Война по распорядку. Красным по белому. Альтернативная сага

– Вот вырастешь, выучишься и заменишь! – отшутился Жехорский. Потом решил сменить тему разговора: – Ответь-ка мне вот на какой вопрос, – обратился он к Машане, – что ты думаешь о Соединённых Штатах Америки?

– Это наш самый большой торговый партнёр и самый непримиримый идеологический противник! – не задумываясь, выпалила Машаня.

– Молодец, вызубрила, – похвалил Жехорский, – и в чём эта самая непримиримость состоит?

– В том, что у американцев на первом месте стоит жажда наживы, а у нас – жажда знаний. Папка, кончай меня экзаменовать!

– Уже кончил, – поспешил успокоить дочь Жехорский. – Тем более что ответила ты верно. То, что американцы – безусловно, великая нация – попутали приоритеты и поставили наживу впереди знаний – это их большая тактическая ошибка. Заметь, дочь, тактическая! А вот в стратегии мы с ними почти во всём совпадаем. И у нас, и у них основным государственным приоритетом является Кодекс Звезды.

– Кодекс Звезды? – удивилась Машаня. – Никогда не слышала…

– И ни от кого, кроме меня, не услышишь, – подмигнул дочери Жехорский, – потому что я его сам придумал.

– Расскажи! – попросила Машаня.

– Да там всё очень просто. Я имею в виду, Кодекс Звезды очень прост: светить всем!

– И это всё? – удивилась Машаня.

– А чего больше-то? В переложении на государство это означает предоставление равных прав и свобод всем, в этом государстве рождённым, всем без исключения!

Машаня задумалась, потом в сомнении покачала головой:

– Но ведь и у них – я имею в виду негров – и, если присмотреться, у нас, существует неравенство. Откуда оно в таком случае берётся?

– Вот! – поднял палец к небу Жехорский. – Откуда неравенство… Я ведь не зря давеча сказал «рождённый». Человек под Кодексом Звезды рождается свободным. Свободу он начинает терять потом. Против воли: из-за цвета кожи, классовой принадлежности, и т. п. Или добровольно: в основном, из-за лени, хотя тут можно долго спорить, и найти, в конце концов, ещё тысячи причин.

Но главная причина неравенства состоит в ненадлежащем исполнении основного закона государства, если этот закон соответствует Кодексу Звезды.

Машаня разочарованно вздохнула.

– Папка, я, честно говоря, не улавливаю разницу: с Кодексом Звезды, без Кодекса Звезды, если потом всё равно найдутся те, кто всё испортит.

– Не скажи, – покачал головой Жехорский. – Под Кодексом Звезды всегда остаётся шанс, что всё когда-нибудь наладится, а без него – полная безнадёга. Простой пример. Ты знаешь, что такое фашизм?

– Ну, да – не очень уверенно ответила Машаня. – В Италии, и, кажется, в Германии…

– Добавь сюда ещё Японию, – посоветовал Жехорский. – там, если не по названию, то по сути, то же самое. А именно: превосходство одной расы над другими, неприятие всякого инакомыслия, идолопоклонничество и прочие антидемократические «прелести». О причинах возникновения этой плесени на теле человечества много говорить не буду, скажу только: они есть, они объективны, в них надо разбираться, чтобы они не возникали впредь.

– Но пока эта, как ты её называешь, плесень, только распространяется, или я не права?

– Права, дочь, права, – вздохнул Жехорский. – И, к сожалению, пик мощи фашизма ещё впереди. Но потом будет – и это неизбежно! – обрушение в пропасть. Жаль только, что эта «эпидемия» будет стоить человечеству миллионов жизней…

– Почему миллионов? – испугалась Машаня.

Жехорский опомнился. Как он сподобился втюхивать четырнадцатилетнему подростку мысли, до понимания которых не доросли многие весьма учёные дяди и тёти? Потому Жехорский постарался улыбнуться как можно беззаботнее.

– Я разве сказал «миллионов»? Извини, увлёкся. Всё это, дочь, не более чем теория, которую тебе лучше всего выкинуть из головы, потому что практика, вот увидишь, покажет совершенно иное! Ладно, давай полюбуемся ещё немного панорамой, да поедем домой. Не забывай, тебе завтра в школу!

