Бумеранг-2

– Другого ответа у меня нет, да и взять его негде.

Старик спокойно встретил жёсткий взгляд. Он многое хотел бы сказать этому человеку из госбезопасности далёкой страны, многое и очень оскорбительное. Однако промолчал. Для него подобные люди были сродни сорвавшимся с цепи псам, набросившимися на одинокого путника. Правда, в этот раз вместо жертвы они нарвались на охотника.

Молодой откровенно усмехнулся. Никаких других чувств, кроме злорадства, он к гостю не испытывал.

Мужчина расценил его усмешку, как издёвку. Он помрачнел и поднялся. Было очевидно, что такой холодный приём и быстрый отказ оказались для него полной неожиданностью. Впрочем, на чём-то настаивать и требовать выполнения устных обещаний он не собирался.

– Что я должен передать генералу? – абсолютно спокойно спросил он.

Старик пожевал губами, прежде, чем ответить:

– Вы убили самого близкого Хромому человека. Не лично вы, но ситуацию это не изменит. Передайте генералу мои соболезнования. Он поймёт.

Больше с его губ не сорвалось ни одного слова.

Гость окинул старика безразличным взглядом, пожал плечами:

– Знаете, мне всё равно.

После этих слов он резко развернулся и направился к выходу. Уже у самого порога самообладание ему всё-таки изменило. Он пнул скамью и хлопнул дверью, продолжая ругаться сквозь зубы уже снаружи.

– Кто же она такая на самом деле? – молодой сириец восхищённо прищёлкнул языком и посмотрел на старика.

Так как заинтересованность вопросом совершенно не отразилась на лице Иршада, он указал подбородком на снимок, то ли в спешке забытый, то ли специально оставленный гостем. Тогда молодой решил, что старик не расслышал и хотел спросить ещё раз, но вместо вопроса задумчиво протянул:

– Красивая…

Старик пробормотал в бороду что-то неразборчивое. Затем тяжело вздохнул:

– Что можно ждать от такой женщины, кроме предательства?

Внезапно ему подумалось, что Аллах не станет осуждать Хромого, когда тот расправится с Ольгой. Насколько Иршад помнил, именно так зовут дочь генерала Горбацевича. А то, что у человека с большими звёздами появилась скверная привычка плевать в колодец, то это было вполне себе предсказуемым – бессмысленное убийство Анхар явное тому подтверждение. Мало было генералу её матери, так и чужая дочь, которая никогда не слышала о своём отце, чем-то помешала. Так что, в этой чудовищной и запутанной истории он был полностью на стороне Хромого. Было и ещё одно «за»…

Он сидел и вспоминал, как повинуясь внезапному порыву доказать, что в его стране продолжается геноцид, привёл Хромого вместе с Анхар в разбомблённый детский сад: истерзанные взрывом маленькие тела, обгоревшие игрушки и… Запах! Старик его чувствовал и сейчас, слышал скрип зубов, видел слёзы бессилия на лице взрослого, полного сил мужчины. А ещё он чувствовал персональную вину – с того самого дня Анхар практически перестала улыбаться…

Он опёрся рукой о низкий столик, чтобы встать. Молодой поспешно вскочил, поддержал его под локоть.

– Неужели Хромой ошибся? – спросил он.

– А вот это вряд ли, – проворчал старик. – Он слишком умён и осторожен, чтобы без достаточных оснований сближаться с чужими. Здесь что-то другое. Может быть, какая-то непонятная никому игра или… Нет, не знаю. Но, в любом случае, последствия будут. Непредсказуемые и страшные последствия. Подай-ка мне снимок.

Он с трудом разогнул спину и выпрямился, продолжая кривиться так, что морщины растягивались на лице в скорбную гримасу. Затем приблизил фотографию к глазам, подслеповато прищурился.

– Очень похожа… – едва слышно произнёс он и наморщил лоб. Наверное, так бы выглядела Анхар, если бы смогла дожить до её возраста. А ты… Ты стал взрослым, сын, и всё-таки до сегодняшней встречи я в тебе сомневался.

– А теперь? – так же тихо поинтересовался молодой.

Он смотрел на отца так, будто бы ждал откровений мудреца, способных пролить свет на самые туманные изречения пророка.

– Сейчас ты должен и можешь сделать больше меня, – озабочено сказал старик. – Этот человек от генерала… Чтобы его опередить, надо действовать так же – найди Хромого. Передай, что их цель не эта женщина. А ещё…

Прервал его сухой треск автоматной очереди. Следом резкие хлопки одиночных выстрелов. Прогремела ещё одна отрывистая очередь, сопровождаемая истошными криками. Затем в оглушающей тишине скрипнула дверь.

