Драйв! Dolcezza. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5

По приезду в Молдавию Валера отдал мне нунчаки, оказавшиеся, как я выяснил позднее, настоящими, японскими, а через месяц, как и обещал, «Макаров», но при этом остался верен себе и взял с меня за пистолет триста рублей. Затем я частным образом съездил в Москву и продал доллары по шесть рублей за штуку, эти деньги – три тысячи – вместе с наличными из портмоне перешли к Володе. Ну а с чеками Внешпосылторга, доставшимися мне, я знал, как распорядиться.

А вот что стало с теми тремя парнями, я так до сих пор и не знаю. Даже теперь, по прошествии многих лет, когда я вдруг посреди ночи просыпаюсь в ледяном поту от ужаса, а это происходит с периодичностью раз или два в месяц, я лежу, не закрывая глаз до самого утра, и внушаю себе, что они обычные бандиты и приходили за нашими жизнями, но карты легли так, что из-за этого им, возможно, пришлось расстаться со своими… Возможно, но не обязательно. К утру ночной кошмар постепенно проходит, и ужас отпускает… до следующего раза.

Новелла вторая. Крик совы

Коктейль «Медовая ночь»

Кофе «эспрессо».

1 чайная ложка мёда.

15 мл ликера «калуа».

Взбитые сливки.

Тростниковый сахар, воздушный рис.

В бокал всё вливать по очереди, затем посыпать сахаром и рисом для украшения.

Мужик тугим узлом совьется

но если пламя в нем клокочет —

всегда от женщины добьется

того, что женщина захочет

Игорь Губерман

Эта девушка-подросток, о которой я хочу здесь рассказать, оставила в моей памяти, с одной стороны – приятные, незабываемые мгновения, а с другой – легкий ужас при воспоминании о той единственной ночи, проведенной нами вместе; и по жизни – немало вопросов, многие из которых я обращаю к себе самому.

18-летняя чудо-девочка, студентка Кишиневского университета, стройная, я бы даже сказал, изящная телом и весьма хорошенькая лицом, для проведения своих странных – по меньшей мере – экспериментов почему-то избрала меня, а подопытными кроликами, или жертвами, если хотите, в результате оказались мы оба.

Одним поздним вечером – это случилось как раз к закрытию – она заявилась к моему товарищу в бар вместе со своей подругой и проявила такую настойчивость в желании остаться в баре и после закрытия, что нам с Кондратом, который, собственно, и позвал меня накануне в бар в надежде на то, что мы проведем этот вечер вместе, подключив к нашей компании парочку сговорчивых девиц, не оставалось ничего другого, как выпроводить на улицу другую пару девушек, тоже студенток Кишиневского университета, на протяжении целого вечера дожидавшихся нас.

Буквально на первых же минутах знакомства, когда мы остались в баре вчетвером, Инна – так звали эту девушку – не обращая внимания на Кондрата, парня, надо сказать, весьма заметного не только своим высоким ростом, но и мужественной красотой, завладев моей рукой, увлекла меня в дальнюю, угловую кабинку, и без предисловий спросила:

– Скажи мне, Савва, ты настоящий мужик?

– А что такое, требуется выпить литр водки? – шутливо спросил я.

– Ну, – взмолилась девушка, надув губки, – я тебя серьезно спрашиваю.

– Ну, если серьезно, думаю да, – ответил я, с удовольствием опускаясь в мягкое удобное кресло после целого дня, проведенного на ногах. – Я не просто мужик, моя девочка, я, можно сказать, рыцарь… – и, после внушительной паузы добавил с циничной усмешкой: – …да, рыцарь лифчиков, трусиков и колготок.

Совершенно не зная, что именно требуется от меня этой пигалице, которая и на женщину-то не была похожа, я хотел с самого начала расставить все точки над «i», чтобы потом лишних вопросов не возникало.

Инна приблизила свое лицо, ее маленькие горячие ладошки легли на мою руку, сжали ее и она сказала:

– Послушай, я хочу, чтобы ты меня развратил. По-настоящему, понял? – Ее красивые кошачьи глаза глядели на меня с откровенным вызовом, и было видно, что девушка не шутит.

– Зачем тебе это надо, милая? – попытался отшутиться я, откидываясь в кресле назад, пытаясь таким образом увеличить дистанцию между нами. А сам с тоской подумал, что из-за этой девчушки-пичужки, вбившую себе в голову какую-то блажь, мы отправили домой нормальных телок, с которыми можно было без проблем провести веселую ночку, и теперь мне придется возиться с малолеткой, которая сама не знает, чего хочет. Но Инна не приняла моего осторожного, игривого тона.

– Скажи, что ты сделаешь это, не разочаровывай меня, мне бы не хотелось обращаться с этой просьбой к твоему товарищу. Хотя у него взгляд настоящего развратника, такой тип мужчин мне не нравится, да и молодой он слишком, – скороговоркой выпалила она.

Что мне оставалось делать: сказать ей, чтобы она пошла и умылась холодной водой и немного остыла, или же отшлепать по попке и отправить домой? Но ведь, действительно, то, чем мы с Кондратом день ото дня занимались, иначе как развратом и не назовешь, быть может, когда-нибудь, в другое, более продвинутое время, этому будет дано какое-нибудь более приятное и благородное определение.

Впрочем, в какой-то степени это предложение мне показалось даже интересным, такое в моей жизни случилось впервые: девушка сама пожелала стать объектом насилия.

