Алиса видит сны

Жаль, что я понимаю это только здесь, где уже не удастся так легко сбежать от ночного кошмара. С другой стороны – ну что бы это изменило? Даже зная всё наперёд, я бы жил свою жизнь так же, считая это единственно возможным для себя вариантом.

Просто мой новый забег подлиннее. Причина, по которой я здесь, глупее. А выживать и крутиться я умею давно. *крутиться как уж? Нет, слишком много животных-метафор на одну страницу текста. Живой человек так не скажет. Пусть останется только пёс. Не люблю собак…*

Попробую выбраться и на этот раз.

Сзади плещется чёрная вода, обошедшаяся мне так дорого. Я всё же дошёл до того, что собственная жизнь ценнее чем то, что я в ней обрёл. Я отдал за право входа сюда последнюю память об отце – медальон, который он сделал для меня в детстве. Я расплатился не золотой побрякушкой, а всеми чувствами, что были с ней связаны. Цена велика, но моя жизнь дороже. Отец бы понял меня…

Лодка скрылась из виду, как и тот берег обрыва, где я ещё мог свернуть.

Тишина в этом тумане особенная.

*это уже пошлая банальность. Почему у всех и всегда тишина "давит"?! Вот и ко мне эта дрянь привязалась, будто других слов нет*. Она подкрадывается со спины и пробирается под плащ холодным потом. Она уже приставила клинок к моему горлу и ждёт первого неловкого движения. Она коварна, как мой худший враг.

Потому что ни один враг не зайдёт за мной так далеко. Ни один, кроме меня самого.

Я замер посреди серой дороги, уходящей за сумрачный горизонт. Есть ли время на отдых или Охота никогда не спит?

*нет, ерунда, это точно вычеркнуть.

Когда ищешь голос героя, бывает тяжело. Он уже начал с тобой говорить, ты стучишь по клавиатуре с бешеной скоростью, а сам ловишь ворон, вместо того, чтобы чувствовать. И одно проклятое "кар!" в голове. Это как подхватить незнакомую мелодию – нужно больше нот. А фальшивить ведь нельзя, иначе к середине книги текст превратиться в фарш, который не собрать обратно ни во что живое.*

Я плюнул на всё и уселся в пыли на дорогу. Мне нужен отдых, мне нужно время и пусть весь мир летит к чертям. Да, вместе со мной.

Я мог бы сказать, что не знаю, куда меня загнала Охота. Но прикидываться дураком не в моих привычках. Это приключение не для слабонервных, и девчонке, случайно попавшейся мне на пути, очень не повезло. Может, и не стоило ей помогать? Сорваться с обрыва – лёгкая и быстрая смерть – было бы проще для таких, как она.

Снова вспомнился её пронзительный, глубокий взгляд. Но моя жалость к другим людям никогда до добра не доводила. Вытащить свою шкуру из этой переделки уже будет непосильной задачей, слабые попутчики мне не нужны. Хорошо, что я больше её не вижу.

Я не вижу больше ничего. Серая бесконечная пелена затмевает горизонт, съедает мои мысли, лёгкой рукой уносит страхи. Невозможно всю жизнь бояться во сне, и продолжить бояться наяву. Во снах я никогда не заходил дальше врат, но сейчас я почти рад двигаться к ним – сны покинут меня, так или иначе.

Бездна ждёт меня.

*кажется, меня тоже.....

Глава 5. Алиса ищет выход

Я открываю глаза в полумраке. Страха всё ещё нет, хотя безумие – погоня, спуск, река – сейчас кажется реальнее, чем всё, что меня окружает. Этот трип отличался от всего, что было со мной когда-либо. Он не разматывается ватой по моей реальности. Он плотный, насыщенный, слишком настоящий.

Я впервые сомневаюсь, какой из миров называть "реальностью".

Долго лежу, глядя в потолок, в немом ожидании, что меня снова накроет. Но этого не происходит.

Я оглядываюсь, удостовериться, что я именно там, где ожидаю. Моя квартира выглядит как обычно. Шторы плотно задёрнуты, около них стоит стул – ровно так, как я ставлю всегда. Горит всего один светильник – настольная лампа с абажуром, обычно я не выключаю её. Хотя теперь случаются сбои.

Всё выглядит как всегда, кроме одного. Я не помню, как всё это делала. Меня не было сутки?

Судорожно хватаю телефон, смотрю на часы и в тот же момент звонит будильник. Но я продолжаю пялиться на экран, ищу несоответствие, которое зудит на краю сознания. Проверяю входящие – последний звонок от Алии Вадимовны, тот самый, после которого меня не стало в этом мире. Я всё-таки успела взять трубку и что-то ответить. Я приехала на работу, я прожила целый день, о котором не осталось воспоминаний только у меня.

