Правило отскока. Детективно-приключенческая повесть

– Я хотел бы попросить вас поучаствовать в судьбе Степана Григорьевича Безбородько.

– Это которого?.. А… припоминаю…

Бурлатис вперил в Константина потяжелевший взгляд.

– А стоит ли, Константин Фёдорович, растрачивать энергию на отработанный материал?

Константин выдержал взгляд Бурлатиса, глаз не отвёл.

– Он мне очень помог в Сибири. Я его должник.

Взгляд обер-чиновника утратил суровость.

– Это меняет дело. Долги надо платить. Хорошо, решу я этот вопрос. В столицу, конечно, твой протеже не вернётся, хватит с него и областного центра!

– Спасибо, Роберт Генрихович!

– Пустое, иди, работай…

То же кабинет год спустя

– Что застыл на пороге? Проходи, присаживайся… зятёк!.. Только не надо изображать невинность. Иришка мне всё рассказала…

– Мы же договорились, что я приду к вам с Валентиной Марковной просить её руки, вот тогда бы вы и узнали!

– А кто тебя освобождает от этой процедуры? Мы семейство благородное. Желаем, чтобы всё было честь по чести. Так что в ближайшее воскресение ждём тебя с визитом. А на Иришку не сердись. У неё от меня секретов нет. От матери – есть, а от меня – нет… Да ты не сомневайся, женой она тебе будет хорошей. Если сумеешь в достатке и холе содержать, разумеется. Но пригласил я тебя не за этим. Вернее, не только за этим… Присмотрелся я к тебе за прошедший год и решил поговорить откровенно. Тем более что вот-вот породнимся. Нравится мне, как ты себя ставишь. С подчинёнными ровен, но без панибратства. Начальству угодить умеешь, но жополизом не слывёшь… Да ты не морщись, слово для такого случая самое подходящее! Думаю, из тебя со временем выйдет отличный чиновник. Чиновник не в смысле занимаемой должности, а в смысле состояния души.

– Это как?

– Поясняю. Чиновник по состоянию души это тот, кто распределяет блага. Не важно, какие: деньги, ордена или пайку хлеба. Потому чиновники существуют везде: в присутственном месте, в штабе, в тюремной камере. Главное, чтобы было чего распределять! И делать своё дело чиновник должен добросовестно. Ибо, если произойдёт сбой в системе распределения благ, то зашатается государство, поскольку эта система лежит в его основе.

– А как же коррупция?

– Это не про чиновников. Это про недобросовестных госслужащих и идиотов начальников, которые глубже своего кошелька не заглядывают!

– Получается, что все чиновники – честные люди?

– Представь себе, да! Все нормальные чиновники априори честные люди!

– То есть все чиновники живут на одну зарплату?

– Перехвалил я тебя, брат… Сам-то понял, что сказал?

– Что-то я запутался…

– Запутался – распутаем! Есть непреложные истины, которые надо помнить. Истина первая: «Человек, сидящий на распределении, не может быть нищим – это противоречит самой природе человека». Не отделять себе часть благ чиновник не может. Заметь – отделять, а не воровать! Брать своё законное, пусть нигде и не прописанное…

– А чему равно это «своё»?

– А вот на это есть другая истина: «Человек, сидящий на распределении, не должен быть жадным – жадность ведёт к гибели»! Истина третья: «Чиновник должен добросовестно трудиться на благо государства – без государства он ничто»!

Потом были истины четвёртая, пятая и так далее… Всего полчаса продолжался этот «урок». Но именно он сцементировал мировоззрение Константина Агафонова.

Игорь

Кабинет полковника спецслужб Кондратьева. Год 1973

– Товарищ полковник, лейтенант Селиванов по вашему приказанию прибыл!

– Проходите, лейтенант, присаживайтесь…

Полковник закрыл лежащую перед ним на столе папку.

