Сталин. Цена успеха, феномен пропаганды

Власти одновременно надо было заботиться и о жизнеспособности молодой Советской республики, и о собственных интересах, тесно с этим связанных. Сколько может продержаться власть в стране без контроля над армией?

Сразу после прихода к власти большевикам понадобилась новая армия, при создании которой необходимой прежде всего была не добровольность, а мобилизация.

Когда-то, еще 29 июля 1918 года на объединенном заседании ВЦИК и Моссовета именно Троцкий сделал доклад «Социалистическое отечество в опасности». Но вот Гражданская война закончилась, с мировой революцией у большевиков не получилось, и началась внутренняя борьба за власть.

Принципы построения армии на основе всеобщей воинской повинности после разгрома левых эсеров утвердил ставший после ареста левоэсеровской фракции «большевистским» V Всероссийский съезд Советов. 10 июля в выступлении на заседании съезда Троцкий определил армию как «строго централизованный аппарат, тесно связанный нитями со своим центром» и указал на необходимость установления строгой субординации стройной системы местных военных органов. Нарком признал необходимым, «чтобы каждый комиссариат хорошо помнил свою иерархическую зависимость от комиссариата, стоящего над ним: волостной от уездного, уездный от губернского, губернский от окружного, окружной от центра – от Москвы.

    Сергей Войтиков. Армия и власть. Корнилов, Вацетис, Тухачевский. 1905–1937

Теперь же закаленные в жестоких боях красные командиры порой весьма слабо представляли, как организовать армейское бытие в мирное время, будь то упорядоченный быт солдат или регулярная воинская подготовка. Да и опыта чинного устройства собственной жизни у этих, в большинстве своем весьма молодых людей практически не было. Поэтому и обустройство регулярной Красной армии приходилось начинать с самых элементарных вещей.

Создание системы обучения красных командиров началось еще во время Гражданской войны, когда были организованы, например, 1-е Рязанские кавалерийские командные курсы РККА, базировавшиеся в селе Старожилово Рязанской губернии. Среди курсантов был и будущий маршал Победы Георгий Жуков, который вспоминал об этой учебе: «Строевые командные кадры состояли главным образом из старых военных специалистов – офицеров. Работали они добросовестно, но несколько формально – „от” и „до”. Воспитательной работой занимались политорганизация и политаппарат курсов, общеобразовательной подготовкой – военизированные педагоги. Политико-экономические дисциплины вели наскоро подготовленные преподаватели, которые зачастую сами „плавали” в этих вопросах не хуже нас, грешных. Общеобразовательная подготовка основной массы курсантов была недостаточной. Ведь набирали их из числа рабочих и крестьян, до революции малограмотных».

13 ноября 1918 года были открыты Рязанские пехотные курсы командного состава Красной армии. В этот день начались занятия на курсах будущих красных командиров, которые уже 15 марта 1919 года были направлены бороться с воинами Белой армии. За время Гражданской войны было выпущено семь ускоренных выпусков красных командиров, общая численность которых составила почти пятьсот человек. После окончания войны курсы были преобразованы в пехотную школу, срок обучения в которой составил три года. Позже пехотная школа была преобразована в Рязанское пехотное училище имени К. Е. Ворошилова.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ

ПРИКАЗ

от 24 октября 1921 г. № 2412

Забота о своем оружии и внимательный уход за ним – одна из самых главных и ответственных обязанностей каждого красного воина. Везде и всегда, при всякой обстановке он обязан принимать все доступные меры и использовать все наличные средства, чтобы не только уберечь свое оружие от порчи, но и поддерживать его в состоянии, всегда годном для немедленной боевой работы. За эту заботу оружие в нужную минуту его не выдаст и не подведет.

Тем не менее, забота об оружии все еще до сих пор не занимает подобающего ей места в обиходе войсковых частей. Виною в этом в большинстве случаев разгильдяйство, халатность, лень, а также недостаток энергии и настойчивости у начальствующего состава в деле наблюдения за сохранением оружия и выполнением подчиненными требований уставов РККА. Этому должен быть положен конец.

На виновных в небрежном обращении и хранении своего оружия налагать наиболее строгие дисциплинарные наказания. В случаях же сознательной порчи оружия или упорного несоблюдения общих правил по уходу за оружием – привлекать к суду Ревтрибунала.

