Контуженый

На первом этаже замелькали огоньки. Солдаты вермахта открыли огонь из автоматов. На втором этаже показалась грузная фигура в квадратной каске. Лицо жуткое. Глаза лютые, как у кобры. Гренадёр Эмо Стоус взялся за чешский пулемёт «ZB – 26». И тут же открыл огонь по бегущим бойцам. Гулко забарабанило его орудие. По камням ударила трассирующая трасса. Боец Роман Тонин покосился и нырнул головой вниз в котлован, который создал большой снаряд. Он так и замер вверх тормашками, свалившись на дно. А ноги смотрели ввысь. Валя Боровов упал взад себя, широко раскинув руки. Его чумазое, грубое лицо уставилось в небо. Глаза окаменели. Автомат выпал из рук. Мощный торс и широкие плечи окропились кровью. Валя замер на месте. Чуть в стороне покосилось ещё несколько бегущих фигур. И те слились с камнями на земле. Но бойцы бежали быстро. И дали беглые залпы из орудий. Гул не утихал.

– Ууууррррааааа…

Снайпер Федя Долгов решил отдать долг немецкому пулемётчику. Воздух сотряс выстрел. Солдат вермахта Стоус лихо дёрнулся. И отступил назад. Его голова и каска окропились кровью. Пуля точно пробила широкий лоб. Громоздкий солдат упал на бок, как оловянный. Но тут же в другом окне показалась тёмная фигура эсэсовца Лимна Ронка. Тот имел сухожильное тело. И жуткое лицо. Чем – то походил на Годзиллу. Только огонь изрыгать не мог. И вновь воздух сотрясли выстрелы. Степан Карпов не дремал. Он, находясь в укрытии, нажал на курок ручного пулемёта «ДП-27». Воздух сотрясли выстрелы. И пули облюбовали каменные стены. Прямо прокатились по ним. Посыпалась штукатурка. И осколки кирпича засвистели.

– АААААА… Сволочи, – закричал он.

Воздух сотрясла противотанковая пушка. Афанасий выстрелил по цели. Колёса качнулись. Из дула вылетел бронебойный снаряд. Он живо миновал расстояние до цели. И тут же вонзился куда надо. Вверх потянулись глыбы тёмного дыма. Вылетело несколько мощных каменных блоков. И Лимка Ронка превратился просто в пепел. Его жутко порвало снарядом. Казалось, из его развитой плоти вылетели языки пламени. И кишки вырвало из живота. Брызнула кипучая кровь. И порванное тело выбросило, как мешок с верхнего этажа. Пулемёт замолчал.

Веял холодный ветер. Гул орудий не угасал. Из второго этажа заводской конторы вылетело несколько ручных гранат. И один снаряд тут же разорвался. Вспыхнуло белое облако. Емельян Сосулькин, широко шагнув, покосился. Под ним вспыхнул и дым, и огонь. Его лицо круглое сальное искривилось гримасой. Телогрейка раскрылась. Глаза светлые дикие округлились. Он ощутил сильную боль под лопатками и в бёдрах. И тут же грузно рухнул на битые камни. Винтовку крепко сжал в руках. Но тут же поник, скончавшись на месте.

– АААААА… ААА, – застонал Петя Гошев, получив осколком по лицу.

Рядовой Пётр несколько потерялся, завалившись на коленки. Но сохранял над собой полный контроль. Левый глаз стал плохо видеть. Пол-лица затекло кровью. И струйка живо пульсировала. Всё же Петя нашёл в себе силы подняться. Он захромал. Но не утерял хватку. И дал мощный гулкий залп из табельного автомата. И, казалось, попал в противника.

– АААААА…, – громко закричал он, идя в атаку.

– Вперёд бойцы… Огонь, – дал команду старшина Николай Ярилов.

– Ууууррррааааа…, – закричали бойцы.

