Случайные мысли о том, как научиться думать

То же, что породило и знаменитое высказывание другого великого философа – Рене Декарта: cogito ergo sum. У нас принято его переводить как: я мыслю – значит я существую. Это весьма неточный перевод, потому что cogitare – означает, скорее, познавать, чем мыслить. Но наших академиков вполне устраивает красивое слово «мыслить», большая точность им не нужна. Как и в случае с академическим переводом «Йога-сутр» Патанджали, академики Рудой и Островская избрали считать читту сознанием, и им этого достаточно.

Но что имел в виду Декарт, если вспомнить его «Рассуждение о методе». Он рассуждает о том, что все основания, из которых мы исходим, сомнительны, их все можно отбросить. При этом основания эти, условно говоря, выявляются, когда мы «заглядываем себе в голову». Все, что ты считал собой, – обман, все, что ты знал о мире, – лишь мнение, и лишь одно ощущение, что ты глядишь в себя, в сущности, лишь сознавание себя, остается неуничтожимым и является свидетельством того, что ты есть.

Иначе говоря, cogito Декарта есть утверждение: я знаю, что я существую, потому что я осознаю себя сущим. Отсюда и сделали вывод, что он говорит о сознании, а вырастающая из картезианства школа стала считаться психологией сознания.

Именно это заблуждение подействовало на наших академических переводчиков, которые обнаружили в контекстах йогических сочинений, что в читту входят мысли, чувства и желания, то есть именно то, что обнаружил «в своей голове» Декарт. Раз это то же самое, значит читта есть сознание.

Никто из переводчиков не озаботился тем, чтобы дать определение сознанию, никто не задался вопросом, действительно ли мысли, чувства и желания существуют в нем. Даже Патанджали.

Что же такое сознание? Если следовать за Декартом, то это сознавание. И если сознание есть сознавание, то оно действительно способно показывать все те вещи, что к нему относят. Сознание способно воспринимать и чувства, и мысли, и желания. Но относятся ли они к сознанию? Являются ли они одной с ним природы?

Не более чем всадник на белом коне, всадник на красном коне и всадник на черном коне являются частью окна, через которое ты их видишь. Если читта – сознавание, то через нее действительно можно видеть, как бушуют в тебе мысли, желания и чувства. Но являются ли они частью читты, принадлежат ли они ей. А если не принадлежат, то как можно на них воздействовать с помощью окна, через которое рассматриваешь?!

Очевидность читты стала ловушкой для индийской мысли не менее двух с половиной тысяч лет назад. Европа доросла до нее лишь к 17-му веку, но попалась также бесповоротно. А между тем понятие о сознании как осознавании постоянно порождало противоречия. Причем, предельно очевидные противоречия, которые прямо лезли в глаза философам и психологам. Однако их не видели ни индусы, ни европейцы.

Тем не менее, приглядимся. Один из предметов сознавания – мысли. «Заглядывая в голову», ты всегда находишь их в наличии и направленными, потому что они скачут, как бешеные скакуны. И сама суть йоги заключается в том, чтобы остановить этот поток. Вот и психология сознания не могла не обнаружить мысли. А обнаружив, даже начала определенные действия с ними. К примеру, попыталась исследовать, что и как эти мысли связывает. И нашла ассоциативные связи и целые ассоциативные цепи. Она рассматривала и это и многое другое, кроме самих мыслей в сознании.

Судите сами, сознавание не может ничего содержать в себе. Значит, мыслей в сознании быть не может, они могут быть где угодно, но только не в сознании. Поэтому родились теории сознания и внимания, которые утверждали, что мысли есть только до той поры, пока ты их сознаешь или обращаешь внимание на них. А потом они исчезают. И возникают снова, когда ты их осознал. Или обратил внимание.

Но как можно обратить внимание на то, чего нет? Это просто глупость, однако она до сих пор правит умами психологов, и от нее не хотят отказываться, потому что это основание всей современной научной психологии, а значит, карта, которую нельзя выдергивать из-под этого карточного домика. И суть ее в том, что сознание может быть только сознаванием.

Однако сознание есть тонкоматериальная среда, вполне вещественная в некоем тонком смысле. И в виду своей вещественности способная создавать из себя образы, которые и становятся мыслями, то есть тем, что мы думаем. Или чем мы думаем. Сознавание же есть всего лишь свойство сознания, точнее, той исходной среды, которая становится сознанием, как только нечто было сознано, то есть превращено в знание. Сознавая, ты начинаешь знать о чем-то. Но это снаружи, внутри же это вполне определенное действие, превращающее часть исходной среды в образ, потому что мы не можем знать иначе, как в образах.

Стоит принять это, как становится ясным, что есть и сознание, и сознаваемые вещи. Например, мысли. И мысли действительно могут быть содержанием сознания. А значит, ты можешь воздействовать на них, воздействуя на читту или сознание. Но для этого ты должен научиться видеть образы мысли как существующие.