В одинаковой мере с красноармейцем привлекать к ответственности и его начальников за неисполнение своих обязанностей по наблюдению за сохранением оружия.

В целях точного определения обязанностей по уходу за оружием принять к руководству объявляемый при сем «Перечень обязанностей личного состава РККА по уходу за оружием».

    Заместитель председателя Революционного Военного Совета Республики Э. СКЛЯНСКИЙ
    Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики О. КАМЕНЕВ

Руководство страны осознавало, что армию придется строить всерьез – с новым унифицированным вооружением, единоначалием, системой подготовки кадров. При этом денег в государственной казне не было, как не было и большого числа самых трудоспособных людей, которых можно надолго оторвать от станка, шахты или плуга. Но проблему решать все равно следовало. И в качестве выхода из положения был выбран кадрово-терри-ториальный принцип построения армии, получивший известность как реформа Михаила Фрунзе, который так описывал ситуацию:

Выход мы находим в сочетании кадровой армии с милиционной системой. Наличие территориально-милиционных формирований позволяет нам увеличить количество пропускаемого через ряды нашей армии контингента. Помимо этого соображения, мы считаемся и с тем, что эта система допускает несение военной службы без длительного отрыва от хозяйства, что является большим выигрышем для населения, и наконец с тем, что она обеспечивает в должной мере и интересы подготовки. Вот почему в вопросе структуры наших вооруженных сил мы стали на точку зрения постоянной армии плюс милиционные формирования. Другого выхода при данных условиях и численности наших мирных кадров у нас нет и быть не может.

Попросту говоря, в дивизиях не более одной пятой штатного состава составляли кадровые командиры, политработники и красноармейцы, а остальные бойцы проходили подготовку так: в первый год их призывали на три месяца, а после в течение четырех лет – каждый год на один месяц. Остальное время воины, как гражданские люди, трудились в промышленности и сельском хозяйстве.

Разумеется, при таком раскладе расходы на обучение военному делу одного бойца в территориальной части за пять лет были гораздо меньше, чем в кадровой части за два года. Но и уровень подготовки неминуемо оказывался весьма низким. На это пошли сознательно. В 1925 году Фрунзе пояснял: «Конечно, если бы перед нами был выбор между 1/2–2-миллионной кадровой армией и нынешней системой милиции, то с военной точки зрения все данные были бы в пользу первого решения. Но ведь такого выбора у нас нет. А система милиции, в сочетании с кадровыми частями, обеспечение обороны Союза безусловно дает».

Военное дело предстояло наладить не наскоро, а сделать его сколь возможно устойчивым. Это была нелегкая и в чем-то рискованная задача. Борис Бажанов, помощник Сталина, впоследствии нелегально эмигрировавший, так описывал работу Фрунзе в этот период: «Уже в 1924 году, как председатель комиссии ЦК по обследованию состояния Красной Армии, он доложил в Политбюро, что Красная Армия в настоящем своем виде совершенно небоеспособна, представляет скорее распущенную банду разбойников, чем армию, и что ее надо всю распустить. Это и было проделано, к тому же в чрезвычайном секрете. Оставлены были только кадры – офицерские и унтер-офицерские. И новая армия была создана осенью из призванной крестьянской молодежи. Практически в течение всего 1924 года у СССР не было армии; кажется, Запад этого не знал».

Требовались не только люди, но и лошади. Несмотря на горячие споры между сторонниками новой техники и старыми кавалеристами, пересадить всю армию на механические средства передвижения как в боевых порядках, так и в обозе еще не представлялось возможным.