Веял холодный, пронизывающий ветер. Гул боя не утихал. Кругом рисовались жуткие картины. Рядовой Кондрат Куклин плотно прижался к бетонной стене здания. В ушах гудело. Глаза он прищурил. В дыму мелькали фигурки. Бойцы затаились, чтобы резко пойти на штурм. Кондрат, недолго думая, запустил сразу все три гранаты в широкий пролом. Они разлетелись по всему залу, где таились солдаты вермахта.

– Granate… Hinlegen… Alle sind untergetaucht. Granate… Jeder verl?sst diesen Raum… «Граната… Ложись… Всем в укрытие. Граната… Всем покинуть эту комнату…», – громко закричал Тони Бонел.

– Wir gehen alle… «Все уходим…».

– Granate… «Граната…».

Немецкие фельдфебель Тони и ещё несколько томных фигур живо метнулись в сторону каменного перекрытия, за которым виднелся коридор. Но не все успели вовремя спохватиться. Гранаты живо разорвались. Они гулко сотрясли воздух. С бетонного пола поднялась пыль. Она слепила и забиралась глубоко в лёгкие. Посыпалась штукатурка, и даже осколки каменных кирпичей обвалились местами. Они летали из стороны в сторону, как пули. Сухожильный рядовой Майс Кунс весь затрясся. Его тело извело. И пронзило жутко лютыми осколками. Весь маскхалат забрызгало кровью. Он, сделав оборот вокруг своей оси, упал на бетонный пол. Лицо сухожильное почернело. Глаза узкие тёмные побелели. Свен Лор замертво навалился на разбитый оконный подоконник. Его широкая спина покрылась пятнами крови. Осколки били по нему нещадно. Китель весь изодрало. Упитанное лицо почернело. И глаза цвета мыльных пузырей слиплись. Солдаты вермахта Фронси и Юник побежали. Но их накрыла жуткая взрывная ударная волна. И пыль жуткая накрыла их как покрывало. Оружие вылетело из рук. Они ударились друг об друга. А затем вместе упали. Словно так и задумано. Фронси потерял кисти рук. Ему сильно изуродовало лицо. Левый глаз вылетел из орбит. Язык уже варёный показался из порваного рта. Казалось, по его физиономии прошёлся гигантский слон. И просто растоптал того в лепёшку. Юник лежал замертво ничком. И руки растянул и держал впереди себя. Как будто показывал, что сдаётся, даже несмотря на то, что был уже мёртв. Изо рта тонкой струйкой текла кровь. Лицо узкое почернело. Глаза уже стеклянные, как у куклы.

Дым плавно рассеивался. Бойцы 13 гвардейской стрелковой дивизии лихо ворвались на первый этаж в здание полуразрушенной конторы. Все живо рассредоточились. Старшина Николай Ярилов двинулся вперёд. Его сопровождали верные бойцы. Но тут же все укрылись за мешками, набитыми речным песком. В томном озарении замаячили огоньки. Воздух сотрясли автоматные выстрелы. Солдаты вермахта дали о себе знать. Ими заправлял Тони. И походил на лихую пантеру. Глаза округлил. Лицо чумазое. Белели лишь зубы.

– Russische Bastarde… Feuer auf sie… T?ten Sie alle… «Русские сволочи… Огонь по ним… Убейте всех…», – крикнул Тони.

– Schie?en… «Стреляйте…».

Пронёсся лихой свист от стрельбы. Бойцы не дрогнули. Они ответили огнём. Кондрат живо взялся за ручную гранату. Но фельдфебель Тони решил бросить ручной снаряд чуть раньше. Он кинул без замаха. «М 24» быстро покатилась по полу. Она слегка дымилась.

– Граната, – крикнул Демид Буркин.

Бойцы резко метнулись в сторону. Демид пособил. Он деревенский мужик таранного типа. Лицо, как морда у кабана. Глаза лютые. Кулаки с пудовую гирю. И тело мощное. И он свирепый по характеру. Но когда пьяный, то весёлый. А так только бы подраться с кем-нибудь не важно. Он быстро всех растолкал. И бойцы присели. Прогремел взрыв. Воздух сотрясся. Пыль заиграла. И вновь посыпалась штукатурка в зале. Стены облюбовали осколки шального снаряда. Демид, лежа на полу, схватился за плечо. Телогрейка окропилась кровью.

