Шатун

– Ну, тогда пойдём прогуляемся! – и Потап принялся освобождать Алёшу от ремней безопасности. Справившись с этим, он поднял своего племянника и, вытащив из машины, поставил на землю.

– Ну и куда пойдём? – спросил Потап.

– Я хочу на площадку!

Потап призадумался и оглядевшись, понял, что следует двигаться к жилым домам, так как во дворах чаще всего устанавливают детские площадки.

Григорий Александрович закончил свой рассказ, ничего нового он не рассказал, только вышло всё немного глубже. Например, он объяснил, что медикаментозная кома была необходимостью, так как большое количество рваных ран и ампутация безымянного пальца на правой ноге и мизинца до средней фаланги на левой руке принесли бы ей мучения от сильных болей, но прежде всего основным фактором был отёк мозга вследствие черепно-мозговой травмы, полученной, по-видимому, не один раз. Но вот сроки содержания ее в таком состоянии он точно не назвал, основываясь на том, что всё зависит от того, как организм Любы будет приходить в норму, но максимум продление этой процедуры возможно не более чем полтора месяца. Он так же поведал о том, что недавно их больница попала под одну из федеральных программ на государственном уровне, которая позволила обеспечить их новейшим оборудованием и привлечь новых профессиональных сотрудников, так что Любе оказывалась профессиональная помощь, и подключена она была как раз к такому оборудованию.

Слушая доктора, Светлана молчала, только на её щеках оставались следы от слёз, которые периодически скатывались из глаз. Закончив рассказ, доктор предложил ей пройти и взглянуть на её дочь, вообще это недопустимо, но так как она самый близкий родственник и приехала издалека, то он принял решение всё-таки допустить её к ней. Светлана, естественно, согласилась, для того чтобы пройти внутрь реанимационного отделения, ей пришлось снять обувь, ей выдали одноразовые тапочки, белый стерильный халат, маску и головной убор. Переодевшись, Светлана была очень взволнована и не могла сдерживать слёзы, они уже текли ручьём.

– Всё будет хорошо! – взяв её за руку, произнёс Василий Игнатович, – она в правильных руках.

Григорий Александрович и медсестра шли впереди и не спешили. Дойдя до палаты, в которой находилась Люба, они остановились, и врач произнёс:

– Вы, главное, не пугайтесь! Картинка, возможно, будет не из приятных.

– Я готова, – глубоко вздохнув, произнесла Светлана.

После того как Светлана произнесла эти слова, доктор открыл дверь в палату. Люба лежала на большой койке, закрыв глаза, её верхняя  половина тела была приподнята, ноги и руки вытянуты вдоль тела, голова была перебинтована, изо рта торчала трубка, через которую, видимо, поступал кислород в лёгкие, к рукам к правой и левой были присоединены какие-то датчики, из которых шли провода, а слева от кровати находился монитор с показаниями. Люба была бледная, её кожа имела бледно-сероватый оттенок, но это была она, её дочь, с которой они ещё неделю назад повздорили перед тем, как она уехала, а теперь вот она, лежит перед ней в таком состоянии. У Светланы закружилась голова, и она упёрлась рукой о стену. Врач подхватил её под другую руку и сказал чуть шёпотом:

– Всё, на сегодня хватит! – и помог ей выйти из палаты.

На выходе из отделения их встретил Василий Игнатович, увидев, что Светлану держит под руку Григорий Александрович, он подбежал к ним и помог дойти  до стула. Усадив Светлану на стул, медсестра принесла корвалол и стакан воды.

– Да, картинка не из лёгких, – произнёс доктор, – но вы должны понимать самое главное, что всё, что произошло с ней, уже далеко позади. И теперь нужно только время на то,  чтобы она выздоровела.

– Я это понимаю, – произнесла Светлана, не сдерживая слёз.

– Спасибо, Григорий Александрович, за то, что выделили время в ваш выходной день, – произнёс Василий Игнатович. – Мы, пожалуй,  пойдём потихоньку.