Семен Буденный вспоминал, что Фрунзе не раз обсуждал с ним эту важную тему, спрашивал совета у бывалого конника, показывал свои материалы. В том числе и статью, написанную для газеты «Правда» к юбилею Первой конной армии: «Здесь первое дело – конь. До мировой войны Россия славилась своими неисчерпаемыми конскими ресурсами. Советский Союз получил в наследство лишь жалкие остатки этих богатств. Число конных заводов катастрофически уменьшилось. Работа в них далека от совершенства. Количество кровных лошадей, исчислявшееся прежде сотнями тысяч, теперь определяется сотнями…»

Конечно, сам Семен Михайлович был известным сторонником убеждения, что конница еще себя покажет, поэтому неудивительно, что он в первую очередь обращал внимание на мысли Фрунзе, созвучные его собственным: «Не скоро, еще очень не скоро трактор вытеснит крестьянскую лошадку. И точно так же далек от нас тот час, когда мы в армии вместо коня сядем на трактор, автомобиль и мотоцикл. Всякая война ближайшего периода будет в этом отношении базироваться главным образом на старых испытанных средствах».

С другой стороны, существует немало свидетельств современников, что Фрунзе живо интересовался новинками военной техники, в том числе и авиацией. Петр Баранов, ставший в декабре 1924 года начальником военно-воздушных сил РККА, неоднократно беседовал с Фрунзе о развитии авиации и слышал от него слова: «Будет у нас такой воздушный флот, что изумленные Европа и Америка ахнут перед чудом в небесах “лапотной России”». Фрунзе и Баранов неоднократно вместе посещали аэродромы, беседовали с летчиками и специалистами Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ). Выступая на праздновании двухлетней годовщины “Общества друзей воздушного флота”, Фрунзе сказал: “Два года назад пронесся клич: Строй советский воздушный флот”, и мы видим, что этот клич встретил самый сочувственный отклик в миллионах трудящихся Советского Союза. Те цифры и те факты, которые сейчас перед вами были оглашены начальником нашего воздушного военного флота и заместителем председателя ОДВФ товарищем Барановым, говорят о том, что мы уже имеем значительные успехи».

Но все-таки главенствующей роли технических средств Фрунзе не признавал, высказываясь порой в том духе, что ставку на технику делают только буржуазные страны, где правящие классы боятся вооруженных народных масс. Впрочем, пролетарское или деревенское происхождение еще ничего не гарантировало. «После сокращения войска перешли на территориальную систему обучения. Красноармейцами становились еще не нюхавшие пороху парни, – пишет С. Глуховский в книге “Когда вырастали крылья” (1965). – Из всех родов войск авиация испытывала самые большие трудности. На малочисленных аэродромах можно было встретить лишь старые заграничные самолеты самых различных систем. Двадцать восемь иностранных марок машин, двадцать один тип иностранных моторов – как эксплуатировать и ремонтировать такой парк, когда нет оборудованных мастерских, запасных частей, не хватает специалистов?»

На Третьем съезде Советов в мае 1925 года Фрунзе в своем докладе сообщал, что СССР начинает создавать собственную авиапромышленность. Перед началом работы съезда наркомвоенмор присутствовал на первом в истории Советского Союза авиационном параде на Ходынском аэродроме. «Когда стартовал командир первого отряда, Фрунзе и Баранов взглянули на часы, – описывает это событие Глуховский. – Через семнадцать минут в воздух поднялся последний, восьмидесятый самолет. Это уже расценивалось как бесспорное достижение. Огорчали молодые летчики. Некоторые из них, едва оторвавшись от земли, теряли свой отряд и блуждали над аэродромом». Поэтому не приходится удивляться, что Фрунзе, подобно многим другим военачальникам Гражданской войны, не слишком доверял пока еще несовершенной и не слишком надежной технике. Да и тому, что новобранцы поймут, как с ней обращаться.

С. И. Гусев в своей книге «Гражданская война и Красная Армия» (1925) писал, что «из всей нашей пропаганды крестьянин-красноармеец прочно воспринимал лишь то, что соответствовало его классовой мелкобуржуазной природе, все остальное от него отскакивало, как ненужная шелуха. Он очень хорошо понял, что надо раз навсегда покончить с помещичье-генеральской контрреволюцией для того, чтобы она не отобрала у него земли и воли… Что касается мировой революции, новых империалистических войн, крушения капитализма и вопросов нашего социалистического строительства, то “на душу” ему это “не ложилось”». И Фрунзе приходилось это учитывать.

