Ноль часов по московскому времени. Новелла III

30-го декабря рабочий мой день стартовал с вызова к Мокову. Михалыч после позавчерашней пьянки слегка приболел, и я, оставшись как вроде за старшего, подумал – зовут по какому-нибудь бумажному пустяку.

– Садись, Митя, тут вот какое дельце, – полковник, тормознувшись, почему-то поморщился, – тут вот какое… у моей одноклассницы муж погиб, звонила мне вчера вечером.

– Как погиб?

– Да в общем, от алкоголя. – Полковник сразу уловил на лице моем недоумение: – Но ты, брат, сделай одолжение, поезжай с Алексеем, разберись чего она хочет.

– А предварительно ничего не говорила?

– Да говорила… но сбивчиво и бестолково. Подозрения у нее, и в сейфе денег крупных не обнаружила. Только я особо не стал расспрашивать – не всё удобно по телефону.

– Ну, съездим, конечно.

– Вот, адрес ее возьми. А то знаешь, неловко отказывать. Представь, за одной партой два года сидели.

Я даже слегка обрадовался – делать особо нам было нечего, ну, и прокатимся в эту Жуковку, которая там же – в Рублевской зоне.

Леша тоже не огорчился, когда я вернулся в Отдел.

– А много денег пропало?

– Не знает он толком. Неловко, говорит, старой школьной подруге отказывать. На месте разберемся. Скорее всего, на местную милицию спустим. Если там вообще всерьез что-то произошло.

И скоро отправились.

Москва, после утренней беготни и езды на работу, уже успокоилась.

День ясный, не холодный, солнце яркое в синем небе с высокими маленькими облачками. Хорошо глазеть из машины на освещенные им неспешащие московские улицы – возникает от этого безмятежность и приятное чувство родного, даже хочется всем добра.

И разговаривать тут совсем некстати.

Незаметно докатили до МКАД.

И вот уже дачная зона пошла – Барвиха, едва ли не самое модное и дорогое Подмосковное место. Тут тоже уже начали строиться «новые русские», хотя дело еще не в разгаре.

Стали искать по адресу.

Запутались сначала, но, с помощью граждан, выбрались скоро к нужному месту.

Опа! – богатый новострой.

И знакомое что-то в архитектуре…

А, понятно, архитектор «скосил» под Шехтеля, похоже очень на дом Горького на Никитской, стены тоже обложены светлой плиткой, козырек над входом – типичный модерн, изгибистые узорчатые в том же стиле решетки на окнах первого этажа.

Однако заборчик каменный метра всего полтора, и никаких будок с охранниками.

Ворота для въезда машины есть, но, похоже, открывать их нам не собираются.

Вылезаем, вижу кнопку звонка у металлической калитки.

Что-то щелкает, калитка открывается, и мы идем к входу в красивый коттедж.

А навстречу появляется молодой человек, щурится на солнце, которое из-за наших спин бьет ему прямо в лицо.

И адресуясь не прямо, а от мешающего солнца чуть в сторону, приглашает:

– Пожалуйста, заходите, – любезно придерживает дверь, – пожалуйста…

Нам солнце не мешает, наоборот – проникая внутрь, хорошо освещает первое помещение – нечто вроде большой прихожей – дальше, через широкий анфиладный проем видна зала, и молодой человек, обгоняя, показывает рукой прямо туда идти.

Здесь тоже светло от трех больших, почти на всё пространство задней стены, окон.

Обстановка, вроде бы, в стиле ретро… стол круглый посередине, за ним женщина – сидит лицом к нам, здороваемся… мы представляемся… ее имя – Алла Андреевна, приглашает нас сесть… у стола несколько стульев, вспоминаются те, что в кинокартине по Ильфу и Петрову – удобные, красивые, тоже из другой эпохи… молодой человек – ее сын Владимир – сразу привлекает мое внимание: он вряд ли младше меня, хотя женщина выглядит лет на тридцать пять что-нибудь… но вспоминаю сразу – она одноклассница Мокова, стало быть ей сорок четыре… н-да, работают сейчас деньги на человека… у кого они есть.

– Товарищ полковник приказал нам разобраться на месте, информации почти никакой, так что вы расскажите всё подробно, пожалуйста.

– Конечно, конечно… может быть, чаю?

– Спасибо, мы на работе недавно пили.

Кивает головой и собирается с мыслями…

А на лице Владимира какая-то странная блуждающая улыбка, вроде совсем не ко времени – отец умер.

Позже, однако, выяснится – не отец, а отчим, он – от первого брака.

– Случилось позавчера, – начинает женщина, – я возвратилась около девяти вечера от визажиста, муж обмякший за этим столом… сперва не испугалась, подумала – просто он сильно пьян, тут на столе была водка, закуски… но когда до руки дотронулась – странно холодная, сразу вызвала скорую помощь. Приехали быстро довольно, минут через десять, и констатировали, что уже… вы понимаете.

Я пока понимал – это совсем не к нам.

Но что за подозрения, о которых упомянул полковник?

Спросить не успел, женщина протянула сложенные вдвое листы:

– Вот уже заключение сделано, вчера провели вскрытие.

Беру, начинаю читать.

…

Через две минуты совсем перестаю понимать, причем здесь мы.

В заключении нет и намека на неестественную смерть.

Внутренние органы человека 52-х лет в целом соответствуют возрасту, если не считать циррозированной, хотя еще не в опасной степени, печени. Биохимия не показала отравляющих веществ в крови, наличие алкоголя изрядное, но, впрочем, не безумно большое, если перевести с промилле на понятные величины, граммов двести водки.

– Простите, ваш муж только вчера пил или более-менее регулярно?