Страна Синих Ягод

Ингвар сожалел, что его дочь осталась на берегу. Рагнейда сама пожелала остаться в Братталиде. Ингвар понимал, что у неё были на то веские причины. В последнее время он стал замечать, что Рагнейда и Торвальд вечерами, обнявшись, сидели на берегу моря и беседовали, не обращая внимания на назойливых комаров. Тоска Ингвара по дочери уже не была столь глубокой, как раньше. Он понимал, что Рагнейда стала взрослой. К тому же, теперь рядом с ним была Хельга.

Многие викинги вышли в море со своими жёнами. Лейв ещё на берегу говорил, то ли шутя, то ли всерьёз, что женщин надо брать как можно больше, чтобы они рожали будущих поселенцев на новой земле. А ещё Лейв решил взять с собой епископа Джереми, чтобы он наставлял на путь истинный не только викингов, многие из которых уже приняли новую веру, но и жителей неведомой земли на западе, если таковые встретятся им в тех краях.

Священник в чёрном одеянии стоял на корме кнорра Лейва, который шёл впереди остальных кораблей. Джереми осенял крестным знамением корабли и остающихся на причале поселенцев.

Жители Братталида провожали корабли словно в обычное плавание. Не было восторженных криков и плача провожающих. Всё было так, словно викинги отплывали не в чужую неизведанную землю, а в Исландию или в Европу.

Эйрик долго размышлял, выходить ему прощаться с Лейвом или остаться дома. Но потом он всё же решился и направился к берегу. Конунг вышел на причал, когда корабли уже вышли в море. Эйрик помахал рукой им вслед и улыбнулся, что случалось с ним довольно редко. Лейв в ответ прокричал ему:

– Спасибо, что пришёл, отец! Я горжусь тобой!

Счастливый Эйрик повернулся и, опираясь на посох, направился к посёлку, сопровождаемый Торвальдом и Торстейном. Конунг вдруг споткнулся и едва не упал, но сыновья успели подхватить его под руки.

– Слишком часто я стал оступаться. Видно, скоро придёт моё время, и я отправлюсь на пир к Одину, – сказал Эйрик.

– Отец, ты ещё довольно молод! – успокоил конунга Торстейн.

– Нет. Я уже старик. Скоро придёт моя очередь, и ко мне в дом постучит своим огромным молотом великий Тор.

– Ты ещё крепок. Вот подлечишь ногу и снова возглавишь очередной поход в Европу или поплывёшь вслед за Лейвом к западной земле, – стараясь воодушевить Эйрика, бодро сказал Торвальд.

– Если бы вы только знали, как я мечтал отправиться на запад от Гринланда! Ещё несколько дней назад я был полон сил и надежд. А теперь я устал. Так что, вслед за Лейвом поплывёте вы, мои сыновья, – сказал конунг.

– Отец, тебе надо отдохнуть, – сказал Торстейн, почувствовав, как обмяк Эйрик.

Тем временем провожающие стали расходиться с причала.

Рагнейда долго смотрела вслед кораблям, пока они не скрылись из вида. Она ушла с причала последней.

По пути в поселение, Рагнейда догнала Эйрика Рыжего, которого его сыновья, поддерживая под руки, медленно вели по дороге. Вместе с ними она дошла до его жилища.

Конунга ввели в дом и уложили на кровать.

– Скажи честно, Эйрик, ты заболел из-за того, что увидел построенную часовню? – спросила Торхильда.

– Я заболел, потому что прошло моё время. Скоро мне предстоит уйти в Валхаллу. Там я встречу своих друзей и предков. Меня лишь волнует, что тебя и наших детей я там не увижу, потому что их заберёт к себе другой Бог. Впрочем, может, так вам будет лучше и легче жить после моей смерти.

– Что с тобой происходит? Подвернул ногу – и сразу заговорил о смерти? – возмутилась Торхильда.

– Нога – не главное. И здоровье можно было бы поправить, если бы это было необходимо. Однако это не нужно, потому что я стал лишним в этом мире, – проговорил слабеющим голосом Эйрик.

