Союз Верных. Энгельбрук. из цикла «Потускневшая жемчужина»

– Никак нет, господин советник. Она, скорее всего не горожанка. Будет очень трудно…

– Работайте над этим, – суровым голосом перебил его Олдрик, с преувеличенной строгостью сдвинул брови и скосил к носу глаза, показав, как он на самом деле относится к своему приказу.

– Так точно! – Вытянулся сержант, размышляя о том, как бы сообщить ратману про найденное контрабандное золото. – Некоторые вещи, лежавшие рядом с телом жертвы, могут быть интересны господину советнику.

Олдрик подслеповато сощурился, разглядывая пригоршню золотого песка, обнаруженного в курином зобе.

– Это действительно принадлежало ей?

– У следствия есть все основания так считать. – Ответил Ладвиг, гадая, каким будет следующий вопрос ратмана.

– Это золото наверняка было добыто нелегально. Неужели она несла его в открытую?

– Нет. Спрятала, и очень изобретательно. – Сержант не стал распространяться, каким образом несчастная девица транспортировала драгоценный металл. Он даже не предполагал, что тема контрабандного золота окажется настолько обыденной.

– Подытожим. – Олдрик встал вполоборота к окну так, чтобы видеть пальцы его прикрытой плащом правой руки мог только Ладвиг. – Крайне важно узнать имя убитой (небрежный жест несколькими пальцами). Магистрату известно о нелегальных поставках золота в город. До сих пор преступникам удавалось скрывать свои методы. Необходимо провести тщательное расследование (вытянутый вверх мизинец дал знать об истинном приоритете задачи). И напоследок. Если удастся, выясни, кто же лишил жизни юную особу (поднятый указательный палец подчеркнул особую важность сказанного).

– Будет исполнено!

– Хорошо. Тебе должны были сообщить, что Магистрат не собирается придавать происшедшее широкой огласке. Убийство из-за контрабандного золота – не тема для досужих обсуждений. Постарайся, получать сведения так, чтобы не выболтать лишнего.

– Нет ли у господина советника предложений по ведению следствия? – Деликатно осведомился сержант.

– О, нет, – улыбнулся ратман, – я уверен, что ты справишься. Могу дать один совет, касающийся золота. В Западном герцогстве всего три прииска, откуда оно поступает в Энгельбрук. Специалисты говорят, что имеются некоторые отличия между золотым песком, добытым в разных местах. Понимаешь, к чему я клоню?

– Мне нужно посетить все три месторождения.

– Всё гораздо проще. Один из учёных мужей, Фостинус его имя, занимался сравнительным анализом добываемого на приисках золота. Насколько я знаю, он достиг в этом деле значительных успехов. За это Магистрат выделил ему в городской библиотеке помещение под лабораторию.

– Спасибо за помощь, господин советник! Я могу быть свободен?

– Конечно, мой друг. Я верю, что ты найдёшь правильный путь. – Олдрик отвернулся к окну, и остаток фразы прозвучал едва слышно: – Кто знает, на какой берег он тебя выведет.

Ладвиг не понял значения последних слов ратмана, но переспрашивать не стал, опасаясь сказать что-нибудь невпопад. Он начал догадываться, почему Олдрик принял его в Зале заседаний.

«В этом месте тихий голос советника мог быть услышан без особого труда. Ратман очень хотел, чтобы подслушивавший человек не пропустил ни слова из их разговора. Но для кого предназначалась эта театральная постановка?»

Сержант вышел из Ратуши через центральный вход. Городская библиотека находилась совсем недалеко от того места, где он оставил своего коня. Невзрачное с виду здание долго оспаривали между собой Цех сапожников и Цех шорников, которые усердно пытались его выкупить у пришедшей в упадок Гильдии поэтов. Во времена, когда рыцарские турниры проводились не менее чем одиннадцать раз в декаду, сочинители были очень востребованы. Каждого рыцаря сопровождали два, а то и три поэта, соперничавших за право воспеть все его добродетели. Междоусобные войны сильно проредили ряды рыцарства, и турниры стали уступать место менее жестоким и опасным забавам. Денежная река, щедро наполнявшая карманы членов Гильдии поэтов обмелела, превратившись в тоненький ручеёк. Содержать здание, расположенное в престижном районе города, сочинителям стало совсем невмоготу, и они выставили его на продажу.

