Удача нам приснится завтра… Все может быть…

Албанцу не везло по жизни всегда. Принцип бутерброда преследовал его денно и нощно. Ножки стульев, на которых восседал наш друг, непременно подламывались, бокалы с вином так и норовили окропить его новые костюмы прекрасным рубиновым потоком, а спагетти под соусом просто проживали жизнь зря, если не оказывались у Албанца за пазухой. Да что там говорить, если даже одинокий орел, кружа над Кольцо-горой в Кисловодске, из всех туристов избрал именно его своим помазанником и помазал Алика (ну, так по паспорту) со всей своей царской щедростью. Помните? «Хорошо, что коровы не летают…» Так я вам скажу, что горные орлы мало уступают коровам в размерах, но зато как парят!!!

Из всего вышеизложенного совершенно естественным и закономерным будет тот факт, что в карточных играх у Албанца шансов просто не было. Но он с завидным упрямством продолжал испытывать судьбу.

Теперь, собственно, сама история.

Крепостные – народ экономный. Поэтому, подсчитывая число калорий, необходимых для поддержания истощенного организма на 23-е, предпочитают колбасе пиво, а котлетам водочку. А посему в разгар вечеринки, посвященной Дню Советской армии, на столе оказалось количество алкоголя несоизмеримо большее, чем количество закусок. Короче, еда кончилась. Еду надо было добыть. Для этого есть мозг. Мозг, который думает. А уж что говорить о совокупности мозгов, подогретых алкоголем?.. Небольшой брейншторминг (мозговой штурм) – и просто гениальное решение проблемы: кто-то вспомнил, что на четвертом этаже, как раз под нашей комнатой, за окошком висит авоська с продуктами. Эдакий естественный холодильник.

Вопрос второй – кому лезть? Решили разыграть в карты. Ну, вы-то наверняка уже догадались, что вопрос носил чисто номинальный характер? По сути, все участники вечеринки (кроме Албанца) нисколько не сомневались в исходе жеребьевки. Второй финалист в ходе поединка был ироничен и спокоен, как верблюд, когда «восемь дней дует знойный Сирокко».

Итак, выбор был сделан. Албанца снарядили по полной программе. Как-никак за окном минус 15 при большой влажности и сильном ветре. Одели как Леню Филатова в фильме «Экипаж», связали несколько простыней, одним концом привязали их к батарее (чтоб не выскользнули из нетрезвых рук) и, наконец, вывалили его за окошко.

В это самое время на пороге нашей комнаты возникла фигура, преисполненная двух бутылок водки в одной руке и пакета с закуской в другой. Про «альпиниста» забыли напрочь. А чтоб не было сквознячка, окно прикрыли, посчитав, что Албанцу необходимо как минимум пять минут для завершения операции «Колбаса». Мол, вернется – постучит.

Через полчаса вновь прибывший и наиболее трезвый из нас субъект задал вполне резонный вопрос: «Нафига к батарее привязали мои (субъекта) простыни?» Сказать, что мы испытали шок – это, пожалуй, слишком по-книжному. Прямо штамп какой-то. Но шок действительно имел место быть. Распахнув окно и перегнувшись через подоконник, мы увидели картину, достойную кисти Гогена: полощущиеся на жутком ветру простыни и черная бездна под ними. Лично мне в тот момент пригрезился Албанец, лежащий на заледенелом залитом кровью асфальте, который протягивал руки со злосчастной колбасой и голосом Михаила Пуговкина молил нас забрать его отсюда. Вглядевшись в ночь и не разглядев проклятой авоськи, я на все сто уверовал, что это не галлюцинация, а истина, и необходимо вызывать Скорую. Часть из нас ломанулась звать «церберов», а остальные понеслись оказывать первую помощь «парашютисту». Я попал во вторую группу и выскочил на улицу первым. Под окнами Албанца не оказалось. «Наверное, отполз, чтоб сверху пустой бутылкой не попали», – выдал предположение кто-то за спиной.

Немного пошарив в темноте и изрядно покричав, решили, что необходима тишина, которая позволит услышать прощальный стон умирающего. Для этой цели откомандировали Джуса. Тот справился с задачей блестяще. Через минуту барак был обесточен, а те несколько человек, которые пытались ему помешать, отправлены в глубокий нокаут. Тишина тоже не дала никаких результатов, кроме того, что мы услышали свист ветра и приближающийся отряд пьяных в хлам «церберов» Поиски продолжились с утроенной силой, но, увы, Албанец пропал бесследно.

«В состоянии шока пациент мог рвануть куда угодно, вплоть до государственной границы», – успокоил нас доктор из «церберов».

Задубели мы довольно изрядно, выскочив на улицу кто в чем был. И потому было принято решение поиски прекратить, а Албанца считать пропавшим без вести при переходе государственной границы. Электричество к тому моменту включили, и мы поплелись поминать героя.

В самый разгар поминок, когда об Албанце было сказано практически все хорошее и можно уже было переходить к десерту, смакуя его невезучесть, в распахнутых дверях, подобно тени отца великого датчанина, возникла фигура нашего героя. Совершенно обалдевшего, со следами губной помады на сорочке и огромным лиловым фингалом под правым глазом.