– Да не за что. В любом случае следовало пообщаться с Светланой Сергеевной, да и страховой полис, и история болезни тоже будет кстати. Так что, Светлана Сергеевна, спасибо вам за предоставленные документы и учтите, что всё теперь будет хорошо. Мы будем держать вас в курсе всех улучшений, приезжать часто не стоит, но как мы выведем её из такого состояния, то ей потребуется ваша забота.

– Вам спасибо большое за помощь, я вам очень благодарна, – произнесла Светлана.

На этом доктор покинул их, а Светлана, надев обувь и сняв предоставленные ей одноразовые вещи, под руку с Василием Игнатовичем начали спускаться вниз по лестнице. В какой-то момент он предложил ей уделить ему ещё немного внимания, посидев в кафе на первом этаже за чашечкой чая, Светлана не стала отказываться и, добравшись до него, они заняли свободный столик.

– Светлана Сергеевна, я понимаю, у вас выдалась тяжёлая неделя, и сегодня не лёгкий день. Поверьте, я понимаю вас, так как у меня тоже дочь немногим младше вашей.

Светлана молчала, ей и вправду было очень тяжело, корвалол понемногу помогал.

– У меня всё же есть пара вопросов, возможно, это позволит немного расставить некоторые точки.

Отпив немного чая с ароматом бергамота, Светлана произнесла:

– Да, я готова, задавайте.

– Для начала мне хотелось бы узнать о жизни Любы вкратце. Расскажите, какие у вас с ней отношения для начала.

– Отношения. Отношения у нас посредственные, если быть точнее, мне кажется, что я слишком строга и требовательна была к ней всегда, но вы ведь знаете самую главную ошибку родителей, когда мы хотим от детей того, чего сами не добились в своей молодости, не давая шанса выбрать самим. Вместо того, чтобы дать ей свободу действий, я старалась в большей степени дать ей совет или заставить сделать то, что я хотела, а не она сама. Поэтому я потеряла связь с ней в какой-то момент, и Люба больше общалась с папой, а когда его не стало, это, конечно, очень повлияло на нас всех. Семья будто бы развалилась. Я понимаю одно, что она всегда хочет помочь мне и всем нам, а я в ответ почему то только, что и делаю, так это вредничаю. Не знаю, видимо, такой склад характера, я вела себя как дурочка, последнее время мы только что и делали, так это вздорили, так же, как и перед последней её поездкой, – глаза Светланы вновь наполнились слезами.

– Так, а в чём была причина вашей последней ссоры?

– Да всё одно и тоже, ведь Люба развелась с мужем, а подавать на алименты так и не планировала, видите ли, она не хочет портить ему жизнь! А как же ей справиться с маленьким сыном? Я жила с её мужем, точнее, с ними вместе, так вот думаю, что от него вряд ли чего-то добьёшься.-

– Это интересно. А расскажите о ее замужестве, и что повлияло на их развод?

– Да в принципе и рассказывать нечего особо. Женились они шесть лет назад, до этого повстречались около года, жили поначалу какое-то время с нами, Фёдору Саша нравился, а мне как-то не очень, знаете, такой хитрый тип, немного скользкий, что ли. После замужества у них всё не получалось забеременеть, у Любы был выкидыш, но в какой-то момент им всё-таки удалось, и через год у них родился Алёша. В период беременности мой муж и я решили помочь им с  приобретением собственного жилья недалеко от Петербурга. Во время беременности Любы они обустроили квартиру и после рождения переехали сразу туда. Прожили там чуть более года и у нас случилось горе, у моего мужа обнаружили рак. С тех пор жизнь изменилась, честно признаюсь, я испугалась и не знала, что делать, просто уже опустила руки, а вот Люба нет, она сделала всё возможное, и только благодаря ей Фёдор прожил ещё чуть более года. Переехав к нам с Алёшей, она практически не отходила от него, искала и договаривалась с лучшими специалистами в этой сфере. Но я и все остальные настолько были поглощены своими страхами, что и не подумали о ней, о том, как ей тяжело видеть, как её отец уходит прямо на её глазах, и когда его не стало, то и она изменилась, было ощущение, что вместе с ним и ушла частичка её души, она не спала ночами, сидела на прописанных ей антидепрессантах. -

– Ну а как же её муж? Его поддержка?