Но как только это тебе удается, как ты понимаешь: желания и чувства не есть образы. Они совсем иной природы.

И при этом они есть! и они видны в сознании. Видны, но остаются невидимыми, поскольку никто не смог объяснить их присутствие в сознании.

Глава 9. Главное в сумерках

Сознание огромно и многослойно. В нем есть очевидные и понятные вещи. И есть множество невидимых и неочевидных вещей. И все это – мое хозяйство и моя жизнь, все как-то влияет на мое состояние. Что же в этом хозяйстве понятно?

Безусловно, разум. Это огромный и относительно управляемый образ, управляющий множеством других образов, которые использует для решения моих жизненных задач. Использует он память, знания и умения, и Образ мира. Точнее, на основе Образа мира он работает постоянно, а все остальное использует по мере надобности. Хотя работу разума можно изучать долго, все же с ним все понятно и очевидно. И когда возникают вопросы, смущающие вас, достаточно распознать: это разум, это относится к нему, – и ясность будет восстановлена.

Находя различные решения для повторяющихся задач, разум закрепляет их в виде образцов и так создает Мышление. Мышление – это ловушка, поскольку оно всегда чуточку неточно, и этим портит нашу жизнь. Поэтому им лучше не пользоваться, накопленный в нем опыт перевести в память, а задачи решать разумно. Это сделает вас живей и дееспособней. Но в любом случае, чтобы успокоиться, достаточно узнать, что то, с чем ты столкнулся, относится к мышлению, и вспомнить, как от него освободиться.

Одно это подымет ясность. А если вы еще и уберете обнаруженную странность, ясность увеличится навсегда.

Как ни странно, но то же самое можно сказать про сумасшествия. При всей их сложности и запутанности, если ты овладел кресением, ты всегда знаешь, как от них избавиться. Главное – распознать, что происходящее – это именно сошествие со своего ума. Иными словами, распознать, что в какой-то миг в тебе начинает действовать чужой ум, попросту, нечто инородное, чему ты не хозяин, и что ты сам не создавал.

Конечно, я не имею в виду все психиатрические заболевания, особенно связанные с органическими повреждениями мозга. То, что подразумевал народ под именем «сумасшествие», было именно подменой своего ума чужим. Самое сложное в этой работе – научиться чуять, что ты словно бы и не ты уже, что произошла некая подмена, и ты ощущаешь себя не так, как обычно.

Освобождение от сумасшествий дает огромный прирост ясности и, кстати, силы. Но он исчерпаем, сумасшествий всегда определенное и ограниченное количество, в отличие от прочего содержания сознания.

Тем не менее, разум, мышление со скрывающейся за ним личностью, и сумасшествия составляют основное содержание сознания. И что важно: все они существуют в виде образов и управляют нами именно потому, что они образы.

Однако при взгляде в себя мы можем обнаружить и то, что в образах не воплощено. Я сейчас не перечисляю всего, что вы можете обнаружить в сознании, я говорю лишь о главном и очевидном, то есть о том, что правит нашей жизнью, и что мы не можем не замечать. К таким вещам, безусловно, относятся желания и чувства.

Отсутствие культуры самосознавания играет с начинающим психологом злую шутку: он принимает за желание или за чувство те предметы, на которые они направлены. В силу этого даже само созерцание желаний и чувств оказывается непростым. Так, к примеру, говоря о желаниях, и йоги, и христианство могут говорить о богатстве, власти, плотских утехах, к которым привязан человек. Но при этом они их обнаруживают в той самой «голове», куда заглядывают. Обнаруживают, наряду и наравне с мыслями. Значит, они рассматривают их как образы, в которые воплощены предметы желаний.

Образы, однако, возникают, лишь как поиск решения, они подбираются разумом из числа наличных, чтобы удовлетворить желание. Иными словами, если вы видите желание как нечто, чего хотите, вы видите уже не желание, а его отображение разумом. В этом случае, если назвать разум читтой, то можно долго бороться с его колебаниями, и борьба эта будет героической и безнадежной. Победив образы, к желанию не подобраться.

Желание существует вне разума и даже вне сознания. Оно оказывается в сознании лишь в силу необходимости действовать, если ты хочешь его удовлетворить. Иными словами, желание даже не само попадает в сознание. Это делаешь ты, когда принимаешь решение исполнить его.

Приняв решение удовлетворить желание, мы вызываем своего слугу, главного исполнителя желаний – ум, и велим действовать. Ум может существовать и без образов, но для земных условий, где возможна память, он создает особое орудие, в сущности, выращивает дополнительный орган – разымающий ум, разум. Это тот же ум, но там, где поток мира можно разделить с помощью восприятия на части, именуемые образами, обрезать и поделить на удобные в использовании куски.

