Последняя пьеса Земли

Его можно было понять. Бросать машину посреди дороги больно.

– Папа, что случилось? – спросил Алешка. – Почему ты кричишь?

Денис выдохнул и потер переносицу. Потом посмотрел на Алешу.

– Все в порядке. Пойдем пешком.

21:15

Когда они вошли в город, Денис повернулся к детям и проговорил:

– Не отставайте.

Улицы были безлюдны. В окнах домов горел свет. На перекрестке в пятне уличного фонаря был виден блокпост, оборудованный по всем правилам фортификации: нагруженные друг на друга мешки, бойницы. Терещенко негромко чертыхнулся. Он помнил, чем все закончилось, когда они в последний раз встретили блокпост Харченковых. Потом присмотрелся к блокпосту и понял, что там были казаки: одеты по форме, на головах папахи.

Когда они подошли к блокпосту, казак вскинул ружье. Терещенко инстинктивно запустил руку за спину, коснулся пистолета.

– Руки в гору! – прогорланил казак, щуря бульдожьи глаза. Блокпост зацыкал предохранителями.

Денис подчинился.

– Шо у тебя за спиной? – спросил казак.

– Пистолет. Травматический, – ответил Терещенко.

Через миг из-за мешков выскочили два хлопца, подскочили к нему, и один из них забрал пистолет. Обшманали. Потом детей. Рюкзак. Хлопец гнусаво рапортовал:

– Чисто.

Казак опустил ружье, блокпост защелкал обратно предохранителями.

– Какими ветрами? – спросил казак.

Терещенко опустил руки.

– Армавирскими. Проездом тут. Машина сломалась. У вас что-то произошло? Зачем блокпост? – спросил Терещенко.

– Обеспечиваем правопорядок, покуда затмение не кончится. Я, значит, подъесаул Матвей Степаныч, будем знакомы. А это хлопцы мои. Сам-то кем будешь?

– Денис.

– Шо с машиной-то?

– Бак залатать надо. Пробил.

–Это ж каким макаром-то ты его пробил? Это ж не колесо, – подъесаул прищурил глаз.

Гнусавый паренек облокотился на мешки и перегнал в другой угол рта зубочистку:

– Наверное, пулю поймал? Сейчас психи всякие активизировались, как черти из табакерки.

– Типа того, – сказал Денис. – Ну так есть у вас тут автосервис?

– Автосервис есть. Только сейчас закрыт. Комендантский час у нас. Утром откроется, – сказал подъесаул.

Терещенко покачал головой:

– До утра не могу ждать. Неужели совсем ничего нельзя сделать? Может, кто-то сможет помочь? Очень срочно надо.

– Матвей Степаныч, может поможем людям? – спросил гнусавый.

– Ну, в принципе, можно. Только проблемка одна есть. – Подъесаул выбил папиросу из пачки, дунул в фильтр и стал прикуривать.

– Есть тут у нас один персонаж пакостный. Шляхтер его фамилия – начальничек ОВД, мать его, – проговорил гнусавый. – Когда вся эта петрушка с Солнцем завертелась, Шляхтер подсуетился и начал город в охапку брать. Все быстро сделал, за полдня. Видимо давно зрел у него план. В общем, теперь он тут власть. Потом комендантский час ввел. Мы-то, казаки, ничего против комендантского часа не имеем и даже за. Но только не за такой. Мало того, что патрули повсюду с собаками шастают, так если попадешься, заберут в ОВД и отправят на принудительные работы. А в худшем случае завалят на месте. Бойцы его те еще организмы. Пользуются положением, беззаконие творят.

Подъесаул подхватил:

– Не одобряем шо Шляхтер прессует людей. Но шибко ничего поделать не можем. Личного состава мало, шо бы отпор дать. Сохраняем нейтралитет. На постах вахту несем. Если сам пойдешь к автосервису, на патруль нарваться можешь. Могут, конечно, и хлопцы тебя сопроводить. Только если с патрулем встретитесь, неизвестно как все оно завертится…. Так шо рисковать я не могу. Людей не дам.

– Интересные у вас тут дела,– сказал Денис.

– Шляхтер только и ждал подходящего момента, чтобы власть перехватить. Революционер херов, – сплюнул гундосый.

– Тогда один пойду. Только детей с вами оставлю, – сказал Денис. – Присмотрите?

Юра пихнул отца в бок и прошипел:

– Я с тобой!

– И я! – заявил Алешка.

– Солдат ребенка не обидит. Присмотрим, – сказал подъесаул.

Юра кивнул Денису в сторону:

–На пару слов отойдем?

Когда они отошли в сторону, Юра посмотрел из-под бровей:

– Мы не останемся с ними!

– Слышал, что подъесаул сказал? Ладно, если меня патруль загребет, а если вас? – сказал Денис.

– Не загребет. Скажем, что не местные, что не знали про комендантский час.

– А если они и спрашивать не будут? Издалека стрелять начнут? Казак же сказал, что они беспредел творят.

– А что если тебя убьют? Нам потом что делать?