– Вот знакомлюсь с вашим делом и диву даюсь: как ладно складывается ваша биография. Спецшкола – с отличием! Институт, без отрыва от спецшколы, – с отличием! Мастер спорта по рукопашному бою, мастер спорта по стрельбе и по плаванию. Три иностранных языка и школа актёрского мастерства в придачу… Не многовато достоинств для лейтенанта?

– Это не достоинства, товарищ полковник, это необходимые навыки. Превратятся ли они в достоинства – покажет только служба!

– Достойный ответ! Что ж… будет тебе служба, лейтенант! В одной из европейских стран наш резидент добыл важную информацию. Крайне важную, но скоропортящуюся. Если эта информация не ляжет мне на стол до четверга следующей недели – она превратится ни во что. При добыче информации резидент сильно наследил, по-другому не получалось. Сейчас он находится под колпаком у западных спецслужб. Но брать они его не спешат. Хрен знает почему, вариантов много. Да и не в резиденте дело. На его ближайшее будущее мы уже повлиять не можем. Нам нужна информация. И доставишь нам её ты! Последнее, что успел передать резидент: информация в надёжном месте, он ждёт связника. Вот ты и будешь этим связником… У тебя вопрос?

– Так точно! Если резидент под колпаком, как я уйду после встречи?

– Не знаю. Но если резидент затребовал связника, значит, у него заготовлен вариант для его отхода. Он человек опытный, зря горячку пороть не будет… Короче, на подготовку операции и сборы даю сутки. Завтра, то есть во вторник, ты должен быть в пути!

Где-то в Европе…

Ответственный сотрудник Министерства иностранных дел одной из западноевропейских стран – он же резидент советской разведки – находился в своей квартире и ждал связника. По его расчётам, тот должен был быть на подходе. Если это не так, то жертва, на которую он пошёл, будет напрасной. Господи, только не это! С жизнью он попрощался ещё тогда, когда пошёл ва-банк, чтобы добыть нужную Москве бумагу.

В дверь позвонили. Резидент открыл и слегка опешил. На пороге стояла очаровательная блондинка и забавно хлопала длинными ресницами.

– Великодушно простите. Но я забыла дома часы. Вы мне не разъясните, который час?

Слова «великодушно», «забыла», «мне», «разъясните» и «час» были паролем. Их можно было использовать в любой словоформе, но обязательно в такой последовательности.

– Странно, однако, проходите. Часы в комнате. Обувь можете не снимать.

Слова «странно», «однако», «комната», «обувь» и «можете» были ответом на пароль. Мужчина и девушка проследовали в комнату. Там резидент протянул посетительнице лист бумаги с заранее написанным на нём от руки текстом. Запись гласила: «Времени в обрез. Берите и уходите!» Девушка прочла, вернула листок резиденту и вопросительно на него посмотрела. Тот взял лист, протянув взамен ключ от ячейки камеры хранения и листок с адресом вокзала. Девушка всё приняла, но вопрос во взгляде не изменила. Резидент кивнул и, подойдя к стеллажу с книгами, нажал на какой-то выступ. Стеллаж отошёл в сторону, открыв проход в стене. Девушка по-мужски пожала резиденту руку и исчезла в проёме. Резидент вздохнул и вернул всё на место. Потом бросил листок в пепельницу и поджёг. Когда листок догорел, резидент смял обуглившиеся останки пальцами руки. За этим занятием его и застали агенты спецслужб, которые ворвались в квартиру…

– Где ваша посетительница?

– Не пойму, о ком вы говорите…

Всё обыскать! – приказал старший группы.

Проход в стене удалось обнаружить через четверть часа. Он вёл в квартиру, расположенную в соседнем подъезде. Там была обнаружена большая сумка с женскими вещами и белым париком. После опроса, агенты, дежурившие возле дома, показали, что из соседнего подъезда минут пятнадцать назад вышел молодой мужчина, лица которого разглядеть не удалось. Старший группы подошёл к резиденту.

– Пошли.

Тот расслышал в его голосе ожидаемый приговор, но выдержку сохранил, только слегка побледнел…