По вашим стопам, Великие

– Прекрати же дергаться! – прокричал знакомый голос. – Ты как в лесу оказался?!

Репейники и крапива высились вокруг, хмурое утро неохотно серело. Верхом на герое, уперев руки ему в грудь, сидела рыжеволосая девушка в коричневом балахоне. Летнее путешествие по Северо-Восточному краю немного выжгло насыщенный цвет ее ярко-каштановых волос, осветлив и сделав их медно-золотистыми. Напряженные, сочно-карие глаза сосредоточенно глядели сверху.

Он тревожно похлопал по груди в поисках стеклянного амулета, что сопровождал исключительно сны, а когда не нашел, то приподнялся и обнял ее, настоящую, во всю силу! «Сольвейг».

Прижался к ее плечу, вдохнув знакомый, теплый аромат, наполненный хвоей, орехом и фруктами.

– Да что с тобой происходит, чурбан ты бестолковый? – участливо спросила она.

– Прости, – прошептал он, приводя в порядок спутанные кошмаром мысли.

Сольвейг вдруг отстранила:

– Рэй! Зачем из лагеря ушел в ночь? Вымок насквозь, – она взяла его ладонь, – и руки ледяные. Что с тобой творится все эти недели?

А он всё не мог вернуться. Радостно было вновь оказаться в Яви, но бренчание старых костей всё еще доносилось издали, обещая, что уже будущей ночью кошмар продолжится.

– Прости.

– Да за что?! – грозно крикнула Сольвейг, схватив теперь за грудки. – И так знаю, что ты бездарный герой. Давно смирилась, знаешь ли. Что тебя мучает?! – глаза ее горели, но словно бы не ненавистью, а жгучей обидой.

– Оно… – всё не решался связать слова Рэй, – оно хочет забрать тебя.

– Откуда порез на шее? Погоди, да ты весь в крови! Что случилось сегодня ночью? Впрочем, нет, – задумалась она, – не сегодня, а еще там, на Девичьем Поле. Ты же, чурбан, умудрился вляпаться в еще одно проклятье, да? Признавайся!

Рэй молчал.

– Оно хочет забрать меня? Ты так сказал? – спросила она, на этот раз холодно. Затем поднялась на ноги и отшагнула: – Это не проклятье. О ком ты?

Рэй не без усилия поднялся следом, одолевая боль от ранений, полученных во сне. Наяву они оказались не столь глубоки, однако тут и там одежда напитывалась свежей кровью. Он взглянул в ее красивые, напряженные глаза.

– Это существо. Перед тем как мы с тобой встретились в лесной пещере, оно раскрыло мне стихи против зверя, что завелся возле трудового поместья Береста.

Сольвейг сложила руки на груди. Затем прищурилась, будто выискивая что-то в его виноватом взгляде.

– Стихи? А я-то всё думала, откуда у тебя, бездарного героя, вдруг появилась сила аж на то, чтобы оторвать от земли меня, древнего, двухвостого духа. Думала, всё-таки геройская сила в тебе всколыхнулась.

Стрелок рассказал, как всё случилось. Как во время охоты с Ярославом он, в своем дурном сне, очутился на опушке леса, еще даже не понимая, что это сон. Как вошел в избу без окон, где поведал живущей там старушке о звере. Как это таинственное существо напело слова для наговора, которые сами собой отразились в следующее утро на страницах дневника. И по мере рассказа лицо Сольвейг медленно опускалось и бледнело.

Она с опустошенным взглядом покачала головой:

– А ты даже не понимаешь, что сделал. Те стихи, в них не было ни капли твоей собственной силы. Любой человек, прочитавший их, ни коим образом бы не повлиял на меня. Колдунья не давала тебе в распоряжение никаких сил, а использовала тебя, как обыкновенного икотку, носителя сплетенного заранее заклинания. Она с твоего же согласия попросту наложила заклятье прямо на тебя. Потому-то тебе и удалось оторвать от земли невезучую двухвостую лису.

Сольвейг отвела взгляд в сторону и горько произнесла:

– Ты… отдал меня ей, даже того не ведая.

– Но я не успел завершить чтение третьего наговора. Оттого она и не смогла захватить тебя, – тут же объяснился Рэй, впрочем, понимая, сколь малодушны эти оправдания.

