Лелик едет на рыбалку

Лелик едет на рыбалку
Алекс Экслер

Лелик

Алекс Экслер

Лелик едет на рыбалку

Телефон зазвонил неожиданно. Собственно, Лелику никто не мешал выключить его на ночь, точнее, на период, когда Лелик спал, но он до сих пор наивно верил, что в один прекрасный день телефон зазвонит, и в трубке раздастся любимый Наташин голос. Конечно, Лелику в его тридцать лет следовало быть менее наивным, но бездонные Наташины глаза сильно повлияли на некоторые черты его характера.

Поначалу Лелик вовсе не собирался подходить к телефону, потому что, судя по внутренним ощущениям, было никак не позже семи утра, а для него это была такая несусветная рань, что даже обожаемая Наташа сразу рисковала получить несколько «теплых» словечек, если бы вздумала звонить так рано. Тем более, что Наташа и не могла звонить, потому что накануне Лелик с ней разругался вдрызг. А у нее был не такой характер, чтобы самой просить прощения.

А телефон все звонил и звонил. Наконец, перестал. Лелик попытался опять заснуть, но телефон снова ожил. «Моп твою ять», – подумал Лелик, решив все-таки подойти к телефону, чтобы убить звонящего гневным словом. Кое-как он поднялся, по пути взглянул на свое отражению в зеркале, по результатам осмотра пробормотал матное слово, дотащился до телефона, поднял трубку и с ненавистью сказал:

– Ну?

На том конце послышался веселый голос Макса.

– Лех, – закричал он, – я тут вычитал, что на Земле – почти двести пятьдесят стран.

– Макс, – заорал в ответ Лелик, – а ты не мог выбрать более подходящее время, чтобы сообщить мне эту волнующую новость?

– Ты представляешь, – не слушая его, орал Макс, – двести пятьдесят стран, а мы с тобой – попали! Это же какая маленькая вероятность была! Одна двести пятидесятая! Не, Лелик, я точно разочаровался в теории вероятности! Могли родиться в Португалии, в Италии, в Грузии, наконец, а попали – сюда. В совок! Ну не скотство?

– Слушай, – безнадежно сказал Лелик. – Мне можно положить трубку и отправиться спать? Я хочу тщательно обдумать эту информацию. И еще очень хочу послать тебя в пешее эротическое путешествие, чтобы ты, зараза, не звонил так рано, чтобы сообщить какую-то ерунду.

– Лелик, – ответил Макс, – расслабься. Это было просто лирическое вступление, чтобы поднять у тебя настроение.

– Ага, – язвительно сказал Лелик. – Поднял, как же. Я аж вою сейчас от восторга.

– Блин, ну хватит нюнить, – в свою очередь возмутился Макс. – Я, между прочим, по делу звоню.

– Знаю я твои дела, – поморщился Лелик. – Меня после прошлого дела чуть с работы не выгнали. Знаешь же, что я плохо умею останавливаться, так нет – обязательно надо меня в какую-нибудь историю втравить. Ты, Максимка, мой злой гений и демон-искусатель.

– Точно, – польщено сказал Макс. – И я даже знаю – за какое место я тебя сейчас искусаю.

– Не придирайся к словам, – ответил Лелик. – Лучше говори быстро – зачем звонишь. А то я торчу в коридоре, словно какой-то Апполон занюханный. Так недолго все придатки простудить.

– Лех, хочешь поехать на рыбалку? На настоящую генеральскую рыбалку!

– Ну, хочу, – протянул Лелик. – В принципе, хочу, – поправился он, помня, что Максовы обещания обычно редко соответствовали действительности. – А что за рыбалка? Небось, привезешь к прапорам в Монино, нахрюкаемся водки, и вся любовь? Из серии – удочки не брать, из машины не выходить?

– Какие прапора? – возмутился Макс. – Это Серега – мой брат – приглашает. Он же полковник. Сказал, что меня, непутевого, возьмет, если я тебя с собой прихвачу. Ему твои песни нравятся.

– Ага! – понял Лелик. – Значит тебя без меня не возьмут. Так-с, надо подумать, какую мзду с тебя за это слупить. Дашь мне твою вельветовую итальянскую курточку поносить на рыбалке? Там же, небось, девушки будут.

– Ну ты, парень, и обнаглел! – Макс аж задохнулся от возмущения. – Я тебя на шикарную рыбалку приглашаю, а ты с меня еще и мзду требуешь? Может тебе еще и сто баксов отдать, которые я в прошлом году занимал?

– Сто баксов не надо, – ответил Лелик. – Я про них и думать забыл, потому что ты все равно никогда не отдашь. А вот курточку поносить хочется. Она мне больше идет, чем тебе. Курточка сшита на представительного мужчину, а не на такую глисту, как ты.

– Глиста, не глиста, – не обиделся Макс, – а Светка-то в прошлые выходные на меня запала, сколько ты там ей не зудел о Набокове и не гадал по руке, херомант фигов.

Лелик насупился. Эту историю вспоминать было неприятно. Действительно, он почти весь вечер обрабатывал симпатичную девчушку, которая вроде бы прониклась к его напыщенному витийству большим интересом, но когда Лелик отправился за очередным коктейлем, негодяйский Макс увел ее потанцевать, а через некоторое время они исчезли в одной из комнат дачи. Лелик так разобиделся, что утром не дал Максу денег на электричку, и тот добирался до города на попутках.

– Кстати, – прервал его воспоминания Макс. – Брат-то – мой. Без меня ты тоже бы ни на какую рыбалку не поехал. Кроме того, девушек там не будет. Сугубо военная компания подбирается. Квакнем как следует, порыбачим, побалакаем с высшим офицерским составом. Они знаешь какие истории классные рассказывают. Заодно и материала для своей графомании наберешься.

