В интересах государства

– Так ты поэтому призвал мой дух? Потому что Петька погиб?

– Да. Теперь тебе суждено стать главой семьи после меня. Мы и так были в бедственном положении, но с гибелью Петра все стало еще хуже.

– А давно он…

– Три дня назад привезли гроб. Послезавтра похороны.

Я молча кивнул. Ну что же, придется заново пережить один из худших дней в моей жизни. По крайней мере, я знаю, к чему готовиться.

– Пап… Если я сделаю все, что вы хотите… Допустим, верну Осколок. Я смогу вернуться обратно в свой мир? Не знаю, как, но, может быть, есть варианты?

Отец взглянул на меня со смесью печали и сочувствия.

– Призыв духа – дорога в один конец. Отправить душу обратно невозможно. Честно говоря, никто из нас не предполагал, что мы и этот трюк провернем…

Я стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало.

– Значит, я с вами до самой смерти.

– Верно. Но я очень хочу, чтобы ты стал тем сыном, которого заслуживает наша семья. У меня на тебя большие надежды, Михаил. Отныне от тебя очень многое зависит. Ты согласен нам помочь?

Я молча кивнул. Мозги и так кипели от увиденного, часть меня все еще держалась за мысль о страшном сне. Но в глубине души я знал, что отныне это моя реальность. Теперь это мой мир.

И, кажется, в этом мире я нужен своей семье даже больше, чем в собственном.

В дверь настойчиво забарабанили.

– Именем его императорского величества! – донесся низкий суровый голос. – Приказываю открыть!

Мы с отцом переглянулись.

– Началось, Миша. Что бы ни случилось дальше, никому не рассказывай, кто ты и как здесь оказался. Пугать эти черти умеют, но будь тверже. В конце концов, ты – Соколов, потомок героя Константинополя.

– А если они все же узнают? – шепнул я.

Отец печально улыбнулся, и я увидел, что здесь он был немного старше, чем в моем мире. Я нутром почувствовал напряжение, усталость и ответственность, что на нем лежали. Глава семьи, настоящий патриарх. И он мне нравился. Словно сейчас я встретил отца, о котором всегда мечтал.

– Убьют и тебя, и меня, – спокойно ответил папа. – И тогда графскому роду Соколовых точно конец. Ритуал, который я провел, чтобы вызвать твой дух, запрещен законом. А это, – он кивнул на дверь, – кара. Впусти гостей, пока они не разнесли весь дом.

Не слишком ли жестокое наказание? Вроде бы слово «благодать» предполагает, что эта сила – хорошая… Я хотел задать этот вопрос, но не успел: от очередного удара створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

В гостиную вбежали шестеро вооруженных бойцов в темной форме. Лица всех были скрыты под забралами шлемов.

– Никому не двигаться! – скомандовал один из них.

Сквозь дверной поем я увидел, что входная дверь была разворочена, на полу валялись обломки мебели и битое стекло. В дом ворвалась холодная уличная сырость, и я поежился. Черт, а ведь я так и ходил по дому в пижаме. Хорошо хоть, что тапки нацепил. М-да, в таком виде особо не повоюешь.

Сила внутри меня мгновенно отреагировала на угрозу. Руки и ноги задрожали, вокруг пальцев вспыхнуло свечение.

– Стоять смирно! – рявкнул боец и наставил на меня автомат. – Никакой Благодати!

– Михаил, остынь, – сказал отец. – Не нужно применять силу. Это не поможет.

Я и сам понимал, что это было не вовремя. Пытался погасить силу, но не получалось. Если Тайное отделение охотилось на тех, кто умеет пользоваться Благодатью, наверняка у них были способы обезвредить «колдунов». Как минимум, любой из этих бойцов успеет выстрелить в меня.

Так, Миша, не дергаемся. Оценим обстановку, послушаем, что скажут, а там решим.

Спокойно. Вдох. Выдох.

Сияние, охватившее руки, наконец-то погасло.

– Благодарю, – отозвался боец.

Отряд расступился, и в гостиную вошел немолодой темноволосый незнакомец в длинном кожаном пальто. Разумеется, в черном – казалось, гости других цветов не признавали.

– Отряд, занять позиции, – скомандовал гость. Бойцы рассредоточились по периметру помещения.

Вошедший заслуживал отдельного внимания. Помимо кожаного пальто, он носил высокие ботинки на шнуровке, черные джинсы и простой свитер. Он мог бы сойти за типичного мента из телесериалов, если бы на груди у него не красовался на толстой цепи затейливый серебряный амулет. Камень в подвеске тускло светился.

Я поймал и выдержал взгляд гостя, хотя это далось не без труда. Он словно пытался залезть мне в голову – я ощущал, как чужеродная сила прощупывает меня и забирается под кожу.

– Вальтер Макарович, – отец шагнул навстречу гостю. – К чему все эти фейерверки? Могли бы просто позвонить, ваше превосходительство.

На суровом скуластом лице гостя расцвела слабая улыбка. Глаза оставались ледяными.

– Прошу прощения за грубое вторжение, ваше сиятельство, – бесстрастно произнес он и обратился ко мне. – Вальтер Макарович Корф, тайный советник его императорского величества по вопросам контроля применения Благодати. А вы, должно быть, Михаил Николаевич?

Я кивнул.

– Да.

Пистолет Пистолетыч – почему-то именно такое прозвище сразу же пришло мне в голову – резко посерьезнел и жестом пригласил нас сесть.

– Соболезную утрате вашей семьи. Я слышал о Петре Николаевиче лишь хорошее. Однако мое грубое вторжение связано не с этим.

Отец жестом указал на кресла.

– Прошу, присаживайтесь, Вальтер Макарович. Что вас привело?

Папа вел себя как ни в чем не бывало, я тоже постарался принять максимально невинный вид. Со стороны лестницы донеслись шаги и женские голоса. Через несколько секунд на пороге гостиной появилась Оля – она вела под руку бабушку.

Увидев то, что осталось от входной двери и заметив бойцов, бабушка охнула.

– Раз все наконец-то в сборе, я начну, – сухо сказал гость. – В районе вашей усадьбы зафиксирован мощнейший несанкционированный всплеск Благодати. Предположительно, шестого уровня. Должен напомнить, что за бесконтрольное применение Благодати полагается неизбежное наказание. Что здесь произошло, и кто использовал дар?

Корф уставился прямиком на отца. Тот хладнокровно выдержал взгляд и пожал плечами:

– Понятия не имею, о чем вы.