– А я будто нарочно скрылась от нее в твоей душе. Как иронично, – улыбнулась Сольвейг. – Получается, наша с тобой встреча – это и правда нелепая случайность.

Тут Сольвейг подняла такой взгляд, что в груди у стрелка похолодело:

– Встреча, которая и не должна была состояться. И сейчас, спустя столько времени, ты решил рассказать? Ты не понял? Я принадлежала этому существу с самого начала. С начала нашего глупого, бессмысленного похода, целью которого ты объявил мое освобождение.

– Сольвейг…

– Хватит! – строго ответила она, – звать меня этим именем. Оно не мое. И не твое.

Герой затаил дыхание. Пусть заслуженно, но слова эти ранили сильнее, чем раны, полученные в кошмаре.

– Из-за этого ты не можешь уснуть ночами? Лихо преследовало тебя всё это время. Со дня, как мы покинули Девичье Поле. А ты всё молчал.

– Но я не отдам…

– По?лно, – вздернула она ладонь. – Изба без окон перед высоким лесом? Шаль, скрывающая лицо? Если это существо то, о ком я думаю, у тебя просто нет шансов выстоять. Продолжишь сопротивляться, и она по кусочку уничтожит твой разум. Коли сама Яга чего-то пожелала да имеет на то договор, она получит это, рано или поздно. И никакие человеческие силы ее не остановят. То, что ты видишь ночами, это даже не твои сны, а ее. Ты стоишь здесь. А душа твоя блуждает по черному лесу в преддвериях Нави.

«Неотпетая душа вышла да гулять пошла.

В заколдованном лесу кто ее найдет одну?» – вспомнились когда-то бессвязные наветы.

Рэй собирался возразить, но Сольвейг опередила:

– Она уже предприняла что-то еще? Кошмары страшны, но против упрямцев вроде тебя она может пойти и на более жестокие меры.

– Предложила мне коня.

– Хм-м? – вскинула брови Сольвейг и улыбнулась. – Тогда можешь гордиться собою. Смело считай, что ты вышел победителем из вашего с ней уговора. Да будет тебе известно: кони – легендарное сокровище Яги. Лишь у Гертрангера, Великого Героя мастера красноречия, был такой. Даже не представляю, как ему удался уговор со старухой. Не гадай, Рэй Остролист, тебе предложили выгодный обмен. Сделай, как велит Яга.

– Всё-то у тебя просто. Хочешь, чтобы я отдал тебя этому чудовищу?

– Нет смысла страдать лишь из-за своего нескладного чувства вины. Мне это точно не поможет, – беспощадно изрекла она. – Уже говорила, я ненавижу судьбу, отказываюсь в нее верить и буду отрицать до самой смерти. Но тебе нет смысла стоять насмерть в этой заведомо проигрышной битве. И не храбрись. Думаю, сейчас Яга еще просто играет, она любит потешаться над людьми. Но в конечном итоге она без сожалений изничтожит тебя, а следом заберет меня. Тут всё сложилось.

– Ты не должна так легко об этом говорить, – сжимая кулак, ответил Рэй. – Не после того, через что мы прошли.

– А чего это в итоге стоило? Ты сам отдал меня.

– Хочешь сказать, наши отношения, наше общее время для тебя ничего не значат? Что ж, пусть так. А для меня значат! И знай, я не сдамся из-за страшных снов.

Она снисходительно склонила голову:

– Не кручинься, герой. Ты ищешь свое предназначение. Но эта, – она сморщила носик, – перебранка с Ягой – точно не тот судьбоносный бой, ради которого ты явлен миру. Будь благоразумен. Верный конь Яги станет тебе лучшей заменой. В отличие от меня, он не таит секретов, не насмехается и всегда исполняет поручения. Я принадлежала Яге с момента, как ты прочел ее заклинание. Мы провели вместе шесть лун, которые и не были мне положены. Пора вернуть всё на места.

«За что же ты так себя ненавидишь?» – подумал Рэй, да тут девичий крик донесся из-за елей неподалеку!

– Это же Мелисса! – обернулся он. – Что там еще случилось?! – он ринулся сквозь травы на этот тревожный звук. – Соль, скорее!

Сольвейг стояла еще несколько секунд, печально глядя в спину удаляющемуся стрелку.