Лелик задумался. Макс хорошо знал, чем зацепить приятеля. Потому что Лелик на одной из пьянок как-то долго излагал Максу свою теорию, по которой следовало, что практически все более-менее известные писатели на самом деле описывают события, которые случались или у них самих, или у их знакомых. Реальная жизнь, как считал Лелик, всегда выглядит намного интересней, чем любая выдумка. Макс этот разговор запомнил, поэтому решающим аргументом, чтобы склонить Лелика принять участие в очередном своем безумном проекте, как раз и была фраза: «заодно и материала наберешься».

– Ладно, – решился Лелик. – Уговорил, змей коварный. Когда, куда, во сколько, на сколько и что брать?

– Завтра с утреца и поедем, – сообщил Макс. – От тебя требуется только бутылка коньяка, потому что там будет море водки, а мой Серега пьет только коньяк.

– Ну, здрассте, – сказал Лелик. – Ты что, не знаешь, какие сейчас времена? В винный магазин надо полдня стоять. Что я, на этот коньяк пол субботы гробить буду? Твой брат, ты и покупай.

– А я и покупаю, – рассердился Макс. – И Серега покупает. Сам же знаешь, больше пары бутылок в руки не дают, а мы на два дня едем. Серега что – одну бутылку два дня пить будет? Так что ты давай, не ерепенься, а быстро отправляйся в магазин. Не такая уж большая проблема. Заодно в очереди понаблюдаешь за жизнью простого народа. Это тоже для романа пригодится.

– Да нафик мне сдался твой простой народ! – ответил Лелик. – Сам за ним наблюдай.

– Все, Леха, мне самому в магазин убегать пора. Давай шуруй, а завтра встречаемся в 10 ноль-ноль у моего подъезда, – и в трубке зазвучали короткие гудки.

Лелик бросил трубку на аппарат, лениво потянулся, зевнул так, что на люстре в гостиной зазвенели хрустальные подвески и стал решать – что и в какой последовательности делать: принять ванну, побриться, позвонить Наташе, чтобы подышать в трубку, а потом отправляться в магазин, или сначала тащиться в магазин, а потом уже бриться и из ванной звонить Наташе.

Внезапно затрещал дверной звонок. Лелик подтянул трусы и пошел открывать. На пороге стояла соседка Ира.

– Здорово, Лелик.

– Приветствую, Ириночка, – почтительно ответил Лелик.

Он всегда с Ирой разговаривал почтительно, потому что хорошо знал ее мужа – Мишу Красюка, который в прошлом был чемпионом Москвы по дзюдо. В настоящее время Миша состоял в ассоциации каскадеров и частенько снимался в фильмах на ролях жутких бандитов. Кинематографисты очень любили Мишу, потому что он был два метра ростом, шириной в полтора метра от плеч до ног, и внушал ужас пополам с трепетом всем, кто его видел. В доме у Лелика был установлен обычный лифт, куда обычно спокойно помещалось четыре человека, но когда там ехал Миша, даже ребенку места не оставалось.

– Слышь, Лелик, – сказала Ира. – Не хочешь со мной прогуляться в винный магазин? А то Красюк за коньяком послал, потому что к нему вечером кто-то с киностудии должен приехать, а мне одной скучно.

– А чего Красюк сам не пойдет? – спросил Лелик. – Ему же в очереди стоять не надо.

– Ты понимаешь, -замялась Ирина, – вчера его новый фильм обмывали. У него там первый раз роль со словами была. Надо было двух мужиков засунуть в унитаз и сказать главному герою: «По стакану за каждого». Так что он до сих пор спит на рояле.

У Красюка дома в маленькой двухкомнатной квартире стоял огромный концертный рояль, который практически целиком занимал одну комнату. На нем в жизни никто никогда не играл, но Красюк считал, что рояль развивает в нем чувство прекрасного, поэтому после особенно крупных пьянок обожал на нем засыпать.

– Какие вопросы? – засуетился Лелик. – Для тебя, а особенно для Красюка, я готов на все. Тем более, что мне тоже коньячку надо прикупить.

Он быстро оделся, и они с Ирой отправились к винному магазину. Там, как обычно в период борьбы правительства с народным алкоголизмом, стояла жуткая очередь. Они пристроились в самый конец и спокойно стояли, болтая о том, о сем. Часа через три они потихоньку приблизились к крылечку магазина, где стояло несколько добровольцев, следящие за тем, чтобы никто не лез без очереди.

Лелик на самом деле не переваривал все эти скопления простого народа, потому что считал себя настоящим, потомственным интеллигентом, а пролетариат не любил и побаивался. На ближней к Лелику стороне стоял пропитой парень, совершенно жуткого вида: небритая рожа, лиловый синяк под правым глазом и какая-то невообразимая блямба под левым. Лелик, глядя на него, вспомнил какой-то старый анекдот и улыбнулся. К несчастью, улыбка не прошла парнем незамеченной.

– Че лыбишься, интилихент фигов? – набычившись, спросил тот, с ненавистью глядя на холеного Лелика.

– Я? – растерялся Лелик. – Я… ничего. Я просто так. Улыбнулся своим мыслям.

– Мыслям он, значить, улыбнулся, – распалял себя парень. – Он у нас умный слишком. Он у нас рабочий класс презирает. Смеется над ним. А ты, сука, – заорал парень, – хоть раз руками работал? Хоть что-то сделал своими руками, сволочь? Все на нас жируешь, на простом народе! А туда же, за водкой поперся! Пшел вон из очереди! Иди пить свои мартини! Нечего у работяг водку отбирать!