София в парандже

– Да, – ответил я и добавил: – Из Швеции.

– По делам или отдохнуть?

– Сам пока не знаю. – Я решил перехватить инициативу: – А что, русских тут много?

– Много. Мой сын дом для них строит… дома. Русские дом покупают. Много дома, некоторые почти все русские живут. Это хорошо, что русские снова пришли. Жить будем…

Я вспомнил Украину, из которой бежал совсем недавно… вспомнил, как орали «москалей на ножи!», как памятник дружбе украинцев и русских в Киеве называли «ярмо», и только тяжело вздохнул…

Заселился я пока не в отель, а в хостел, расположенный в небольшом отреставрированном доме девятнадцатого века. Передвигаясь по цивилизованному миру при таких обстоятельствах, как у меня, лучше не селиться в отелях. В отелях с вас попросят расплатиться карточкой и показать документы – будьте уверены, что информацией о постояльцах они делятся с полицией. А хостел чаще всего держит семья или один человек, они с удовольствием примут наличные и никому о вас не сообщат. Короче говоря, путешествуете по Европе – селитесь в хостелах, держитесь ниже уровня радаров. И не прогадаете…

За три ночи с завтраком и отдельную комнату я заплатил чуть больше трех тысяч в пересчете на рубли. Это дорого, можно найти хостел втрое дешевле. Никаких вещей я там оставлять не стал, все вещи при мне – в наплечной сумке…

Первым делом, выйдя в город, я купил телефон и СИМ-карту к нему. Местный оператор М-тел, не знаю, есть ли у него какие-то связи с МТС, да и не хочу знать.

Была акция на телефоны «Сони Иксперия», вот и купил. Затем купил местный проездной и с ним сел на трамвай – посмотреть Софию, а заодно посмотреть, нет ли за мной «хвоста». Вполне может быть, учитывая события в Турции и Украине.

Чужаком в Софии я себя не чувствовал, наоборот – словно в Россию вернулся.

Смотря в окно на проплывающие за окном дома и зелень, я думал об Украине. Наверное, напрасно я согласился участвовать в той гребаной полицейской программе. На кой мне это было надо? Кому и за что я мстил? И для чего я подставил под молотки себя, подставил молодых пацанов – весь мой экипаж? Борис и Игорь убиты, их убили свои же, украинцы – если можно считать отморозков, бандитов и убийц своими. И ради чего они пали? Ради возможности изменить то, что в принципе изменить невозможно, а можно только уничтожить?

Я много путешествовал по Восточной Европе, пользуясь возможностями, какие у меня были. В Чехии, у Карлового моста, услышав мой русский, какая-то старуха злобно сказала – зачем приехал, оккупант? Я обернулся и ответил – забыла, как на этом месте стоял памятник Гейдриху, которому должен был кланяться каждый чех?! Стоявшие рядом чехи заулыбались и зааплодировали. Мне – зааплодировали… Чехия вообще интересная страна, славяне и при этом сто процентов Европа, и если бы не шестьдесят восьмой… так и не пойму, зачем мы с танками-то туда полезли. Но, несмотря на шестьдесят восьмой, чехи считают, что мы освободили их дважды, сначала от Австро-Венгрии, потом от Третьего рейха. Нормально к русским относятся в Чехии, Словакии, Румынии, Германии, Беларуси, теперь вот – Болгария. Но при этом Польша, Прибалтика, Украина – везде недоверие, страх, а где-то и дикая ненависть, от которой оторопь берет даже европейцев. Почему же так?

Есть у меня теория на этот счет. У стран – разные исторические траектории и судьбы, но их можно поделить на две большие группы. В одной – народ и элиты были в общем-то едины, они смотрели в одном направлении. В другой – народ и элита были расколоты. В той же Болгарии, в которой я сейчас нахожусь, элита была сначала проосманской, потом пронемецкой, этим объясняется тот факт, что обе мировые войны Болгария воевала против России. А народ был прорусский – уже после девяносто первого года болгарская молодежь не дала снести памятники советским солдатам-освободителям. В Чехии элиты были сначала австро-венгерскими, потом пронемецкими или пробританскими. В Беларуси – пропольскими и сильно отличались и верой, и языком от простых белорусов. В итоге простой народ принимал русских как освободителей от чужого влияния, чужой элиты и чужого государства. Когда-то в ту же категорию входила и Украина – простые украинцы считали русскую армию армией-освободительницей от поляков и магнатства, сначала польского, а потом и нарождающегося своего. Но когда формировалось государство, где элита и народ становились едиными – Украина после 91-го, Польша, Прибалтика, – тогда русские воспринимались уже с ненавистью, как оккупанты. И никакого решения этой проблемы мы, русские, не нашли, даже не приблизились к решению.