Кстати, знаменитая шапка-буденовка изначально именовалась иначе – официально «богатыркой» (поскольку была стилизована под шлем древнерусских воинов), а неофициально – «фрунзенкой». Ношение нового зимнего головного убора («шлема из сукна защитного цвета на ватной подкладке, состоящего из колпака, сшитого из шести сужающихся кверху сферических треугольников, пришитого спереди простроченного овального козырька и спускающегося вниз сзади назатыльника с удлиненными концами…») было установлено приказом РВСР № 116 от 16 января 1919 года. Некоторые исследователи считают, что именно этот головной убор обеспечил Красной армии некую долю победы в Гражданской войне, поскольку упомянутый «назатыльник с удлиненными концами» оказался способным защитить не только от холода, но и мешал белым казакам рубить в бою красноармейские головы. Болтающиеся концы сбивали «прицел», лезвие шашки скользило по сукну… Строго говоря, всевозможные султаны и конские хвосты на шапках, шлемах и киверах кавалеристов предшествующих веков исполняли ту же задачу.

Во время развернувшейся в 1924–1925 годах советской военной реформы кавалерия РККА, ставшая самостоятельным родом войск, стала подразделяться на стратегическую конницу (в ее состав входили девять дивизий, которые были сведены в четыре кавкорпуса), и войсковую, состоявшую в штате и подчинявшуюся командирам стрелковых частей и соединений. В вышедшем в 1924 году «Временном боевом уставе конницы РККА» был учтен боевой опыт красной конницы в ходе сражений на полях Гражданской войны, подчеркивалось, что особенностью кавалерии является подвижность. Позже устав был доработан.

Планы развития РККА (и в том числе кавалерии) часто сталкивались с отечественными реалиями того времени. Так, существовало несколько штатных вариантов (к примеру, в июне 1926 года – семь) содержания стратегической конницы. Это определялось не различными военными планами, а отчасти разной степенью комплектации кавчастей личным и конским составом. На 1 декабря 1925 года недокомплект верховых лошадей достигал 60 %. Поэтому в стратегической коннице сокращалось и число низших подразделений с положенных по штату шести до четырех полков. И в полку число сабельных эскадронов снижалось с четырех до трех.

3 июня 1926 года было принято постановление Реввоенсовета о трехлетней программе развития стратегической конницы, численность которой была установлена в 52 тысячи сабель.

Ленинский призыв

После смерти Ленина в партию было принято практически сразу более 200 тысяч новых членов – преимущественно из среды рабочих. Это деяние было представлено как зримое свидетельство продолжения дела усопшего вождя. «Ленин умер, но ленинизм живет!» – лозунг тех лет. Но впоследствии в произошедшем стали усматривать попытку Сталина – успешную – «размыть» гвардию старых большевиков. Сам Сталин в начале апреля 1924 года выступил в Коммунистическом университете имени Свердлова с серией лекций «Об основах ленинизма». Вскоре лекции Сталина были выпущены отдельной книгой. «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции, – говорилось в первой лекции. – Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности. Маркс и Энгельс подвизались в период предреволюционный (мы имеем в виду пролетарскую революцию), когда не было еще развитого империализма, в период подготовки пролетариев к революции, в тот период, когда пролетарская революция не являлась еще прямой практической неизбежностью. Ленин же, ученик Маркса и Энгельса, подвизался в период развитого империализма, в период развертывающейся пролетарской революции, когда пролетарская революция уже победила в одной стране, разбила буржуазную демократию и открыла эру пролетарской демократии, эру Советов».

Тем временем в стране складывался новый слой профессиональных управленцев, первая советская элита. Для Ленина главной элитой была организация профессиональных революционеров. «Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных правителей, партия расширилась, – писал в книге “Номенклатура” Михаил Восленский, советский историк, социолог и философ, составлявший прогнозы для Политбюро ЦК КПСС и однажды не вернувшийся на родину, – но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося “нового класса”. Сохранилась и функция пополнения рядов “управляющих”; эта функция была использована Сталиным при создании номенклатуры».

