Янтарный трон

Женя пожал ему руку и развернулся к Митричу.

– Дружище, у меня небывало хорошее настроение. А не прогуляться ли нам до Перехода пешком?

Митрич испуганно посмотрел на своего барина и моргнул одним глазом.

– А может, не стоит, Евгений Андреич? Слышали ведь, что с Анной Павловной случилось. А я, между прочим, такого же возраста. И час назад по этим же самым ступенькам полз. Возьмём лошадей, а?

– Рановато ты себя старишь, Митрич. Как на рыбалку, так в любое время дня и ночи бегом побежишь, да ещё и меня на спине потащишь. А как пройтись по осеннему лесу, так устал.

– Да какой же лес осенний, ежели сентябрь только через неделю?!

– А у природы календаря нет. Ей когда вздумалась осень, тогда она её и сделает. Так что забери наши вещи, и выдвигаемся. А за то, что последнее время ты слишком много ворчишь, мы на улице ещё и заночуем.

– Так ведь дождь собирается!

– Вот как соберётся, так и поговорим.

Женя дал Митричу понять, что разговор окончен, и тот поплёлся выполнять поручение.

До Перехода шли в тишине. Женя молчал, потому что любовался природой и насвистывал под нос какую-то мелодию. Митрич безмолвием показывал своё отношение к желанию барина прогуляться. Искорка, покинувшая их перед деревней, вернулась и летела рядом. Женя смотрел на неё с любопытством, а Митрич с недоверием. В конце концов он не выдержал и нарушил тишину первым:

– Не забыли, какой у вас завтра день, Евгений Андреич?

Едва он озвучил свой вопрос, Женя резко поник в плечах.

– Умеешь ты настроение испортить.

Мелодия, которую насвистывал Женя, вмиг забылась. На её место пришли менее жизнерадостные мысли. В самое ближайшее время Женя должен был жениться. Обычно свадьба являлась радостным событием в жизни любого человека, вот только в случае с Женей всё было немного иначе. Сам он жениться не хотел, но этого очень желал его отец. С его слов, сыну давно уже пора взяться за ум, найти спокойную работу и завести жену и детей. Как и всем порядочным юношам его возраста.

Разговор об этом заходил у них в семье постоянно, и полгода назад Женя даже попросил своего начальника почаще отправлять его на выездную работу. Надоело начинать утро с новостей отца о свадьбе очередного Жениного одноклассника. Так же любили создавать семьи и сыновья людей, с которыми отец работал. В общем, женились все, кроме Жени, и отца это не устраивало.

А вот Женина мама была не против такого образа жизни сына. Считала, что со временем он должен сам остепениться и найти порядочную спутницу жизни. Но отец ждать не любил. Наоборот, постоянно подгонял Женю и в итоге неделю назад поставил перед фактом: заявил, что нашёл ему невесту. Она была дочерью члена Высшего Императорского Совета, жила в роскошном загородном особняке, а ещё имела самую большую в городе коллекцию застёжек для туфелек. И именно завтра должно было состояться их знакомство.

Женя догадывался, что на самом деле эта свадьба больше всего нужна отцу. Последние несколько лет тот всячески пытался попасть в этот Совет, но никак не получалось. Из-за невысокого происхождения его постоянно обходили другие кандидаты. В итоге отец Жени решил, что всего-навсего нужно породниться с одним из советников, и мечта тут же осуществится. Планы сына были ему неинтересны.

– Полно вам, Евгений Андреич. Ничего плохого в этом я не вижу, – сказал Митрич, когда заметил погрустневшее лицо своего барина. – Я слышал, что Павлина Матвеевна весьма… весьма неплохо поёт.

– А ведь в девушках меня интересуют лишь их вокальные данные, – съязвил Женя.

Митрич ненадолго замолчал, а потом заметил:

– Женитьба – оно ведь как отвар из великаньего пота: одних тошнит, другим помогает. Вдруг вы из вторых?

– Умеешь ты, Митрич, пример подходящий выбрать, – улыбнулся Женя. – Спасибо.

– Да в любое время. А сейчас, с вашего позволения, разрешите сделать привал. Подустал я за этот день, Евгений Андреич.

Женя посмотрел на карту. До Перехода оставалось всего ничего, поэтому они выбрали место на небольшой опушке и развели огонь. Точнее, Митрич достал Красную книгу, и на её страницах тут же заплясали огоньки пламени.

– Открой странице на сороковой, Митрич. Темнеет уже, надо, чтобы пламя поярче было.

Митрич послушно перелистнул страницу и аккуратно положил книгу на землю.

– Скучаю я, Евгений Андреич, по вашей волшебной палочке. А то с этой книгой… два раза уже брови подпалил. Может, вы без палочки огонь наколдуете?

– Чтоб у меня потом рука на полдня онемела? Нет уж, спасибо.

Митрич взялся за приготовление ужина, когда окончательно убедился, что Женя не собирался ночевать на станции возле Перехода. Можно было, конечно, наведаться в Светлоград и вечером, вот только за последнюю неделю у Жени не было возможности толком вымыться, а его одежда порвалась и сильно износилась. Именно поэтому он планировал с утра забежать в какую-нибудь лавку за приличными вещами. Нельзя было давать отцу новых поводов для упрёков, представая перед ним в неподобающем виде.

Ароматы, которые вскоре начали доноситься из кастрюли, отвлекли его от этих мыслей.

– Похлёбка из крольчатины, – заявил Митрич, помешивая варево. – Ещё минут десять, и можно кушать.

Женин живот заурчал в предвкушении вкусного ужина. Особенно Митричу удавались всяческие похлёбки и супы. Вот только на Женин вкус его друг частенько пересаливал свои кулинарные изыски.

– Только позволь мне соли самому положить, – аккуратно попросил он.

– Да я и сам знаю, сколько её нужно, Евгений Андреич. Не беспокойтесь вы, накормлю по высшему разряду.

Женя решил не спорить, а вместо этого порылся в сумке и достал корень лунной травы, который блестяще впитывал соль. Женя намеревался окунуть его в похлёбку Митрича, а затем посолить уже по своему усмотрению. Что и сделал, едва тот передал ему миску и отвернулся к котлу, чтобы наполнить свою.

– Митрич, передай соли.

– Вот, сударь, а вы говорили, что я пересолю, – ответил довольный Митрич, протягивая солонку.

Когда Женя попробовал похлёбку, то чуть не прослезился от удовольствия.

– Потрясающе, – похвалил он Митрича. – Прямо как царя ты меня потчуешь, дружище.

– Вот ещё, буду я для царей всяких так стараться, – пробурчал он в ответ. Впрочем, Женя заметил, как на лице друга появилась улыбка. Митрич любил похвалу, особенно за кулинарные заслуги.

– А знаете что, Евгений Андреич, оказывается, великаньи слёзы страшно солёные.

– Вот ещё! – искренне поразился Женя.

– Истину вам говорю, сударь вы мой. На меня когда одна сегодня капнула, аж передёрнуло.

– Всем известно, что у великанов слёзы сладкие, – уверенно ответил Женя. – Даже сладости в честь этого названы.

– Да какие же они сладкие, коль солёные? – изумился Митрич. – Разве стану я вам врать?

Женя пожал плечами и замолчал.

– Солёная она была, или провалиться мне на этом месте, – проворчал Митрич и вернулся к трапезе.

Внезапно Искорка оживлённо залетала перед ними.

– Чего это ей надо? – удивился Митрич. – Неужто и она проголодалась?