Рассказ Албанца:

«Ну, спустился я на четвертый этаж. Отрезал сетку с колбасой, а свистнуть не могу, потому как руки заняты, а без рук громко не умею. Да и музыка орет у вас на полную катушку. Ну, думаю, писец… Колотун собачий. Давай я в это окно ломиться, благо девки дома оказались. Короче, когда они окно открыли, у них чуть шары не выпали. Естественно, я вами отдуплился. Вот, думаю, козлы, чуть не угробили. Ну, девки хорошие. Отогрели, чарку водки налили за наш праздник. Только котлеты на плитку забросили, свет рубанулся. Вот, думаю, отморозки, совсем очешуели, праздник мне портить… Ну, я к щитку, а тут козел какой-то в темноте мне хрясть… Короче, очнулся опять у девок. Уже у других. Ну, там, примочки, охи-ахи. Ушел от них. Думаю, пацаны-то волнуются. Да и козла того нужно найти. Джус, кто у нас еще, кроме тебя, левша?»

Погуляли, короче.

База №333. 22 января 2015 г.

Выдержка из дневника. Москва, 03 марта 2017 г.

Полковник

А мысли бродят в голове. Валить отсюда надо, один вопрос: КАК? В бараке около сотни людей. Около – это потому что кто-то мрет, а кого-то свежих привозят. Из них, как бы смешно это ни выглядело, я сошелся только с двумя. Албанец и Джус. Оба, как умеют, косят под идиотов. Так работы меньше, да и спрос какой. Сам такой же. Но валить нужно хотя бы потому, что войнушка намечается. А кто за пушечное мясо? Правильно, мы, и как добровольцы. Кто и с кем? Так вон с теми же собравцами Строгинскими. Тьфу, с боярычами из Воеводства Строгинского. Мотив? Вокруг все перерыто, запасов продовольствия и иже с ним брать больше неоткуда. В итоге будем истреблять себе подобных, зачищая свою биосферу. Нет хороших, нет плохих, есть свой и чужой. Вопрос, зачем валить отсюда и куда, не актуален. Когда и с кем, вот вопрос. А еще Ладу надо с собой. Да своих найти. Как найти? Как искать?

Война – она пришла, когда ее не звали. Война – она не для детей. Круговорот мозгов в природе. Вот у меня в руках автомат. Отдал умирающий «цербер». До сегодняшнего дня я боялся его, как черт ладана. Бывало, примет на грудь и играть с нами в шашки. Это как? Да просто. Темная комната, мы стоим в ряд. Утром рожа как шахматная доска. Черно-белая. Ну, с переливами. А здесь, умирая, отдал автомат. Сказал, что мне он нужнее. А что с ним делать? Нет, понятно, что как нажимать на курок я знаю. В кого стрелять? По одежде не отличить свой – чужой, вокруг военизированный черкизон. И кто мне свой, бывший «цербер»? Вон Албанец лежит, ему вообще все пофиг. Когда заварушка началась, он с какого-то трупа флягу снял, а там не вода, а сплошное спиртовое благо. Выпил, гад, все, теперь лежит, и пули его не кусают. Джус вообще неизвестно где. А мне страшно так, как грешнику в аду. Где-то что-то рвется, где-то горит. Все куда-то бегут. Все в кого-то стреляют.

Ну где моя берлога, уйду скорее спать. Албанец, урод, ты почему такой тяжелый? Я б тебя и не трогал даже, только нас бомбить стали. Вот ведь сволочь, головой о бетонный пол – и не проснулся. Хороший подвал, мы тут много раз казино устраивали. А это что за звук? Вот пуля просвистела и ага… Вот бомба приземлилась на тебя. Это что за…

Я снова сидел у себя в офисе, жутко болела голова, и я почему-то читал свое собственное резюме десятилетней давности:

«Ответственный, пунктуальный, уравновешенный, инициативный. Легко обучаюсь. Вредных привычек не имею. Согласен на командировки.

Своим девизом считаю следующую фразу: «Если сегодня делать то же самое, что и вчера, завтра будешь там, где и сегодня!»

Моя цель – работа в отделе продаж сложного технического оборудования, материалов для промышленности или строительства, как вариант в отделе проектных продаж, менеджером тех. поддержки, etc.

Мои пожелания к работодателю:

На данной работе моя з.п. составляет 700 у.е., поэтому если вы не можете предложить как минимум столько же или у вас вариант «Ну, может быть, потом как-нибудь, если захотите» – давайте ценить чужое время и не будем отнимать его друг у друга.

Так как свое желание покинуть компанию, в которой работаю сейчас, я пока не афишировал, свои координаты я не оставляю. Если моя кандидатура вас заинтересовала, свое резюме в ответ на ваше письмо я вышлю незамедлительно.

Дабы не отнимать зря друг у друга время, прилагаю свой черный список – т.е. компании, о работе в которых я наслышан и в которые я не пойду: …..

