Миры и истории. Книга третья. Академия. Магия воздуха.

– Ты всё обдумал?

– Я не знаю, – этот ответ показался мне самым честным, но он требовал пояснений. – Я хочу, но… боюсь опозориться. Боюсь, что завтра вы решите, что я здесь случайно и не стою ваших усилий. Мне страшно, понимаете? Страшно, что я стану не магом, а… не знаю, дубом-колдуном! Но я… попробую.

– Попробуешь? – понтиус поднял брови.

– Я очень постараюсь.

– Плохо, что ты сам сомневаешься, – он слегка подтолкнул меня в спину. – На свете нет ничего невозможного. Ну, или почти ничего. Но это узнают только те, кто никогда не сдаётся. Добро пожаловать в академию магии, Денис с Терии! Коллеги! – люди в балахонах будто только что нас заметили, но они явно были подготовлены к встрече со мной, потому что без слов Лиганта встали так, что образовали собой звезду: на краю верхнего луча встал сам понтиус, жестом приказавший мне встать в центр.

Я сделал это, зачем-то закрыв глаза. И будто утонул в оглушительной тишине, от которой у меня сначала началось лёгкое головокружение, затем миллионы мурашек пробежали по телу, а потом… словно огонь в голове.

И внезапно снова тишина, но какая-то тёплая.

*****

И вдруг – яркие фрагменты воспоминаний.

Вот Стелла, которая на одном из моих дней рождения весело возмутилась, что торт на столе из магазина. Ткнула в него пальцем, лизнула и выдала:

– Сусло прессованное. Что, ленивые ёжики, нельзя было самим нормальный торт испечь?

Мама тут же возразила:

– Ну зачем, Стелла? Геморрой же!

– Ах, ну да, – хихикнув, поджала губы бабуля. – Забыла, что, если геморрой, есть можно только покупные торты.

А вот другая моя бабушка. По маме. Лада. Вернее, прабабушка. Из деревни. Однажды мы приехали к ней в гости. Мне тогда лет десять было. Она сразу же усадила нас пить чай с печеньем и стала расспрашивать, как дела. Неожиданно во время нашего чайного разговора за деревенским кухонным столом послышался писк, на который Лада, абсолютно не удивившись, среагировала точным броском печенья прямо под раковину в углу. Проследив за полётом овсяного кругляша, мы увидели высунувшуюся из дыры в полу серую мордочку с глазками-бусинками и роскошными розовыми усиками, которая хватанула печенье и тут же исчезла.

Мама сообразила быстрее нас с папой и тут же влетела на стул с ногами, взвизгнув:

– Бабушка! Это же крыса!

– Ну да, крыса, – Лада макнула своё печенье в чай, а потом

с явным удовольствием отправила его себе в рот. – Что ты орёшь? Это Лариска моя. Оказалось, что Лариска появилась за месяц до этого. Она быстро истребила всех мышей в доме, но начала хулиганить по ночам: потрошила пакеты с крупами в шкафах. Бабушка боролась, как могла. Заделывала щели в полах. Расставляла ловушки, но хитрая крыса обходила их стороной и буянила в шкафах с двойным усердием. Тогда бабушка сменила тактику: перед сном стала подкладывать у той самой дыры под раковиной еду – хлеб, сыр, печенье, кашу. В итоге наступило перемирие. Погромы чудесным образом прекратились. А крыска, если хотела есть, просто просила еду, высовывая нос на кухню…

А вот Верул. Картофельные гонки. Как же давно и недавно это было!

Мы тогда всей компанией размякли в перерыве между соревнованиями, сумев надегустироваться так, что на нас будто сонливый туман нагнали, а животы, казалось, стали огромными гирями. Тогда-то мы и разлеглись со свинами на диванах летней веранды одного из заведений, откуда открывался великолепный вид на главный парк Верула. Пока мы с Милым и Пухлым лениво рассуждали, что надо бы побывать в этом парке, Пузатый, занявший самый удобный диван позади нас, под навесом, мирно спал, смешно всхрюкивая во сне.

Спокойствие момента нарушил сначала резкий хлопок, от которого все мы подскочили, а затем истошный вопль Пузатого и звук шлёпнувшегося тела. Всё это происходило под громкий гогот довольного Папы Енота.

Буквально за пять минут до этого, увидев, что мы млеем на веранде, а Пузатый даже спит, он подослал банду хомяков, которые быстро связали свину ноги и удрали. Сам же он тихонько подкрался к нам и изо всех сил шмякнул об пол несколькими крышками от кастрюль.

Надо отдать должное Пузатому. Он прямо с пола, со связанными ногами-то, умудрился неуклюже, но эффектно пнуть Папу Енота, который от этой подсечки тут же упал с ним рядом. Однако хохотать не перестал!

И даже помочь предложил. На что Пузатый пробубнил: «Крышками по ушам себе врежь, это мне очень поможет!» – чем вызвал новый приступ веселья…

*****

Когда я открыл глаза, то увидел, что все пятеро магов уже отошли в сторону и шёпотом, но явно эмоционально о чём-то спорят. Обо мне?

Я опозорился? Мне нужно узнать, но я почему-то не могу сдвинуться с места!

– Лигант! – мой голос эхом прокатился по залу.

Спор тут же прекратился. Все повернулись ко мне. Понтиус, сказав коллегам: «Минутку», подошёл ко мне.

– Я виноват?

– Не то! – понтиус оглянулся на четвёрку в балахонах, потом снова повернулся ко мне. – Это обычная инициация, цель которой – определить специализацию будущего мага, если ему удастся им стать. Её определяют маги всех стихий: воды, воздуха, огня и земли. Только они могут точно сказать, к чему у соискателя есть дар и кто им займётся.

– У меня нет дара?

– У тебя нет выраженной наклонности к какой-либо из стихий, поэтому они не могут решить, что с тобой делать и кто из них будет тебя учить.

– Меня выгонят?

Лигант снова оглянулся на магов, двое из которых явно неодобрительно покачали головами, а потом, повысив голос, чтобы и они услышали, сказал:

– Я решил, что ты попробуешь себя в магии всех стихий. И начнёшь с магии воздуха.

– Понтиус… – один из магов-скептиков определённо хотел поспорить.

– Я уже принял решение, Медер! – тон ректора не терпел возражений.

И тут же смягчился, когда он снова обратился ко мне:

– Иди пока к себе, Денис. Твой… Как ты там назвал его? Митро? Он уже ждёт.

Глава 3. Испытание шариками

«Плохой учитель преподносит истину, хороший учит её находить».

(Адольф Дистервег)

Митро был необычно молчалив всю дорогу и укатился почти сразу, как довёл меня до двери. Лишь напоследок, крутанувшись вокруг себя, он пискнул:

– Пиу.

Я не понял, что это значило, но был благодарен ему за предоставленную возможность побыть одному и подумать обо всём, что со мной происходит. Осмотреться наконец!

Интересно, все их студенты живут в таких квартирках с панорамными окнами и видами на долину с сияющей голубой рекой под лучами Милды?

Странно, кстати, она греет, но, в отличие от нашего Солнца, совсем не жжёт…

От мысли, насколько далеко я сейчас от родного дома и ото всех моих близких, мне вдруг стало не хватать воздуха. Нужно открыть окно. Но как?