– ААААА… ААА… Суки…, – простонал Демид.

Боец Кондрат тут же метнул гранату «F1», где били из орудий автоматчики. Она удачно покатилась и показалась прямо возле их ног. И они только вздрогнули. Прогремел гулкий взрыв. Воздух сотрясся. Поднялась пыль. Дым бело – серый потянулся стеной. Автоматчики покосились замертво. Кто – то упал как оловянный. Кого – то отнесло далеко в сторону. И дым струился, как из сломанного глушителя. Бок Нилс лишился всех фаланг на руках. Он сам прилип к стене. И пустил шипучую кровь изо рта. А фельдфебель Тони Бонел просто отлетел в сторону, как соломенная кукла. Торс его пробило жутко. С правой стороны оголились рёбра. Лицо страшно почернело. Вылетело левое глазное яблочко. Кровь его окропила бетонный пол. И пулемётчик Лотар Свирки, сидя на лестничной площадке, увидел своими глазами, как вылетел из коридора зала отменный стрелок вермахта. Затем тот кувырнулся, как мячик. И быстро миновал несколько метров. И замер на бетонном полу, лёжа калачом. Лотар заглотил слюну. Глаза полезли на лоб. Он ужаснулся. Он ещё крепче сжал развитыми руками тяжёлый пулемёт. И взял на мушку выход из зала. Его приятели переглянулись. И взялись крепко за автоматы. Все ждали появления русский бойцов. Виднелось лёгкое волнение.

Повеял лёгкий дымок. Он плавно рассеивался. Боец Василий Белкин крепко сжал в руке гранату. Лицо округлое, медное напряглось. Глаза тёмные сузились. Он, прижимаясь к стене, резко выскочил из зала в коридор. И уже замахнулся. Но тут же воздух сотряс гулкий русский трофейный пулемёт «ДП – 27». Лютовал Лотар Свирки. Он крепко вцепился за ручку. Скулы сжались. Губы потянул. И оголил свои белые зубы. Ещё и гранаты полетели, откуда – то с верхней лестничной площадки. Одна тихонько скатывалась по ступенькам и дымилась всё время. Вася, не успев бросить гранату, вздрогнул не один раз. Его тело пробили мощные свистящие пули. Он, замахнувшись, весь покривился. И навалился на битую бетонную стенку. Густой кровавой волной обмазал оголившиеся кирпичи. Пули били по нему нещадно. Его сковала жуткая боль.

– ААААА… ААА, – крикнул он.

Юркий невысокий боец Василий померк, приняв свою страшную кончину. Его телогрейка заметно окропилась кровью. Сухожильное лицо исказилось. Глаза лютые сомкнулись. Тут же воздух сотрясся гулкими взрывами гранат. Поднялась пыль. Ещё грохнуло сильно – сильно. В ушах зазвенело. И граната Белкина взорвалась. Она вывернула с корнем руку неживого бойца. И все фаланги отлетели с брызгами крови в стороны и непонятно куда. Багряная влага живо распылилась, смешавшись с пылью. Боец Василий отлетел в сторону, облюбовав облако чёрного дыма. И грузно упал возле лестницы. И замер ничком. Лицо сильно обгорело. Он был мёртв.

Гренадёр Лотар Свирки не отпускал курок пулемёта. Он всё бил и бил. Летели гильзы. Теперь стрелял по стенам. Казалось, хотел пробить их насквозь. Мощная пулевая струя ударила по колотым кирпичам. Всё же он отпустил курок. И, глядя зорко, вновь умело прицеливался. Глаза прищурились. Показалась на порочном лице ядовитая ухмылка.

– Komm schon… Bastarde. Ich werde Sie alle hierher bringen. «Давайте. Сволочи. Я вас здесь всех положу…», – закричал он.