– Забыл попрощаться, – спокойно произнёс человек от генерала, направив на Иршада оружие. – Как-то не очень вежливо получилось.

Он сокрушённо покачал головой и, практически не целясь, выстрелил старику в голову. Следующая пуля досталась его сыну. Потом он наклонился и поднял фотографию. Затолкав её во внутренний карман, подхватил с деревянного подноса виноградную гроздь. Отщипнув пару ягод, бросил в рот и шагнул к дверям. Уже на пороге обернулся, окинул распластанные тела безразличным взглядом и пробурчал себе под нос:

– И всё-таки, что мне сказать генералу?

2

Полковник Ярцев захлопнул дверцу автомобиля. Стекло опустилось на ширину ладони. Из полутьмы салона сверкнули глаза, проткнув в груди майора Матусевича две дыры.

– Если что-то неясно – пишите рапорт! – отчеканил полковник и откинулся на спинку сидения.

Майор скрипнул зубами. Противостояние с начальством всегда начинается неожиданно, но заканчивается крайне предсказуемо. Он знал об этом не понаслышке – прочувствовал на своей шкуре неоднократно. Неделю назад он вернулся со службы абсолютно спокойным и уверенным в себе. Три дня назад всё рухнуло, а сегодняшнее хмурое утро издевательски перечеркнуло едва теплившую надежду жирным крестом.

Матусевич напряг скулы, на висках набухли вены. После трагической гибели группы Баргуна он с трепетом ожидал кадровых перестановок в управлении – дождался!

Тонированное стекло поднялось. Взревел двигатель, выплюнув сизую струю выхлопа.

Майор с отвращением плюнул вслед габаритным огням. Его подвинули самым беспардонным образом – должность, для которой, по собственному мнению, он буквально создан, была уведена из-под носа в самый последний момент, фактически на стадии генеральской резолюции в приказе. Его уже в третий раз оставили с носом – на неопределённый срок и безо всякого намёка на очередное звание. Мало того, вчера началось нечто уж совершенно непостижимое с точки зрения элементарной логики…

В первый момент, услышав от полковника Ярцева приказ, он от удивления моргнул. Судьба нередко была благосклонна к майору, но в этот раз с первого же слова всё пошло наперекосяк. Он решил на всякий случай осторожно намекнуть, что хоть и является сотрудником контрразведки, но всегда занимался только бумажной работой. Так что в сложившейся ситуации от него вряд ли стоит ждать приемлемого результата. Матусевич всё ещё надеялся отсидеться за спинами коллег, хотя за последнюю неделю их количество значительно поредело. Кандидатом в покойники он себя не считал, о чём прямо и заявил.

Ярцев от удивления открыл рот. Пальцы полезли за ворот кителя. Лицо побагровело. Несколько секунд он дёргал узел галстука, а потом врезал кулаком по столу и выставил вперёд подбородок. Палец, словно обвиняя в крупной растрате государственных средств, упёрся в майорскую грудь, а в лицо брызнуло слюной.

– Что ты сказал?! – заорал он.

Матусевич попятился. Ему даже на какое-то время стало страшновато находиться рядом с взбешённым полковником, но ещё больше пугала возможность разделить судьбу капитана Баргуна, да и всех остальных оперативников из группы по делу Хромого. Проведя несколько жутких часов в холодном морге, майор прекрасно понимал, чем всё может закончиться. Пришлось вытянуться по стойке «смирно».

– Слушаюсь, – вымученно произнёс он и поспешно добавил: – Я не подведу

– Завтра в 17:00 ко мне с докладом! – рявкнул Ярцев. – Свободен!

Весь следующий день Матусевич пребывал в состоянии тихого помешательства, но ничего не мог поделать. Он по сию пору не понимал – ни извращённую логику начальства, ни причину, которая помешала ему остаться в морге рядом с телом Баргуна хотя бы ещё на полчаса. Теперь оставалось только молиться, чтобы с ним не поступили так, как подобает действовать по законам военного времени – прикладом по зубным протезам и пулю в лоб…

– Я могу… – он с хрустом сжал кулаки и ещё раз сплюнул. – Много о чём могу написать в рапорте… но пока не буду.

Капитан Буглаков плюнуть не решился. Он козырнул вслед габаритным огням, тактично кашлянул и осторожно спросил:

– Другие варианты у вас остались?

– Конечно, – процедил сквозь зубы майор. – Целых два. Сейчас подумаю, какой из них выбрать – застрелиться или повеситься.

– Так обещали же.

– Хрен с горчицей они обещали!