И еще: проходимцам, предлагающим работу помощника руководителя, представителя канадской оптовой компании, реализатора Гербалайфа, работу за баснословные деньги в свободное время, агента по непонятно чему и прочее, что именуется «кидалово», – не тратьте свое время и не засоряйте мою почту! Я прагматичный человек, и в то, что за два часа нетрудной работы вы будете платить по 2000 у.е. в месяц, я не верю!»

Точно!!! Не верю!!! Блин, а чего так темно и проводкой воняет? Албанец, урод, очнись, нас завалило!!!

База №333. 22 января 2015 г.

Выдержка из дневника. Москва, 04 марта 2017 г.

Полковник

Албанец умирал долго. Умирал долго потому, что бетонная плита располовинила не его премного неудачливую голову, а тупо его самого. В районе поясницы. Я был поражен, как долго перед смертью человек может прикалываться. В полубреду… С пеной на губах, видимой только при свете зажигалки. Он очень хотел выговориться. Держал меня за руку, хрипел, отплевывался и снова травил свои байки. Я понимал, что надо искать выход из этой бетонной мышеловки, но не выслушать его не мог. Не мог, потому что я был последний, последний кто его услышит. Потому что я тоже хотел бы, чтобы перед смертью меня услышали. Потому что за короткий срок нашего знакомства мы смогли стать друзьями… Почему-то из всего сказанного им запомнилось это: «Во-первых, мужики, нужно подобрать сопли, вытереть слюни, сполоснуть покрасневшие глаза и припудрить горящие от несправедливых оскорблений щеки. Кстати, настоящие брутальные мачо (бручо) мужественно вытирают слезы не кружевным носовым платком, а сразу рукавом! И чтобы ни одна сволочь не видела ваших слез! Ревите в кладовке, в туалете, в проеме между пеналом и холодильником! И тихонько, а не навзрыд! А если и навзрыд, то только басом!

Начинать становиться хозяином надо с малого. Например, перестать пить воду после мытья ею ног. Можно также постепенно изменить режим вынесения мусорного ведра. Сначала, как обычно, бегом. В другой раз быстрым шагом. Потом неторопливым шагом, а где-то через год-два можно будет смело покурить у помойки. А еще через год можно будет уже вообще игнорировать крики жены, что, дескать, надо вынести мусорное ведро, а продолжать спокойно стирать белье!

Кстати, стирать белье нужно в футболке «Ювентуса» или другого любимого клуба!

Когда госпожа смотрит сериал, надо подойти и решительно переключить на футбол! И, не слушая ее криков, убежать! И так минимум раз в месяц!

В один прекрасный день надо, наконец, оглушительно стукнуть кулаком по столу! Лучше после того, как она уйдет на работу. Потом надо подышать на место удара и аккуратно протереть полировку салфеткой.

Кстати, об ударах по столу. Чтобы отбить у жены любое желание повышать на вас голос, надо грозно ударить по столу новой шубой, сапогами, швырнуть ей в лицо букет цветов или какие-нибудь новые серьги. Нагло дыхнуть в лицо минералкой.

Возьмите за правило выпивать на кухне в компании не одного-двух, а четырех-пяти друзей. Что она вам пятерым-то сделает?

А когда жена пригласит четыре-шесть школьных подружек, надо в самый разгар их посиделок прийти в гостиную с ведром и тряпкой и пускай подымают ноги! Помыть пол и грозно спросить: «Кофе буити?!»

Чтобы уж точно стать в доме хозяином, надо завести большую собаку, больше жены. И стать ее хозяином. А вообще, сначала спросите у жены, может, вы и так в доме хозяин? Чего тогда огород городить, спокойно идите на кухню и вымойте посуду».

Жутко хотелось пить. Жить и пить. Я понимал, что и первого, и второго Албанцу не хватает больше. Он же травил свои байки дальше, и от этого было легче.

Он затих как-то внезапно. Я даже не сразу и понял. Вот только что его рука дергалась в моей руке. И больше нет. Нет больше Албанца. Горечь, большая горечь давила горло. Я очень хотел плакать, но не смог выдавить из себя ни одной капли.

Я Албанцу сделал настоящий саргофаг. Круче, чем у Ленина, но поменьше, чем у Тутонхамона. Собрал камни параллелепипедом. Без крышки, правда. Да откуда ее взять? Просто аккуратно приложил его камнями. Хотел прочитать молитву. Даже пальцы скрестил. Только вот молитвы я и не знал никогда. Верую – да, верую. Мы все так веруем, пока жаренный петух в задницу не клюнет, молимся всем святым, а после выборочно.

Я не знаю, чьи это слова, но именно тогда, в полной темноте, я читал отходную по Албанцу именно так:

Нам не забыть все то, что там нас ждет,
К чему стремимся сквозь стальные грозы.
Дай бог увидеть вновь, как русский дождь идет,
Как мокнут под ним русские березы.

Вылезти. Нужно вылезти из этого склепа. Я чувствовал приток свежего воздуха, но никак не мог скинуть вниз тот самый последний камень. В голове была только одна мысль: ну когда же я увижу солнце? Первыми я увидел звезды. Маленькие такие, такие холодные. Аж пар изо рта. Но мои. Мои, как свобода. Мои, как жизнь.