– Не знаю, что ты понимаешь под этим словом – разврат, но это, поверь мне, не так романтично, как можно себе представить из рассказов подруг, – голосом нудного ментора, глядя девушке прямо в глаза, начал я. – Иногда при этом бывает больно, девочка моя, и с непривычки даже противно, – это игра для взрослых. – Я с сомнением оглядел ее воздушную фигурку.

– Во-первых, я не маленькая девочка, мне уже 18, а во-вторых… я готова на все, вернее, я попросту должна пройти все это. – Глаза девушки сверкали, лицо пылало, и весь запас моего красноречия иссяк, испарился.

Итак: девочка поставила перед собой именно такую цель, а передо мной – конкретную задачу, и ничто не могло сбить ее с намеченной цели. «Подожди же, моя милая девочка, – накручивал я сам себя, когда получасом позже мы вчетвером поднимались ко мне в квартиру. – Ты еще будешь молить меня о пощаде, но я буду тверд и неуступчив».

Итак, повторяю, цели были определены, расклад ясен, и уже через несколько минут после прихода мы попарно разбрелись по комнатам.

Из спальни, где расположился Кондрат со своей партнершей, уже были слышны ахи-охи-вздохи, а мы с Инной делали только первые шаги в освоении любовной игры. Начали мы с эротического массажа, попеременно меняясь ролями, и почти невинных ласк, постепенно, шаг за шагом осваивая любовную науку.

– Для того, чтобы все прошло хорошо и гладко, ты должна мне полностью доверять, а еще лучше – срочно полюбить меня, – пошутил я, нежно разминая шею и плечи моей пассии.

– Я стараюсь, – ответила Инна серьезным голосом, – я тоже подумала об этом.

Постепенно опускаясь все ниже – к ее животу и бедрам, я следил за реакциями партнерши, пытаясь уловить тот момент, когда ее потянет на «запретный плод», давая девушке возможность самой решить: «Когда?» Мне хотелось, чтобы она попросила, а еще лучше, сама сделала первый шаг. Добиваясь этого, я старался быть хладнокровным, однако за час-полтора измотал себя (боюсь, что и партнершу тоже) до одури. Я гладил и разминал ее прекрасное юное тело, целовал и слегка покусывал. Инна понемногу привыкала ко мне, к моим прикосновениям, и мне вскоре стало казаться, что ей наша игра начинает нравиться; неудовольствия, во всяком случае, она не выказывала.

Что ж, девушка, надо признать, была действительно хорошенькой. Тело ее, еще только начинавшее приобретать женские очертания – небольшие чашевидные грудки, которые она могла полностью прикрыть своими ладошками, плоский животик, узкая талия, переходящая в изящные, стройные бедра – все эти прелести кого угодно могли свести с ума, и мое вожделение вследствие массажа и ласк возросло многократно. В какой-то момент я не сдержался, перевернул ее на спину, издав при этом то ли стон, то ли рык и…

Инна уперлась мне в грудь обеими руками, глаза ее округлились от ужаса, но ее слабое сопротивление только раззадорило и придало мне сил, и я, обеими руками держась за маленькие пружинистые ягодицы, вошел в нее плавно и бережно, но сразу почти до конца, чтобы не измучить девушку многими попытками и, соответственно, долгими болевыми ощущениями. Инна ойкнула, задрожала подо мной, но каким-то чудом стерпела, издав лишь слабый стон, затем обмякла. После этого я вновь целовал ее, шептал какие-то ласковые слова, потом, обняв девушку, укрыл нас обоих одеялом и стал понемногу придремывать; Инна повернулась на бок и свернулась в клубок, приняв позу зародыша, и вскоре мне показалось, что она тоже засыпает.

Но, как вскоре выяснилось, мне это только казалось. В какое-то мгновение, когда я уже проваливался в сон, девушка высвободилась из моих объятий, встала в постели на четвереньки, лицом ко мне и спросила:

– Это все?

– Нет, милая, впереди нас ждут новые непристойности, ведь ты этого хотела, не так ли? – раскрыв глаза, заверил ее я, словно продолжая прерванный разговор. – А ты, кстати, не устала? Тебя ничего не беспокоит, не болит? Или того, что уже было, тебе недостаточно?

Мне показалось, что она, эта маленькая пичужка, меня дразнит, и от этого вся моя сонливость в одночасье исчезла.

– Я хочу испытать с тобой все, – уверенно сказала маленькая чертовка, – все, ты слышишь? И я надеюсь, что ты знаешь, что это такое.

Я слышал. Вместо ответа я взял руками ее голову, слегка нажал, наклоняя к низу своего живота, при этом она коснулась лицом моего «удальца». Еще секунду назад, будучи совсем вялым, он стал набухать и твердеть. Около получаса я обучал Инну минету, показывая, что и как надо делать, а чего нельзя.

Кончить мне не удалось, Инна попросту устала, после чего уставилась на меня своими невинными глазами, но и мне не особенно хотелось продолжать, и я с удовольствием обнял ее маленькое, сладостное тело, когда она вновь прилегла рядом.

– Тебе не кажется, что мы чрезмерно увлеклись? – спросил я, стараясь казаться строгим. – Предлагаю закончить на этом, самое время отдохнуть.

– Я не верю, что ты устал, – в ответ сказала она. – Я же вижу, как ты сдерживаешь себя.

– Не мучай себя понапрасну и мне не морочь голову, я вполне удовлетворен, так что давай спать.