По дороге брёл волк

По дороге брёл волк
Алекс Динго

Роман «По дороге брёл волк». Им суждено встретиться здесь в диком мире. И они пойдут по следам жуткого и бешеного зверя. И кто знает, чем там всё обернётся для них самих и для их собственного мира.

По дороге брёл волк

Алекс Динго

© Алекс Динго, 2022

ISBN 978-5-0056-3300-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Алекс Динго

Глава первая

Дико мело в лунную позднюю осеннюю ночь. Небо окутали тёмные облака. И там луна сияла красиво и ярко, но неполно. Она то появлялась, то, как будто, ныряла в пучину морскую. Марево неясное прямо захлёстывало. Ветер свистел люто. Снег порошил прямо стеной. Но порой утихала стихия. Она словно усыпала. Но тут же показывала свою силу и свирепость. Воздух сотрясал свист. Круг замыкали гористые и лесные дали.

Карта окрестностей и битвы

Дорога круто тянулась в дикой ложбине, где петляли следы невиданных зверей. И местами в темноте мелькали яркие глаза каких-то живностей. И звуки страшные доносились из потёмок. Просто жуть. Узкие лосиные тропы переплетались в небольших осинниках и ельниках. И широкие ветви сильно колыхались. И гул рождался дурной, волнующий, будоражащий душу, даже страстный и весьма страшный. Мелькали тени замысловатые и знойные. На самой верхушке высокой берёзы восседала сова. И та чудно и круто крутила головой. Она иногда издавала дикие звуки. Она местная старожила. Сама округлая. Шерсть гладкая бело-пепельная. Глаза зоркие, как сапфиры. Из зарослей еловых на узкую заснеженную дорогу резко выскочил большой, серебристый, матёрый волк. Шерсть жёсткая, густая, цвета тёмно-серебристая и отдаёт блеском. Голова массивная. Уши большие, острые и торчком. Морда мордастая. И оскал дикий и красивый. Глаза янтарные, знойные, дикие и не лишены некой магии. Видны белые мощные клыки. Тело развитое, вытянутое, мускулистое. Ноги крепкие, мощные. Лапы широкие, когтистые. Меж задних ног большие причиндалы. Прямо заметный «шланг» и огромные «помидоры». Прямо альфа-самец. И сам красив сам собою. Хвост пушистые весьма и острый. Волк дико оскалился. Глаза сияли в темноте, как яркие угли в печке. Он чутко принюхался, поводив своим тёмный влажным носом. И тонко зарычал. Из пасти широкой клыкастой тянулся парок. Волк бегло осмотрелся по сторонам. И вновь побежал по слегка заснеженной, казалось, забытой богом дороге. И лихо миновал более пятидесяти метров. Он оставлял за собой глубокие следы. Вес матёрого волка более девятисот килограммов. Просто дикий вепрь. Но те смывала метель и снег. Ветер лихой добавлял дури.

Чернокнижник Джордано Дуглас

Волк остановился на пригорке. И занял красивую позу, чуть потянув задние клыкастые лапы. И хвостом вильну тонко. Волк-оборотень вёл себя тихо и уверенно. Глаза янтарные сияли ярко. И слюнки текли из пасти. Виднелся и багряный язык. Мордастый волк непростой. Он лишь образ Чернокнижника Джордано Дугласа. Тот сейчас был в отличном настроении. Хотя и несколько помешался от жажды крови и голода. Он вышел на охоту вновь. Уже более девятьсот раз он таился в кустах, бежал лихо, и жутко рвал и метал бедных младенце. И вновь его аппетиты вели его вперёд. Он просто исходил на слюну. И смотрел прямо на далёкое аббатство. Огоньки того уже мелькали впереди. И прямо манили лютого зверя. Он верил в свою мощь и нерушимость. Он знал, что за ним крепкая и непоколебимая любовница и ведьма Мюри Пелла.