Желающих иметь своё представительство на Главной площади Энгельбрука хватало. В Гильдии поэтов к тому времени единства не осталось совсем и несколько мастеров, каждый из которых считал олдерменом именно себя, вели переговоры о продаже здания. Когда всё это открылось, случился большой скандал, и сочинителям пришлось объявить о роспуске своей гильдии. Из претендовавших на здание остались только сапожники и шорники, утверждавшие, что заплатили значительных размеров задатки. Судебная тяжба между этими Цехами не привела к победе ни одной из сторон, но серьёзно обогатила адвокатов, успевших на этом деле сколотить себе состояние. Когда ситуация стала патовой, в судебный процесс вмешался Магистрат, не жаждавший видеть ни сапога, ни седла на вывеске злополучного здания.

Достаточно было дать несколько выгодных подрядов и сделать незначительные уступки каждому из враждующих Цехов, чтобы они добровольно отказались от претензий на здание в пользу города. Одно то, что предмет судебного разбирательства не достался сопернику, в равной степени устраивало и сапожников и шорников. А решающим аргументом стало оглашение списка долгов, который оставила после себя Гильдия поэтов. Новому владельцу здания пришлось бы выплачивать немалые суммы, к тому времени уже превысившие стоимость покупки. Магистрат отремонтировал обветшавшее здание и организовал в нём публичную библиотеку, перенеся туда книги и свитки, ранее занимавшие несколько помещений Ратуши. От Гильдии поэтов осталась только вывеска, на которой были изображены свиток и лютня. Вывеска была заказана в те дни, когда сочинители не знали недостатка в средствах, поэтому, даже после стольких длинных сезонов, вывеска имела вполне приличный вид.

До сегодняшнего дня у Ладвига никогда не было повода для посещения городской библиотеки. Читать он умел и даже мог написать короткую записку, используя, в основном заученные фразы. На большее у него не хватало ни времени, ни желания, а по сравнению с остальными унтер-офицерами городской стражи Энгельбрука, сержант и так мог считаться образованным человеком. В это он и сам верил до тех пор, пока не перешагнул порог бывшей штаб-квартиры Гильдии поэтов. Ни одно из виденных им ранее мест в окрестностях Энгельбрука, кроме, пожалуй, монастырской пивоварни, не произвело на Ладвига такого эффекта, как зал на первом этаже библиотеки. Такого множества книг, заполнявших огромные, от пола до потолка стеллажи, ему встречать ещё не доводилось. Учитывая немалую стоимость каждого тома, даже изготовленного на печатном станке, на полках лежали несметные сокровища. Что уж было говорить о редчайших рукописных фолиантах, чудом уцелевших во времена, когда умение читать не могло конкурировать с умением владеть клинком.

В просторном зале находилось несколько человек, из них двое, подобно сержанту, ошеломлённым взглядом обводили ряды стеллажей. Служителем библиотеки оказался человек, который стоял за конторкой возле дверей и на книги не обращал никакого внимания.

– Добрый день, – поздоровался Ладвиг, – где мне найти учёного мужа по имени Фостинус?

Библиотекарь, болезненного вида мужчина, больше напоминающий аскета, никогда не прекращающего пост, обвёл сержанта удивлённым взглядом с ног до головы и сказал:

– Доктор Фостинус не принимает студиозусов в послеобеденное время. Полный желудок отбивает охоту к учению, говорит он. А вы вообще не похожи на студента.

– Я здесь по поручению Магистрата, – вежливо сказал Ладвиг, уже догадавшись, как нужно разговаривать с этим книжным червём. – Требуется консультация уважаемого доктора Фостинуса по ряду вопросов, связанных с добычей полезных ископаемых.

Неясно, что произвело большее впечатление на библиотекаря, «консультация» или «полезные ископаемые», но он явно не ожидал от стражника таких оборотов речи. Редкие, еле заметные на жёлтом морщинистом лице брови поползли вверх, служащий библиотеки повторно осмотрел Ладвига и произнёс гораздо дружелюбнее:

– Я сожалею, господин сержант. Нельзя просто так оторвать доктора Фостинуса от его занятий наукой. Я не могу сделать исключение даже для представителя Магистрата. Приходите… – библиотекарь сверился с какими-то записями, – через день. В праздник Заступничества Великой Матери. В этот день студиозусов не будет. В отличие от простых бюргеров, доктор Фостинус не склонен предаваться обжорству, пьянству и разврату по праздникам, поэтому продолжит занятия у себя в лаборатории. Приходите в канун третьего полуденного звона. Чтобы я мог внести вас в список приглашённых, назовите, пожалуйста, ваше имя и род занятий.

