Рождественский подарок

– Какую жемчужину? – поинтересовался в свою очередь я, отрываясь от своего соте, которое и впрямь оказалось на вкус изумительным.

– Князь сказал мне, – Ольга Павловна утерла припухшие глаза батистовым платком, – что привез ее из Индии около года назад.

Я едва не поперхнулся мадерой. Упоминание Индии уже начинало меня раздражать.

– Ну-ка, расскажите подробнее, – попросил Медведев хозяйку.

– Я не знаю, что рассказывать! – рассердилась она. – Большая жемчужина, белая, – пожала плечами княгиня Титова.

– Ее украли вместе с коробочкой, – заплакала она.

– Как выглядела эта коробочка? – спросил ее Медведев.

– Коробочка как коробочка, – ответила Ольга Павловна, продолговатое лицо ее приняло задумчивое выражение. – Черная, бархатная, – добавила она.

Я заметил, что Мира нахмурилась, и решил дознаться сразу же после завтрака, что встревожило мою индианку.

– Определенно все это очень странно, – проговорила англичанка, отпивая глоток мадеры. Она сообщила княгине, что дети позавтракали под присмотром Грушеньки. Мери-Энн вытерла губы салфеткой и вышла из-за стола. Она извинилась перед гостями и сказала, что ей надо идти к Саше и Насте.

Удерживать гувернантку никто не стал.

– Вы опрашивали горничных? – спросил Медведев. – В конце-концов, ведь кто-то и из них мог под шумок… – заметил он многозначительно.

– Не до того мне, – ответила опечаленная княгиня. – Не до того, – приглушенным эхом повторила она.

– Тогда велите сейчас же созвать всю прислугу! – потребовал он.

– Я опрашивал горничных, – раздался голос Сысоева. – Но так ничего и не выяснил, – добавил он. – Ни одна из них не могла этим утром находиться в спальне княгини в ее отсутствие. К тому же сегодня спальню никто и не убирал.

А к Ольге Павловне намедни только Грушенька и заходила…

– Чудес, как известно, не бывает, – заметил Лаврентий Филиппович.

– Рождество, как никак! – усмехнулся Гродецкий.

Княгиня Титова первой вышла из-за стола. Она покинула мраморную залу в мертвенной тишине.

Тогда я отправился вслед за ней, так как Мира все еще продолжала завтракать, и я счел, что успею расспросить ее после разговора с Ольгой Павловной.

Лакей рассказал мне, как пройти в ее комнату, которая располагалась на втором этаже. Я прошел через анфилады комнат, миновав княжескую оранжерею, и свернул в коридор, заставленный рядами мраморных статуй в нишах. Наконец, я постучал в дверь, которая, как я полагал и была будуаром княгини.

– Кто там? – спросил уже известный мне женский голос.

– Кольцов, – выкрикнул я в ответ.

– Сейчас, Яков Андреевич, – отозвалась она. – Подождите секундочку!

Минуты через две княгиня Ольга Павловна позволила мне войти к ней в покои.

– Что вы хотели? – спросила она, укладывая ноги на маленькую подушечку на табурете. – Я так устала сегодня, – печально произнесла вдова.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, – ответил я, чувствуя, что становлюсь навязчивым. Но у меня не оставалось иного выхода, должен же был я как-то выяснить, что происходит в имении на самом деле.

– Спрашивайте, – позволила она, пожимая плечами. Княгиня никак не могла понять причины моего интереса. Я же не мог объяснить ей, что любопытство мое совсем непраздное.

Я сел в кресло, лицом к вдове, напротив образов, перед которыми горели две маленькие лампадки.

– У вашего мужа были враги? – прервал я недолгое молчание.

– Какие еще враги? – седые брови княгини сдвинулись к переносице. – Он же не на войне, – глубокомысленно заключила она, утирая глаза скомканным, мокрым насквозь платочком. – Николай Николаевич такой доброй души человек был, – всхлипывала она.

– И все-таки, – продолжал настаивать я, – возможно, чтобы у вашего мужа были недоброжелатели? – я чувствовал, что княгиня борится с желанием выставить меня за дверь своей комнаты и сдерживается только из вежливости.

– Не знаю, – Ольга Павловна пожала плечами, чинно сложив руки у себя на груди. – Если и были, то мне уж, mon cher, не было об этом известно! – категорично заключила она.

– Но, может быть, на службе или при дворе… – не отставал я от нее.

Княгиня бросила на меня грозный взгляд и отрезала:

– В свои служебные дела Николай Николаевич меня не посвящал! Да и карьера у князя была блестящая!

– Тогда у него могли быть завистники! – осмелился я предположить.

– Могли, наверное, – сдалась, наконец, княгиня. – Но мне-то об этом откуда знать? – жалобно спросила она. – К тому же я слышала, что речь идет о каком-то языческом культе, жертвой которого он стал, – Ольга Павловна повернулась к образам и перекрестилась. – Вот нехристи, – простонала она. – И мы еще дали им приют в нашем доме! – воскликнула Ольга Павловна негодующе. – Я надеюсь, Лаврентий Филиппович их уже изолировал?!

– Мне об этом неизвестно, – пожал я плечами.

– Если бы вы только знали, Яков Андреевич, чего мне стоило сидеть с ними за одним столом! – воскликнула княгиня Титова.

– Воображаю, – поддакнул я, и мне снова стало безумно жаль несчастных индусов, которым самим в скором будущем предстояло стать настоящими жертвенными козлами. Поэтому я решил вмешаться в эту историю как можно активнее, тем более что покойный князь принадлежал к масонскому братству, и его убийство являлось преступлением перед Орденом.

– Больше у вас нет вопросов? – спросила княгиня, откровенно давая понять вашему покорному слуге, что разговор закончен.

– К сожалению, есть, – ответил я.

– И что же вас еще интересует, Яков Андреевич? – изумленно спросила она.

– Где ваш супруг познакомился с брахманами? – поинтересовался я.

– Ой! – Ольга Павловна махнула рукой. – Откуда мне знать?

Я вообще была против этой затеи! – воскликнула она с горечью. – Знаю только, что в Петербурге! И откуда их только нечистый принес на нашу голову? – княгиня снова заплакала.

Я вернулся в столовую, но Мира к моему разочарованию к этому времени уже закончила трапезу и ушла в свою комнату. Зато я во всей красе застал Лаврентия Филипповича Медведева, который в это мгновение переживал свой поистине звездный час.

Он встал из-за стола и попросил у всех присутствующих минутку внимания. Лаврентий Филиппович намеревался произнести важную речь.

Взоры гостей и управляющего имением обратились к нему.