Светлана немного усмехнулась.

– Муж не понял её стремления к этому, у него у самого не было отца, и его можно понять, он не знает, что это такое, к сожалению, но всё же его поведение было непонятным. Люба хотела, чтобы он тоже переехал к нам, ей от этого было бы легче всё перенести, но почему-то он пошёл на принцип и оставил её и нас со своими проблемами, хотя мы приняли его в свою семью, а Фёдор и вовсе как родного. Но когда его не стало, он всё же переехал к нам. Квартиру они решили сдавать, чтобы улучшить немного доходы, но мне кажется, что Люба просто не захотела покидать родной дом, где всё ещё веет присутствием папы, того человека, за чьим плечом она чувствовала опору и поддержку.

Василий Игнатович внимательно слушал её.

– И как им жилось с вами после ухода вашего мужа?

–Жилось не очень, Люба практически не спала ночами, для неё эта утрата стала чуть ли не роковой. Люба старалась наладить отношения ради сына, а он нет, постоянно вредничал, то это ему не так, то то не так. Через какое-то время стал злоупотреблять алкоголем, практически каждый день, от этого начались скандалы, и было ощущение, что и вправду жизнь разваливается по частям.

– А когда у Любы начался новый роман, и знаете ли вы человека, с которым он начался?

– Роман, – она немного улыбнулась, – не знаю, когда точно он начался, да, я была в курсе, я знаю лишь одно, что я начала вдруг неожиданно замечать в ней перемены, бессонные ночи со слезами на глазах начали пропадать, у неё появилась улыбка, которую я уже и не ожидала увидеть, всё как-то начало меняться и преображаться, и мне стало становиться легче от этого. Скандалов стало меньше, но всё из-за того, что просто Люба перестала обращать внимание на пьяного мужа, а весной он съехал. Дома настала тишина, Алёша тоже не плакал, лето было счастливым, а осенью они развелись. А всё, что касается мужчины, с которым у неё начался роман, я видела его всего один раз, и то издалека, а так в основном только слышала от Любы, я не могу судить, ведь мы не знакомы более тесно, но опять же я увидела её преображение, и вы не представляете, как мне это напомнило меня в молодости. Ведь я была замужем, когда повстречала Фёдора и так же была счастлива, что сделала выбор в пользу него, и мы прожили вместе тридцать шесть лет в мире и согласии. Так что я рада изменениям своей дочери.

– А скажите, пожалуйста, как вы считаете, её бывший муж мог подозревать её в изменах или выследить её, когда они были вместе?

– Вы знаете, я и представить не могла этого, пока вы не сказали об этом сейчас. Так вы у него сами не спрашивали?

– С ним связывались коллеги из Петербурга. У него алиби на момент пропажи Любы.

– Так, подождите, он ведь в этот же день поехал в Псков, чтобы связаться с вами и помочь в её поиске!

Василий Игнатович пристально смотрел на неё и не верил своим ушам, в его голове начали складываться кое-какие пазлы.

– Вы что, хотите сказать, что он всё-таки не связался с вами?

Он молча помотал головой в ответ.

Володя сел в автобус, заплатив деньги, которые оставались в его куртке и поехал домой. На душе было, с одной стороны, хорошо, а с другой – всё было как-то не так. В голове было много вопросов и желаний, которые пока что не было возможности исполнить. Но он был счастлив от того, что Люба была жива, это было самое главное, но причина её ухода из дома всё же тревожила его, и кто же тот второй охотник, и как же его лицо было ему знакомо.

Проехав около полутора часов, он вышел из автобуса, пешком до дома требовалось пройти примерно минут двадцать пять. По пути он зашёл в магазин, так как знал, что еды у него дома не осталось, затем, зайдя в свою деревню, он пошёл мимо домов, на улице никого не было, но, пройдя мимо дома Юры, он увидел, что тот выскочил на улицу.

– Вова! Привет!

– Привет!

– Как я рад тебя видеть! Как ты?