Рост партийного и государственного аппарата после победы Октября был неизбежен, он был обусловлен проводимыми преобразованиями в стране. А то, что его возглавил именно Сталин…

«Решающим является фактор наложения друг на друга запросов общества и запросов личности, – размышляет психолог Карина Сарсенова. – При их совпадении любой человек становится успешным. А Сталин был, естественно, сверхуспешным вождем. Он сумел реализовать все свои личностные потребности посредством управления бессознательными пластами толпы. Фактически, Сталин затормозил развитие российского суперэтноса, случившись его вождем. Потому что, как ни парадоксально, сильный вожак убивает в подростковой личности или подростковом обществе саму идею самостоятельности и умение думать. Что мы и видим сейчас: огромное количество постсоветских людей потерянно бродит во времени и пространстве. Слишком большим оказалось влияние Сталина на социум. Ни один последующий лидер не смог противостоять остаточному шлейфу его влияния, засевшим в подсознательном людей страхов, надежд на сильного предводителя, инфантильности и желанию, чтобы царь-батюшка решал все проблемы.

И Ленин, и Сталин заменили собой царей. Общество после революции на самом деле не изменило своего бессознательного в должной мере. Да, народ чувствовал необходимость перемен и хотел их. Как подросток чувствует надлежащую необходимость взрослеть. Но не был готов сменить форму нового правления. За века монархии люди привыкли к тотальной власти одной личности. После Ленина мог прийти или ничтожный, слабый правитель, и его быстро сменили бы на сильного, или сразу сильный. Волна перемен набрала высоту и обязательно вынесла бы на пик власти сильнейшую кандидатуру».

А ленинская гвардия, состоявшая из немолодых людей, прошедших тюрьмы, ссылки и эмиграцию, столкнулась с волной карьеристов, увидавших возможность выйти в люди, поскольку новая власть – несмотря на заявленные лозунги – формировала структуру управления, пирамиду управленческих возможностей и получаемых благ.

Началось это еще при жизни Ленина. «Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов, – пишет Михаил Восленский в книге “Номенклатура”. – Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем “управляющих”. Каждого из них – и в отдельности, и дюжинами, и пачками – Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках».

Впоследствии ежовщина, ставшая символом массовых репрессий, сыграет свою решающую роль в смене советских руководящих кадров. К двадцатому юбилею Октябрьской революции и началу Большого террора уже потесненная с ряда управленческих вершин ленинская гвардия, состоявшая из профессиональных революционеров, большинство из которых прошли тюрьмы и каторги, имели опыт нелегальной работы и бывали за границей, была уже немолода – в возрасте 50–60 лет. Многие из них могли еще проработать (то есть поруководить) 10–20 лет, искренне считая себе незаменимыми работниками и создателями советской державы. Не все выжившие к 1937 году профессиональные революционеры стали (вернее, остались) профессиональными управленцами. Но это была советская элита по праву победы над прежним режимом и создания нового, советского.

Вождем и воплощением своей номенклатуры явился Сталин. Подобно тому, как он был не противоположностью Ленина, а доведением до логического конца ряда его черт, сталинская гвардия была в ряде пунктов продолжением ленинской. В борьбе за власть она тоже была безжалостна, но уже ко всем, в том числе товарищам по партии…

Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями, характеристиками с подписями треугольника и справками…

    Михаил Восленский

Но уже подросла новая поросль советских карьеристов, среди которых были те, кто не только не сражался с самодержавием, но и не участвовал в сражениях Гражданской войны. В первую очередь из-за возраста. Но у этих новых выдвиженцев были свои неоспоримые преимущества – нужное (правильное) социальное происхождение, отсутствие порочащих связей с другими разгромленными партиями и оппозицией.

Новые назначенцы должны были сменить не отдельных представителей старой ленинской гвардии, а целый слой партийцев со стажем. Но для того чтобы убрать последних, нужно было уничтожить, «обнулить» их прежний авторитет и заслуги и превратить их многолетнее пребывание в большевистской партии из неоспоримой заслуги в преступление. Ветераны партии должны были массово превратиться во врагов народа, предателей, шпионов и тайных наймитов мировой буржуазии. Оказывается, долгие годы эти заслуженные революционеры и члены новой советской элиты вели двойную игру и были неискренни перед товарищами по партии и советскими гражданами. А вот теперь, когда маски сдернуты, эти прежние элитные двурушники должны держать ответ за свои преступления и понести суровое наказание.

Приложение 2

Документы

Уншлихт и Пилляр – в Политбюро, Сталину о постановке дела дезинформации