– Ладвиг, дознаватель Магистрата с особыми полномочиями, – отрекомендовался сержант. – Я могу взять с собой на встречу помощника?

– Можете. Для разговора с доктором Фостинусом у вас будет интервал времени между двумя ударами малого колокола. А если он найдёт общение с вами интересным, то не станет ограничивать время беседы.

– Между двумя ударами… – Задумался сержант. – Не так уж много…

– Поэтому вам нужно заранее подготовить список вопросов, выделить наиболее важные из них и задать их в самом начале.

«По-моему, попасть на аудиенцию к его светлости, герцогу Кэссиану гораздо проще, чем к этому учёному. – Подумал Ладвиг, выходя из библиотеки. – Зачем же так важничать, будто от его научных занятий зависят судьбы всего мира».

Теперь можно было, с чистой совестью подвести итоги. На сегодня сержант больше ничего не планировал, намереваясь продолжить расследование завтра, после встречи с Виландом.

«Сразу поехать домой, или прикупить вкусностей для небольшого праздничного ужина по поводу нового назначения?»

Ладвиг выбрал второе и направил коня по улочке, ведущей к торговым рядам. В послеобеденное время людей на рыночной площади поубавилось, но торговля продолжалась. Сержант не стал влезать в толпу торгующих и торгующихся, где всегда шныряет мелкое ворьё, не брезгующее никакой, даже самой малой добычей. К тому же на нём был мундир городской стражи, поэтому сержант не желал быть втянутым в постоянно возникающие разборки между торговцами. Ладвиг предпочёл воспользоваться услугами одного из бойких молодцов, чувствующих себя на рынке, как рыба в воде.

Парень внимательно выслушал заказ и даже прикинул предварительную стоимость покупок. Потом он задал несколько уточняющих вопросов по качеству вина, в основном для того, чтобы понять, является ли покупатель знатоком. Сержант, давно изучивший уловки рыночных посредников, показал себя утончённым ценителем. Парень сразу сообразил, что такому покупателю не удастся всучить, что попало, и заломил за свои услуги несусветную цену.

– Любую половину от этой суммы, – усмехнулся Ладвиг.

– Благородный господин! – Возопил посредник. – Я и так беру с покупателей меньше остальных, и этого едва хватает на хлеб!

– Любую половину от этой суммы, – повторил Ладвиг, – а если не согласишься, я отправлю тебя за покупками не к тем торговцам, с которыми ты в доле. Поверь мне, что потеряешь гораздо больше, если они увидят, как ты берёшь товар у их конкурентов.

– Кто вам сказал про торговцев? – Парень подозрительно посмотрел на сержанта и нервно оглянулся по сторонам.

– Ты сам и сказал.

– Когда? Я вас обслуживаю впервые!

– Посуди сам. Заказанное мною вино продаётся только у Ингваза или Хайнца. Ты назвал цену Ингваза. Сыр можно было взять дешевле у Фестера, но ты назвал цену его брата Филиппа. Дикий мёд дешевле можно было купить с утра, но сейчас, в послеобеденное время на рынке, скорее всего, остался только Юрген, а его цену я знаю. Мне продолжать?

На лице парня появилось тоскливое выражение. Похоже, он уже пожалел, что связался с таким неуступчивым клиентом.

– Мужественный и великодушный рыцарь не может быть таким бессердечным, – грустно произнёс он, глядя на сержанта большими доверчивыми глазами. – Мой заработок – единственная надежда нашей несчастной семьи…

– Стоп. – Оборвал его Ладвиг. – Такие песни можешь петь возле церкви, прося милостыню. А я всё это уже слышал. Про то, как отец спился и утонул в реке, а мать готова отправиться в бордель, лишь бы прокормить пятерых голодных сирот.

– Согласен, – буркнул парень. – За вино требуется внести задаток.