Миры и истории. Книга третья. Академия. Магия воздуха.

– Теперь ты, – он выжидающе смотрел на меня.

– Я? Да… Я не умею! Я не знаю, как это сделать!

Чего он вообще хочет от меня?

– Я хочу, чтобы ты сконцентрировался, поверил в то, что нет ничего невозможного. Сам для себя поверил! Почувствуй всю эту силу, которая тебя окружает. «Зачерпни» от неё немного.

«Зачерпни»? Он издевается, что ли?

– Колдуй! – мне показалось, или он сказал это со смешком? – Не спорь уже! Просто делай!

Колдуй… Ладно…

Я зажмурился, зачем-то попытался напрячь все мышцы и сам не заметил, как сжался, будто перед ударом, и перестал дышать, пока не услышал:

– Я не просил тебя пыхтеть и надуваться, как рыба фугу.

Я выдохнул и открыл глаза.

– У меня…

Произнести «не получится» я не успел. Он словно перебил мою мысль сердитым:

– У тебя, что?

Ух! Я снова зажмурился и, подбодрив себя всё той же репликой: «Соберись, тряпка!» – решил, что не открою глаза, пока не почувствую хоть что-то.

Не знаю, как долго я так стоял, но вдруг почувствовал, будто нахожусь в тёплом, густом море, волны которого могут унести меня, куда я только захочу.

Это что, и есть сила мира? И если да, то как я должен её черпать?

Непроизвольно я попытался сделать это руками. Глупо, наверное, выглядит, как я машу руками, ловя воздух, но… стало реально теплее – в руках, груди, голове.

– Люменус! – заорал я, щёлкнув пальцами.

Щелчка не получилось. Мокрые от волнения пальцы предательски скользнули друг о друга, издав противный водянистый «чпок».

Выступил, горе-маг… Даже фокусника не выходит, разве что клоун.

Я открыл глаза и увидел улыбающееся лицо Эилиля. Но – никакого шарика.

– Во-первых, не люменус, а люменос, – весело заметил Эилиль. – Будь внимателен к деталям. Тем более, если говоришь заклинание, вообще не понимая, как оно работает.

– Простите…

– За что? Ты молодец. Пробуй снова.

Он шутит, что ли? Снова так же позориться?

Но нет. Лицо у него абсолютно серьёзное.

Ладно. Лишь бы руки больше не потели. А то даже щёлкнул, как плюнул…

Я потёр ладони о штаны, зачем-то выставил ноги на ширине плеч, зажмурился… и стал ждать силы тёплого моря.

Как ни странно, на этот раз та самая вязкая теплота накатила почти сразу.

– Люменос, – сказал я почему-то шёпотом, зато щелчок получился что надо.

И когда я открыл глаза, голубой шарик бодро маячил прямо у меня перед носом.

– Молодец! – одобрительно сказал Эилиль. – Теперь ты становишься похожим на мага… Ты понял, кстати, почему именно шарик света?

А не кубик, например?

Я пожал плечами. Так оно всегда будет? Словно всё время нужно быть готовым сдавать какие-то зачёты… Не помню я этого! Наверное, что-то из физики…

Эилиль не унимался:

– А фиолетовым или красным свет может быть?

– Я не могу помнить всё на свете! – прозвучало грубо, нехорошо, как от обиженной девчонки.

Но чего он ждал?

– Можешь, – улыбнулся Эилиль. – Но об этом мы ещё поговорим. Шарик, а точнее сфера, потому, что все системы во Вселенной стремятся к затратам минимума энергии. Можно сделать и кубик, и параллелепипед, и всё, что угодно, но это потребует дополнительных сил и знаний. Что касается света, то, надеюсь, ты знаешь, что свет – это видимое электромагнитное излучение, создаваемое электронами при переходе из возбуждённого состояния в основное. Все источники света можно разделить на два типа. Первый – источники, свечение которых обусловлено высокой температурой. Вторые не связаны с нагреванием, это так называемая люминесценция.

– Светлячки? – решил я блеснуть знаниями.

– Нет, – тут же ответил Эилиль. – Хотя светлячки – тоже чудо. Но мы говорим об искусственном свете. Цвет свечения определяет люминофор. Например, сульфид цинка с серебром даст синее свечение, с медью – зелёное, а сульфид иттрия с европием – красное. На этом принципе основана работа того, что вы называете телевизором, или неоновой рекламы. Главное, не забыть присоединить электричество, которое будет переводить электроны в возбуждённое состояние. В нашем случае, – он весело улыбнулся, – роль электричества играет сила мага.

Я почувствовал, что в его последней реплике есть какой-то насмешливый подвох.

– А мне вообще долго ждать, когда у меня будет эта сила?

– Если ждать, то долго, – улыбка наставника стала ещё шире.

*****

А я ведь уже слышал такую интонацию! Каждый раз, когда Пухлый объяснял Пузатому суть очередной своей инженерной новинки, а тот всегда стоял с умным видом и кивал, будто всё-всё понимает, но «палился» на дополнительных вопросах вроде: «То есть эту штуковину направить к этой пимпочке и получится?»

Терминами «штуковина» и «пимпочка» Пузатый называл почти все чудеса технической мысли, с которыми сталкивался. А поскольку его другом был настоящий изобретатель-гений, видел он их много. Поэтому, видимо, думая всё время о том, как побыстрее набить животик, он и не мог запомнить оригинальные названия.

Как-то раз Пухлый, сохраняя серьёзное выражение лица (только глаза его выдавали, да пятачок вздрагивал от усилий не смеяться), объяснял:

– Именно так. Смотри, если этот контроллер не сработает, то система дублирует управление через другие контроллеры, которые располагаются здесь и здесь, – тут он, например, показывал Пузатому на схему управления системой климата в одном из отсеков новой модели куласа. – Понимаешь?

– Что тут не понять? Всё очевидно, – кивал Пузатый, но тут же уточнял, —то есть с нашей едой всё будет нормально? Гарантируешь? Она не замёрзнет и не зажарится?