Вышел на какой-то остановке, огляделся. Узкая улица, трамвайные пути посередине, деревья, дома-«сталинки»… ну чисто Россия. Собрал телефон, набрал номер, который помнил наизусть.

– Алло?

– Господин Иванов?

– Да.

– Меня зовут Александр. Я торгую средствами защиты, мы договаривались.

– Простите?

– Евгений Михайлович звонил.

– О, да. Понял. Через час около памятника Александру II устроит?

– Да, устроит.

– Черный «Мерседес». Вы поймете…

Похоже, что генерал Иванов не бедствовал.

– Буду ждать…

Телефон я сразу разобрал, «симку» выбросил в мусорку. Надо будет купить еще пару стартовых комплектов по дороге…

Памятник Александру II здесь назывался памятником царю-освободителю, он был открыт в начале двадцатого века и стоял до сих пор – теперь напротив отеля «Рэдиссон». Никакая власть в Болгарии, ни коммунистическая, ни нацистская, не посмела его снести: люди бы не поняли. Александр II известен в Болгарии как царь-освободитель, именно он начал Русско-турецкую войну, входе которой мы чуть не взяли Константинополь. Эта война – одна из немногих в истории России, начавшаяся не по решению царя, а под давлением общественного мнения, и одна из многих, победу в которой у нас украли. Британская империя пригрозила нам войной, если мы войдем в Константинополь… а за двадцать лет до этого они воевали с нами, пытаясь отнять Крым. Смешно… через сто пятьдесят лет Европейское сообщество угрожает нам ввести новые санкции, если мы возьмем Мариуполь. Хотя, если разобраться, смешного-то тут мало. Получается, что мы отступаем…

Место это было оживленное, в самом центре. Не успел я подойти к памятнику, как рядом затормозил «шестисотый» «Мерседес», правда, предыдущего поколения, черный. В Албании такой можно взять тысяч за пятнадцать, если угнанный, если нет – то за тридцать-сорок.

Здоровенный детина высадился с переднего сиденья, жестом потребовал показать руки. Обыскал меня, затем открыл заднюю дверцу машины.

Я сел – и «Мерседес» тронулся…

Генерал Боян Иванов выглядел как типичный болгарин – полноватый, волосы с проседью, круглые совиные глаза, нос картошкой. У болгар почему-то есть привычка иначе держать голову при разговоре, если мы, русские, держим ее чуть наклоненной вперед, то они, наоборот, отклоняют ее назад. Возможно, это пошло от турок.

– Здравствуйте, – протянул он мне руку.

– Здравейте, – пожал я ее.

– Можете говорить на русском. Русский и болгарский совсем не отличаются. Мое имя Боян Иванов.

– Александр.

– Хорошо, Александр. Вы любите болгарскую кухню?

– Прошу простить, но я ее не знаю.

– Это очень хорошая кухня, сильно не похожа на вашу. Мы долгое время жили в Османской империи, и многие наши блюда похожи на восточные. Многие русские, приезжая, говорят, что у нас очень добрая кухня…

Как оказалось – «организовывать» умели и болгары.

С генералом мы ехали достаточно долго – настолько долго, что я начал подозревать нехорошее. Проехав километров тридцать от Софии, мы остановились, водитель высадил нас и газанул.

– Он пока подготовит стол, – сказал генерал.

Я огляделся. Место было потрясающим – почти пустая горная дорога, впереди – полукруглый свод пробитого в ней тоннеля. В долине течет река, и вокруг – безумие красок, зеленой, желтой, красной, оранжевой. Какие-то листья уже пожелтели, какие-то еще оставались зелеными. Где-то вдалеке, внизу у реки, виднелись маленькие, почти игрушечные домики. И над всем над этим – синее, в белесых проплешинах облаков, бездонное небо…

Мне это сразу напомнило Аргунское ущелье в Чечне. Ущелье, обильно политое русской и чеченской кровью…

– Красиво, да? – с гордостью спросил генерал. Мы медленно шли по обочине дороги, метров пятьдесят было под нами, и метров сто – над, дорога проходила по стенам ущелья… – Это Искырское ущелье, одно из самых красивых мест Болгарии. Я часто приезжаю сюда. Очень тихо…

– А эти люди, – показал я на домики, – кто там живет?

– Крестьяне.

– Мусульмане?

– Нет, православные. Мусульмане в другом месте. Почему вы так подумали?

– Мусульмане обычно бывают в горах. Я сталкивался с этим.

– Я знаю… ваш Кавказ. Очень похоже. Я был там.