В мирах, где образы не нужны, ум просто потек бы к желаемому, обходя препятствия. На земле он эти препятствия учитывает и обтекает сначала издалека, в образах. Именно это называется думать. Думать безопасней, чем действовать, и это особенно важно там, где можно погибнуть или, по крайней мере, потерять тело. И разум думает, создав образ желанного и образы действий, по его достижению.

Именно их и обнаруживает наблюдатель, когда заглядывает в свое сознание. Но видит ли он при этом само желание? Думаю, как-то видит. Но не в сознании, а гораздо глубже. Ведь этот ум, который достигает желаемого, мой. Но я предпочитаю не восстанавливать способность видеть умом, а жду ответы в разуме и содержащем его сознании.

В общем, ищу потерянный ключ не там, где потерял, а там, где светлей…

Чтобы направить внимание на желания, его надо углубить до ума. И то же самое с чувствами. Как это сделать, непонятно. Но стоит задержать внимание на этой задаче подольше.

Заключение

Без улучшения работы внимания не улучшить и разум, а значит, не обрести успешности в думании. Но углубление внимания стоит разбить на два вида работ.

Во-первых, это очищение и перестройка самого разума. Внимание подчиняется разуму и жестко к нему привязано. Чем путаней разум, тем больше в нем ловушек для внимания, не дающих ему не то что углубиться, а просто стать управляемым.

Во-вторых, для углубления внимания требуется некое точное и продуманное усилие, позволяющее связать внимание с глубинной частью разума и прямо с умом. Такое усилие йога называла дхьяной, а в русском языке оно известно как сосредоточение.

Сосредоточением на бытовом уровне владеют все, но чтобы превратить его в искусство, надо многое знать и немало потрудиться, меняя не только свои привычки, но, в какой-то мере, и самою природу человека.

Часть третья

Обучение

Наука думать не мое изобретение и вообще не изобретение какой-то личности. Она основное содержание жизни существа по имени человек разумный и буквально вписана в устройство нашего разума и жизни. Можно сказать, что сама жизнь учит нас думать, а нам лишь остается наблюдать и описывать то, как это происходит.

Правда, уже на следующем шаге исследования однозначность пропадает, распадаясь на взгляд снизу и взгляд сверху. Если смотреть снизу, от зарождения раздражимости у простейших, то мы обнаружим естественное и непроизвольное усложнение работы разума. Можно сказать, что жизнь, ставя перед нами задачи выживания, заставляет наш разум развиваться. Теория прогресса весьма соблазнительна. И я помню, как в детстве задавался вопросом, как много времени потребуется тиграм, чтобы развиться до человека…

Именно этот детский вопрос является сутью сомнений в теории прогресса и естественного развития разума. Прогресс – это естественное стремление низших форм жизни к усложнению, то есть к высшим формам. Однако все животные останавливаются в своем развитии точно там, где им достаточно для жизни. Они бесспорно обладают разумом, но не развивают его дальше того, что необходимо. Один человек пошел дальше, но при этом столь же явно развил разум выше того уровня, что можно считать достаточным для жизни.

Поэтому, несмотря на всю убедительность естествознания, всегда остается место для сомнения. И звучит оно как предположение о том, что разум вовсе не обязателен для жизни. По крайней мере, человеческий разум. Без него планета жила бы лучше, поддерживая естественное экологическое равновесие, а с ним будут уничтожены и она, и само развитие разума.

Разум человека в планетарных условиях рассчитан на самоуничтожение. Это не может быть заложено в естественный ход событий. Это неестественно, противоестественно и сверхъестественно. А потому рождается вопрос: не является ли разум неким экспериментом, для которого созданы условия, вынуждающие его развивать?

Поскольку условия земной природы слишком просты для разума, он осваивает их и перестает развиваться на уровне животных. Чтобы родился человек, просто борьбы за выживание было явно недостаточно. И тогда были созданы искусственные пространства сознания, в которых развиваются иные миры – миры-общества. Вот там и раскрывается тот разум, что мы знаем как человеческий.

Соответственно, именно общественные миры и становятся главной школой обучения разума. Поэтому если мы хотим знать Науку думать, нам надо понять, как решаются задачи мира-природы, а затем развернуть это на мир-общество. Все тайны уже записаны там и выложены в виде условий, которые определяют нашу жизнь. Хочешь научиться думать – наблюдай, осознавай и переводи в уроки.

Главное – учись читать Книгу мира: Наука думать записана на стенах мира людей.

Глава 1. Книга мира

Книга мира людей не лежит где-то в божественной библиотеке. Она живет в сознании человечества как знания об устройстве нашего мира. Чтобы ее познать, надо вглядываться одновременно во внешний мир и в себя. Книга мира людей довольно равнодушна к природе, зато перегружена общественными отношениями. Как выжить среди себе подобных – главное в ней.