А потом я замечаю, за что именно неосознанно цеплялась. Дата.

Подскакиваю с постели, чувствую острый приступ тошноты. Голова тут же начинает кружиться, и я медленно сажусь назад. Захожу в календарь, потом снова во входящие, не в силах поверить. Но нет, везде дата одинакова.

Сейчас утро пятницы, меня не было три дня.

Такого не случалось…никогда.

Ладно, страх возвращается. Он лучше всего прочего доказывает мне, где настоящее. Если бы моё безумие было правдой… Ведь я отдала свой страх. Только за что? Где я оказалась?

В аду. Сейчас я в форменном аду. Я не представляю, как приду на работу, как буду говорить с людьми, смотреть им в глаза. Ведь все три дня я что-то делала и что-то говорила, но теперь это потеряно. Я потеряна. Меня спалят.

Можно делать вид, что всё в порядке, когда ты отсутствовала всего несколько часов. Можно понять по контексту, что ты успела натворить. Можно "влиться в поток". Но не три дня спустя!

Меня поймут, прочитают и упекут. Я помню, как закончила моя мать.

Бегу до ванной, корчусь над унитазом. Из меня выходит какая-то еда – значит, я ела, но уже не понять, что именно. Перед глазами только красная пелена из моего кошмара. Во рту пыль серой дороги, окованной с двух сторон скалой и обрывом. В ушах звенит.

Привести себя в порядок стоит титанических усилий. Я одеваюсь, расчёсываюсь, глотаю чай, заготовленный с вечера. Внутри дрожит каждый орган, меня всё ещё тошнит, даже приторно сладкий чай не помогает. Я собираюсь как на эшафот.

Я не распахиваю шторы. Каждый день этот маленький, неприятный ритуал позволяет мне примириться с наступившим днём. Так создаётся ощущение, что я впускаю его в свою жизнь не резко, по крупицам готовлю себя к вторжению мира извне.

Но сегодня это не поможет. Я буду не готова в любом случае.

Хватаюсь за ручку двери, и даю себе обещание. Если я переживу этот день, то снова наберу врачу. "Позвони мне, когда будешь готова говорить" – так она закончила нашу встречу.

Я готова! Я хочу кричать это – я готова! Готова!!

Меня припёрло к скале, и иного выхода не осталось. Если я хочу выжить, я должна бороться лучше. Я ведь хочу? Я должна хотеть.

Что-то новенькое для меня.

В лифте тошнота наконец-то отступает. К первому этажу я уже могу сохранять маску внешнего спокойствия. На работе эта маска будет решающей, без неё я пропаду окончательно.

Еду на транспорте в каком-то трансовом состоянии. Страх притупился, руки не дрожат. Люди вокруг кажутся нездешними созданиями, хотя на самом деле лишняя только я. Вихри больше не подхватывают и не несут в нужном направлении, сама выбираю знакомую дорогу.

Я даже шагов не считаю. Это действие тоже призвано меня успокоить, но какой в нём толк сейчас? Когда я могу пропасть не на час или два, а на дни, недели, месяцы. Навсегда.

Поднимаюсь на поверхность своей станции метро и замечаю вдали деревья в маленьком сквере. Их обсыпало золото наступившей осени. Краски такие яркие, что я на мгновение замираю, любуясь. Такое со мной тоже впервые со школы.

Моросит лёгкий дождь. Капли не падают, а будто кружат в воздухе вокруг меня. Танцуют – приходит неожиданная мысль, и я чувствую робкую улыбку на лице. Потом тычок в бок и чужое ворчание о считающих ворон девицах, застывших прямо на проходе.

Нет, не считаю шаги. Просто иду чуть медленнее, чем обычно. Чувствую аромат города – загазованный, асфальтный, кипящий. И одновременно мокрый, осенний, свежий. Почему-то думаю, что не хочу, чтобы этот октябрь стал моим последним. Сейчас – честно и искренне.

На проходной мне улыбается охранник. Совсем юный мальчик, щуплый, рыжий с веснушками, я вижу его впервые. И вдруг тоже улыбаюсь в ответ.

Пара случайных улыбок трескает мою маску. Она не сыпется, но уже не похожа на ту отстранённую, неловкую вежливость, которую я привыкла являть этому страшному миру. Должно быть, я окончательно двинулась. Я точно пропаду.

Третья дверь, захожу в кабинет медленно.

– Привет, – тут же встречает меня улыбка с порога. Максим.