителях, всегда стараюсь держать рот на замке. Вы там живёте в своей деревне, можно сказать, в полной свободе и только байки поёте да слушаете. А такие, как я, постоянно находятся посреди баек. И нам здесь не до песен. Тут вся жизнь, как ваша байка. Жизнь, рядом с которой даже смерть не кажется шибко страшной. Потому как насмотрелся я этой самой смерти предостаточно! Хоть и войны нигде нет почитай сотню осеней. – Чем больше Жок рассказывал об увиденных кровавых зрелищах и тяготах замковой жизни, тем важнее он себя чувствовал. Его никогда раньше так не слушали, разинув рты от изумления, как сейчас эти два охотника, посланные ему самой судьбой, для поднятия его личной самооценки. Его слова теперь приобрели небывалый вес. И потому голова старого и толстого солдата, не видавшего за свои почти пятьдесят осеней ничего, кроме замковой службы, сама по себе стала подниматься кверху, показывая слушателям широкие ноздри его большого картофельного носа, напоминающего пятачок поросёнка.

– Ну ты, прямо мученик! – Послышался сверху из башни насмешливый голос лучника. – Я тут стою и слезами умываюсь, тебя слушая. Тебе бы не ворота охранять, а книги сочинять. Может, писарь из тебя получше, чем вояка получится? – Стрелок закатился громким раскатистым хохотом.

– Заткнулся бы ты, Оил! – Раздражённо выкрикнул Жок. – Моя служба – не твоя забота! А вояка из меня получше, чем из тебя стрелок будет! – Лучник Оил захохотал ещё сильнее.

– Да, старина Жок! Извини, я ошибся. Из тебя не писарь, а шут получится! Я сейчас от смеха лопну! Ха-ха-ха! Рот на замке, ха-ха-ха! Вот что у тебя всегда плохо получалось, так это рот на замке держать!

Лицо Жока побагровело от ярости.

– Я тебя достану, Оил! – Не закричал, а зарычал стражник ворот, – Ты мне ответишь за свои насмешки! Повезло тебе, стреляка косорукая, что я на посту!

– А то что? – Подзадоривал его сверху стрелок, – Обычно ты обещаешь потроха вырезать.

– Вот именно, вырежу! – Жок почувствовал себя очень неловко перед охотниками, особенно когда повторил последние слова за Оилом. На его счастье из центральной башни замка показался капитан Терун, спешно шедший рядом с человеком довольно высокого роста, одетого в дублет из тонкой кожи и тёмно—синий плащ с золотым шитьём, отороченный мехом горностая неплохой выделки. Когда двое мужчин подошли поближе, охотники уставились на человека в плаще. Они с восхищением смотрели на его открытый взгляд тёмно-карих глаз, говорящий о смелости и благородстве человека, каштановые волосы средней длины, маленькие усики и небольшую аккуратную бородку, обрамляющую правильные черты лица уже немолодого мужчины. Весь вид барона Жестоуна, которым и являлся этот человек, внушал доверие и уважение. Наверное, за такие черты благородным землевладельцам и присовокупили однажды приставку скай, что означало избранный Небом.

При его появлении разговоры и смех улетучились, как и небывало. Жок вытянулся по стойке смирно, втягивая свисающий живот, выступающий даже через шерстяную тунику и ржавую кольчугу.

– Господин барон… – хотел он что-то сказать, но его прервал голос хозяина:

– Позже, Жок, – барон пристально посмотрел на Эрда и Гапа и безо всяких церемоний спросил: – Так это вы видели Чёрного Всадника?

Охотники стояли, не смея вымолвить ни слова, будто языки проглотили. Они никогда не видели живого барона и теперь пребывали в состоянии лёгкого восхищения, переходящего в восторг.

– Они, скай Жестоун, – ответил за них капитан Терун.

– И что, по-вашему, когда разбойники могут напасть на Зелёные Иглы? – Снова обратился к охотникам барон, но те по-прежнему молчали.

– Отвечайте, смерды, когда вас спрашивает благородный господин! – Прикрикнул на них капитан. Эрд слегка вздрогнул, но набрался храбрости и ответил:

– По времени три, может четыре перехода по лесу.

– Господин барон, – подсказывая, договорил за него фразу Терун, – когда обращаешься к благородному господину, нужно отвечать с почтением или тебя не научили почтению, собака?