Зло именем твоим

– Вон они!

Вертолеты шли низко, прячась в складках местности, не включая навигационных огней, но у патруля, который занимал господствующую высоту, был тепловизор, и они увидели их – светлые тени в темно-серой мгле.

– Я доложу командиру.

Командир патруля, высланного на господствующую высоту, не уловил в словах ефрейтора Миши Солодкина никакой задней мысли.

– Добро... дуй, только быстро.

Сказано было по-русски – на высоте из шестерых пятеро были русскими.

У них на высоте был мотоцикл, старая кроссовая «Ямаха»... лежит, не мешает, так и сгонять по-быстрому куда, обеспечение мобильности вроде как. Ее и оседлал ефрейтор Солодкин, помчался вниз по склону, чудом уворачиваясь от препятствий и поддерживая себя и мотоцикл в вертикальном положении.

Проскочил – выскочил к базе, прямо на пулеметные стволы. В ночи горбатыми слонами стояли укрытые на всякий случай маскировочными сетями машины с запасом топлива.

– Авраам! Авраам! – заорал Солодкин общий пароль, спрыгивая с мотоцикла.

Стволы опустились.

– Кто?

– Солодкин я! Солодкин!

– Ты совсем охренел, ефрейтор!? Мы тебя чуть...

– Что у тебя, ефрейтор? – подоспел и командир.

– Вертолеты! Две минуты осталось!

Командир выругался

– Мы их и так слышим! Все?

– Все!

– И из-за этого Абрам тебя послал?

– Так радиомолчание же... – пожал плечами Солодкин.

– Вот придурок...

Вертолеты уже заходили на посадку, черные туши на фоне темного, но не непроницаемо-черного, в звездах неба.

О Солодкине все забыли, бросились обеспечивать площадку – надо было разбросать маяки, чтобы пилоты видели, куда им садиться. Вертолеты имели оборудование, позволяющее летать в полной темноте, поэтому посадочная площадка обозначалась не кострами и не ХИС, а маяками, работающими в невидимой человеческому глазу части инфракрасного спектра. У тех, кто разбрасывал маячки, были приборы ночного видения, потому что нужно было точно видеть, куда и что ты бросаешь. Одна небольшая ошибка – и вертолеты столкнутся в воздухе, или один ударит по другому лопастями при посадке – и операция накроется, так и не начавшись. Дух «Пустыни-1» довлел над всеми, все смотрели учебный фильм, посвященный этому рейду американского спецназа, и искренне хотели доказать, что они лучше.

Вертолеты садились один за другим на обозначенные для них площадки, солдат чуть не сшибало с ног потоками воздуха от двигателей.

Миша Солодкин подскочил вместе с кем-то к ближайшему топливозаправщику, помог скатать и отбросить в сторону маскировочную сеть. Никто не сказал ему ни слова, и он не сказал никому ни слова – здесь все были свои и каждым рабочим рукам были рады. Вместе с патрулем, назначенным ответственным за заправку и для этого проходившим практику на одной из баз ВВС, чтобы потом заправлять вертолет с завязанными глазами, Миша Солодкин направился к одному из вертолетов.

Пока заправляли – он сунулся к люку одного из вертолетов, командир десантной группы в этот момент находился на временном КП, разговаривал с майором, обеспечивающим точку поддержки. Десантники сидели в вертолете в полной темноте...

– Места есть? – по-русски спросил он.

Зачем он это сделал? Да просто... такой характер был. Остались еще такие люди.

В каждом вертолете был запас – несколько свободных мест. Это на случай, если один из вертолетов потерпит аварию на маршруте, чтобы один из оставшихся мог подобрать десантников, хотя и с перегрузом. Заполняемость вертолетов рассчитывалась в том числе и с этим условием.

И десантники, сидящие в вертолете – а это были бойцы спецподразделения пограничных войск «Ямам», для этой операции собирали всех, кого только можно, брали лучших, дополнительно тренировали, – в каком другом случае послали бы его подальше. Но сейчас... если человек настолько псих, что сам садится в вертолет, летящий навстречу огню и смерти... стоит ли останавливать его...

– Садись... – кто-то ответил тоже по-русски.

* * *

Капитан Гад Регев, командовавший «красным» подразделением, заметил, что в вертолете на одного бойца больше, только когда вертолет взлетел после дозаправки и он окинул взглядом десантный отсек. Один из бойцов отличался снаряжением – у него был «АК-47», и сидел он на месте, которое должно было быть свободным.

– Какого черта...

Капитан сделал несколько шагов по дрожащему полу вертолета, незнакомый солдат вскочил навстречу.

– Какого черта ты здесь делаешь, солдат? Ты кто такой?!

– Ефрейтор Миша Солодкин! – отрапортовал солдат, вскочив и вытянувшись.

Капитан сразу вспомнил про засаду на патруль, про упавший самолет. История эта была известна по всему ЦАХАЛу, как один солдат противостоял целой банде террористов.

– На подвиги опять потянуло, ефрейтор?!

– Оставь его, капитан... – просто сказал один из десантников. – Какая теперь разница. Всем одно предназначено.

Всем одно предназначено...

– Будете рядом со мной, ефрейтор. После боя получите взыскание, если живы останетесь. То, что вы сделали – это преступление, достаточное даже для трибунала.

Капитан подумал и добавил:

– Если мы все живы останемся...

Специальная группа «Саарет Маткаль»

Объект «Имам Али»

Район Тебриза

Ситуация оказалась намного серьезнее, чем предполагалось.

Они работали «под курдов», в каждой группе был проводник-курд. Курды ненавидели иранцев, после того как они их предали в семидесятые, выдав многих Саддаму Хусейну. У них было почти то же самое оружие, что и у курдской пешмерги – вперемешку автоматы «АК-47» и «М4» с глушителями, пулеметы «ПКМ», снайперские винтовки «Барретт», которые американцы поставляли в регион в большом количестве. Даже если одну из групп, заброшенных в зону проведения операции, раскроют, все равно никто не разберется в том, откуда гости, до тех пор, пока не будет поздно. Перед заброской каждый из них вначале рассматривал карты местности, потом спутниковые снимки, потом они отрабатывали взаимодействие в компьютерной программе – игре-«стрелялке» от первого лица, но куда можно загружать реальный ландшафт местности и реально имитировать силы противника. Во время последнего этапа подготовки они бродили по курдским горам под видом то отрядов пешмерги, то бойцов частных охранных компаний, ведя поиск и уклоняясь от поисковых отрядов противника. Все это им организовали инструкторы израильского МОССАДа и сил безопасности, готовящие к нелегким жизненным перипетиям курдскую полицию и силы безопасности, они же выступали в качестве условного противника, а вся эта «игра на природе» проходила как тренировочное мероприятие не для израильтян, но для курдов. Потом они перешли границу – граница здесь была оборудована плохо, пограничники были ленивыми и прикормленными контрабандистами, опасность представляли только летучие отряды на мотоциклах, которые контролировали границу путем внезапных проверок, больше похожих на налеты воинства Чингисхана. Но израильтяне были куда лучше подготовлены, они уклонились от поисковых отрядов и пошли дальше... и шли они дальше до тех пор, пока проводник – опытнейший христианин, бежавший с израильтянами из Ливана, а до этого служивший в армии границы, – сказал, что дальше идти нельзя.

Командир группы, израильтянин по имени Игал, приказал всем лечь – и группа растворилась в ночи, сделавшись всего лишь камнями на земле. Сам командир пополз по направлению к тому месту, где должен был быть проводник.