Старшина Николай Ярилов долго не думал. Он, выдержав паузу, живо приблизился к пространству коридора, где располагалась лестничная площадка. Там витал едкий и опасный дым. И, тут же не выходя из зала, ловко метнул гранату «F1». Его кисть руки работала уникально. Лимонка полетела по невероятной траектории. Она, облюбовав ломанную стену, мигом залетела за шиворот эсэсовцам. Лотар только глазами своими ненормальными моргнул. И сейчас был похож на странную подводную сущность, перед которой быстро открылась рыбацкая сеть. Дорин Кен просто затушевался. Лицо сухожильное обомлело. Глаза цвета мыльных пузырей полезли на лоб. Шея тонкая вытянулась. Он уже решил бежать. Да осознал поздно свой проступок. Ударил по телу холодок. Он чуть опустил автомат.

– Granate… Ausf?hren… «Граната… Бежим…», – закричал напарник Дорин.

Воздух сотряс гулкий взрыв. Мешки с речным песком кувырнулись вместе с кирпичами. Пулемёт завалился вперёд и упёрся длинным дулом в бетонный пол. Вверх потянулась тёмная дымка. Гренадёр Лотер Свирки не высидел на месте. Его выбросило ударной, взрывчатой волной. Как птенца из гнезда. И он полетел вниз, кувыркаясь по ступенькам. Всю шею растерзало. Оголилась порванная гортань. И жилы багряные показались. Лицо закоптилось до неузнаваемости. Вся кожа слезла и зашипела кровь. Он замер прямо на лестничной площадке вверх тормашками. Ноги держал на окровавленных ступеньках. Его шинель сильно порвалась. И виднелись глубокие раны в области живота. Он уже не дышал, потому как был мёртв. Его приятель Дорин Кен прижался к бетонной стене. На лице оголились кости. Его сильно обожгло. И дымилась чёрная кожа. Глаза побелели. Весь его торс пробили жуткие осколки разорвавшейся гранаты. Дым стелился, как ковёр. Пахло горелым невыносимо. И слышался треск.

Дым расплывался медлительно. Повеяло жуткой, взрывчатой гарью. И вновь посыпались гранаты с третьего этажа. Прямо ударил град из гранат. Солдаты вермахта решили ударить. И не спали. Бойцы живо рассредоточились. Старшина Николай затаился за крепкой кирпичной стеной. Сердце сжалось в груди. Глаза прищурились. Мысли томили. «Вот сволочи. Гранат на нас не жалеют… Ладно… Надо чтобы Афанасий ударил из пушки… Сейчас мы вас взгреем скотоложцы хреновы…», – подумал он.

– Пахом… Дай знак Афанасию… Пускай пальнёт по третьему этажу… Мы сразу заходим на второй… Давай…, – скомандовал Николай.

– Да… Сейчас…

Боец Пахом Гагарин живо метнулся к выходу. Он был невысокого роста и весил немного. Быстрый и юркий, как сокол ясный. Лицо малоприятное. Глаза навыкате цвета плазмы. Рот широкий. Он часто дымил, как паровоз. Пахом показался пушкарям на горизонте. И, тут же активно замахав руками, указал на третий этаж. Сам живо нырнул в укрытие. И быстро пошёл тем же путём. Сердце билось быстро. В руках крепко сжал трофейный автомат МП – 40.

Повеял холодный ветер. Бойцы живо взялись за станины сорока пятимиллиметровой пушки. И быстро потащили вперёд своё грозное орудие. Под высокими колёсами лежали битые кирпичи и камни. Афанасий Большунов зорко глянул на фасадную сторону заводской конторы. Там из проломов тянулся тёмный дымок. Глаза прищурились. Мысли томили. «Он указал бить по третьему этажу… Но наши ещё на первом. Значит… Скорее всего, коридор. Хрен проссышь. Ладно… Вижу там есть отверстие на третьем этаже… Если в его попасть. Бронебойным снарядом туда можно попасть… То попадём в первый зал на третьем этаже… И рядом коридор. Ладно… Надо быстро и точно пальнуть в это отверстие…», – подумал он. Афанасий чутко присмотрелся, держась руками за пушку. Василий Дамко и Герасим Пятюхин напряглись, держась за станины.