МГУ

Встречу президента со студентами и преподавателями Московского Государственного Университета пора было закачивать. Николай Иванович Вавилов второй час отвечал на вопросы аудитории, и было заметно, что устал. Жехорский подал знак ведущему, и тот объявил:

– Ещё один вопрос и на этом будем закругляться!

Совершенно неожиданно это объявление послужило поводом для небольшого инцидента. В то время как большинство желающих задать вопрос понуро потянулись к своим местам, одна девушка решительно вышла вперёд, оттеснив стоявшего перед установленным в зале микрофоном юношу.

– Извини, но для меня это очень важно! – твёрдо сказала она.

Растерявшийся поначалу юноша попытался восстановить утраченный статус-кво.

– Для меня тоже очень важно, – заявил он, – к тому же я стоял первым!

Юноша попытался аккуратно оттеснить захватчицу от микрофона, но та, упрямо закусив губу, позицию не сдавала. В зале зашумели, послышались смешки. Ситуацию спас Вавилов, который обратился к юноше:

– Молодой человек, уступите девушке место, а я, со своей стороны, обещаю ответить и на ваш вопрос тоже.

После того, как порядок был восстановлен, ведущий предоставил девушке слово.

– Меня зовут Акгозель Мурадова, – Жехорский встрепенулся и стал присматриваться к девушке, – я студентка четвёртого курса филологического факультета.

– Я так понимаю, вы не москвичка, – сказал Вавилов, – откуда вы приехали?

– Из Туркестана, – ответила девушка, – из Амударьинского казачьего округа.

«Теперь понятно, почему я не сразу опознал в ней уроженку Туркестана, – подумал Жехорский. – Одежда, причёска – европейские, да и цвет кожи белее, чем у соотечественниц…»

– Издалека, – улыбнулся Вавилов. – Так что вы хотели спросить?

– Николай Иванович, – сказала девушка, – я прочла в газете, что готовится указ о выделении Туркестана из состава Российской Федерации, так я хочу вас попросить: не подписывайте этот указ!

Эти дерзкие слова вызвали ропот в зале. Вавилов поднял руку.

– Тише, товарищи! – Потом обратился непосредственно к Акгозель: – Признаться, барышня, вы меня удивили. Я бы даже сказал, немного смутили. – Вавилов сделал небольшую паузу. – Другое дело, мне легко пообещать то, о чём вы меня просите. И не потому, что я вот так сразу проникся сочувствием к вашим словами, – строго глядя на ошеломлённую привалившим счастьем девушку продолжил президент, – а совершенно по иной причине. Не мешало бы вам знать, милая барышня, что подписание названного вами документа целиком и полностью прерогатива руководства Российской Федерации, а не президента СССР. Вот когда придёт время завизировать изменение статуса Туркестана в составе СССР, тогда придёт мой черёд взять в руки перо. Или вы, – продолжая неотрывно смотреть на покрасневшую от досады за допущенную оплошность Акгозель усмехнулся Вавилов, – и этого предложите не делать? И не торопитесь с ответом! – предостерёг Президент открывшую было рот девушку. – Любой ответ может оказаться ошибочным. Лучше вам вообще не отвечать на этот вопрос. А вот соображения относительно того, почему Туркестан не должен получить бо?льшую самостоятельность, я бы хотел от вас услышать!

Акгозель, которая успела взять себя в руки, смело посмотрела в лицо президенту.

– Выделение Туркестана из состава России автоматически повлечёт передачу тех ключевых постов в руководстве республики, которые сейчас занимают ставленники Петрограда, ставленникам Ташкента.

– И что вас смущает? – улыбнулся Вавилов. – Или вы считаете, что среди туркестанцев не найдётся нужного количества достойных людей?

Вряд ли, задавая этот вопрос, президент рассчитывал услышать:

– Да, я так считаю!

Вавилов на секунду растерялся, в зале вновь поднялся ропот, послышались гневные выкрики в адрес Акгозель.

Вавилов поднял руку призывая соблюдать спокойствие.