– Ты, конунг Эйрик Рыжий, считаешь себя лишним?! – вскричала Торхильда.

– Так считают Боги. Я чувствую это, – сказал Эйрик и попробовал слабо улыбнуться. – Надеюсь, что скоро я отправлюсь на пир к Одину.

– Наши с тобой дочери и младшие сыновья ещё соблюдают обряды предков, – сказала Торхильда.

– Пока соблюдают. Соблюдать обряды и искренне верить – совершенно разные вещи, – грустно произнёс Эйрик. – Мои дети и внуки недолго будут сомневаться, какую веру им выбрать. Само время заставит их принять новое учение. Приходит время, и одну веру сменяет другая. Ничто не вечно в этом мире. Так должно быть. Мне об этом рассказывал Вегард.

– Твой друг – колдун. Священники говорят, что колдуны приносят зло, – сказала Торхильда.

– Вегард делал нам только добро. Десять лет назад был падёж скота по всему норвежскому побережью. Тогда повсюду вымерла вся скотина, а в Скогстрёме, после того, как Вегард обкурил дымом едких трав стадо, не сдохла ни одна корова. А сколько раз Вегард отпаивал отварами трав тяжелобольных?

– Почему же Вегард не спас Ингриду – первую жену Ингвара? – спросила Торхильда.

– Тогда Вегард был далеко от Скогстрёма, в северных землях, где лечил раненого конунга Холгера Бесстрашного. А вот недавно Вегард призвал с небес светящиеся шары. Они опустились на наш драккар, когда мы проходили мимо вражеской флотилии.

– Почему же Вегард, к примеру, не напустил туман?

– Он говорил, что напускать туман ему не всегда удаётся. К тому же, туман вряд ли бы нам помог. Даже в густом тумане враги нас обнаружили бы. Проскочить незаметно мимо флотилии саксов было невозможно. Мы прошли, почти касаясь бортов вражеских кораблей. Врага можно было лишь обмануть и запугать.

– Ты слишком много придумываешь небылиц про колдуна.

– Вегард ведает о многих вещах, которые недоступны простым людям. Я прошу тебя – не обижай ни Вегарда, ни остальных моих друзей, когда меня не станет, – попросил Эйрик.

– Да у меня и в мыслях такого нет!

– Торвальд и Торстейн! Во имя жизни наших потомков, не обращайте внимания на меня, старика. Примите новую веру, – посоветовал Эйрик. – Так будет лучше для всех вас.

– Новая вера учит смирению, отец, – сказал Торвальд.

– Учит смирению… Учит смирению, – повторил конунг и горько усмехнувшись, сказал:

– Я бунтарь, и смирение – не для меня.

Эйрик побледнел и закашлялся.

– Ты устал. Усни, – сказала Торхильда.

– Скажи отец, что нам сделать для тебя? – спросил Торстейн.

– Когда моё сердце перестанет биться, отправьте меня в Валхаллу на моём старом драккаре, на котором я несколько лет назад прибыл в Гринланд, – проговорил Эйрик.

– Тот драккар уже совсем древний. Парус на нём давно порвался, а борта сгнили, – сказал Торстейн.

– Вот потому-то я и прошу вас подлатать мой старый драккар, – попросил Эйрик.

– На это уйдёт не один месяц, – заметил Торстейн.

– А кто вам сказал, что я умру, не дождавшись, когда меня можно будет отправить в Валхаллу? – улыбнулся Эйрик и попросил:

– Налейте-ка мне кружку горячего вина – того самого, которое мы привезли из Генуи.

Торхильда вышла и вернулась с кружкой разогретого красного виноградного вина. Эйрик выпил вино одним залпом и повеселел, на его щёках проступил румянец.

– Ну вот, совсем другое дело! Возможно, я ещё сам буду руководить починкой своего старого драккара, – улыбнулся Эйрик.

Порыв ветра ударил в дверь.