Ведьма Мюри Пелла

Она вела вперёд своего красивого и опасного визави. И подмахивала умело. Она обольщала его и чарами, и своими обильными прелестями, и сладкими речами, и жаркой любовью. Она умеет красиво трахаться. И отдаётся умело. И её шикарное тело просто безупречно. И лицо прекрасно. И всё в ней красиво и размеренно. Но она редкая стерва и живёт тёмной магией. И кровь сосёт бочками. Такой она уродилась. Но всё же редкая и знойная красотка. Такую не встретишь на острове Барсучьей норы в городе Путан. Она вела волка своим путём и заговорами о величии и всевластии. Она готовила большой ритуал по древнему преданию. И верила люто и верой своей забавляла и Дугласа. Он проникся её любовью, верой и величием. И теперь жаждал крови. Он верил, как и она, что всё сойдётся как надо и карта ляжет отменно. Он был готов порвать и сожрать уже тысячного малыша одногодку. И тот даровал бы ему в день полного полнолуния в час и пик и в день «Д» по древнему преданию силу и магию великого вепря. Корона мира по неизбежному поверию должна сесть на его голову. И он сблизил бы тот час и день. И настроился всерьёз и надолго. Волк в образе Джордано заметно помешался. Он уже несколько недель бродил как окаянный в глухом лесу. Он скрывался от верных опытных охотников. Его искали всем светом. И он не раз уже окропил кровью снег. Он пригубил около тридцати охотников, которые по своей воле вышли на охоту волка-оборотня-убийцы младенцев. В нескольких населённых пунктах даже развесили листовки на столбах и домах. На них нарисована морда зверя. И там часть лика мужского, а часть морды лютого вепря. Более трёхсот охотников уже месяц жили в лесу. И сторожили матёрого волка. Но тот умело уходит от преследователей. И пару раз уже миновал жуткой участи. На него готовили настоящую облаву. И вряд ли бы он не попался, если бы ему не помогала ведьма Мюри Пелла. Она умело и коварно налетела в сумерках на охотников, которые уже готовились напичкать плоть зверя свинцовой дробью. Толстяк зажиточны Рябойго уже делил шкуру волка. Он смело заявил своим друзьям, что повесит голову зверя у себя в гостиной. И будет смаковать виски, глядя на оскал оборотня. Он лично заявил, что от моих святых путь ему не уберечься. Мол, они, окроплены святой водой. И этот, мол, хищник отправиться на тот свет благодаря моей винтовке и моему прицелу. Он смеялся лихо и громко. Сам коренастый, упитанный. Рожа у него округлая, загорелая. Глаза узкие, золотисто-бурые. Усы густые, рыжие, но небольшие. Подбородок мощный. Он местный судья. И за ним водятся грехи. Он любит бывать в борделе. Хотя женат на неказистой кривоногой пышке Амели Ансоусо. Ту он обрюхатил по пьяному делу. И та заявила на свои права. И он, чтобы его не опозорили и не уволили с работы, женился на сельской простодушке. И она прямо счастлива. Но он сразу показал милашке, кто в доме хозяин. Он часто бьёт Амели. И как правило, когда дело касается брачного долга, то он порой грубо истязает сельчанку. Но та боится сказать и слово. Теперь у неё пятеро детей от зажиточного жилтреста. Но она умолчала ему, что спала с трактирщиком. И двоих детей родила не от него. И, кажется, он подозревает, её в измене. И часто бросается с кулаками. И бьёт сильно. Прямо до крови бывает попадает бедолажке Амели. Она терпит и копит обиды. И лишь раз тому дала сдачи. И врезала крепко по шее. И тогда Рябойго ударил девушку прямо ногой по лицу. Редкая сволочь. Но в тот день он был весел. И много шутил и смеялся. И жаждал поразить волка, который бежал в ловушку, гонимый псами. Но не вышло. Ведьма Мюри Пелла не допустила того. Она лихо налетела на опушку, где таились охотники во главе с судьёй Рябойго. И закрутила кутерьму. Листва прямо мощно полетела. Ветер засвистел. И деревья закачались. Повалил снег. И видимость стала нулевой. Охотники недоумевали. И всех крепко прижало к земле. Ведьма Мюри схватила на лету руками за шею Судью Рябойго. Тот прямо ужаснулся. И выказал гримасу. Глаза полезли на лоб. Он описался, махая ногами навесу. Ружьё своё потерял. Он сильно изводился. Ведьма Мюри Пелла лихо полетела. И бросила Рябойго со всей силы. И тот, атерпевшись страху, прямо сильно налетел на острую деревину, которую поломала весной молния. Тело сальное просто пронзило насквозь. И кровь потекла густо. Судья Рябойго задёргал отчаянно и руками, и ногами. Но тщетно. Он отяжелел. И быстро скончался. Голову свою массивную склонил на бок. Глаза окаменели. Изо рта густой волной потека кровь. Он был мёртв. Ведьма Мюри Пелла ещё навела шороху. Она прикончила зверски семерых охотников из пятнадцати. И лихо улетела восвояси. Те, кто выжил, бежали от страху три километра. И толком ничего не смогли объяснить. Они твердили лишь, что дикий вихрь схватил судью и бросил на деревину… И тот, мол, сразу скончался бедолага… И все молились за его душу… Ещё, мол, нескольких охотников сильно расплющило… Их тоже бросало лихо. И прямо у них всё сразу сломалось и позвонок и рёбра. И голова разошлась жутко… Кое-кто из охотников даже помешался. Ведьма подсобила, показав некрасивые рожицы. Его имя Прохобун Шершавец. Он старый охотник. Ему семьдесят три года. Он много видел, но такого ужаса ему даже не снилось. Его тело нескладное. Ноги колесом. Рожа дурная. Глаза узкие, цвета влажного сена. И теперь тот находится в психушке. И там смотрит в одну точку… И боится даже собственной тени. Просто жуть. Ведьма же Мюри Пелла мигом улетела, как исполнила всё так, как хотела. И смеялась ещё долго. И пугала лихо, бегущих наутёк охотников. Многие им не верили, что, мол, они видели ведьму и всё такое. И просто смеялись над ними. Но всё же охотники опростоволосились ещё раз так десять. И никак не могли взять волка-оборотня. Тот лихо ускользал порой чуть ли у них не из-под самого носа. И, казалось, момент удара и пленения близок. Но матёрый волк и сам о себе справлялся. Он пригубил уже больше ста охотников, пока бродил по окрестностям разных аббатств, селений и городов. И голод лютый, и жажда крови, и неуёмная жажда величия его вела и манила. Он уже ощущал свою мощь и силу. И та лишь крепчала. Волк-оборотень в образе Дугласа выказал красивую позу на небольшом пригорке. Он потянулся чуть вперёд. Глаза янтарные ледяные дикие сияли ярко. И прямо блестели порой в темноте. Он облюбовал дурным взглядом пустынную узкую дорогу. И бегло глянул на свои следы. И те слегка заметало. Пасть приоткрыл клыкастую. И чутко принюхался. Он тихо зарычал. Но тут же усилил свои рёвы.

– Ррррррееееееееее…, – зарычал и завыл волк, – Вввввввоооооуууууу, – лихо завыл зверь.

Ветер свистел. Мело круто и дико. Матёрый волк-оборотень уставился прямо на огни небольшого, но уютного аббатства «Доброго папы». Глаза хищные блеснули. Он вытянул свои мощные мускулистые высокие ноги. Из когтей показались острые, большие, опасные когти. Уши острые навострил. Прямо на макушке. И смотрел бешено вперёд, где мелькали замысловатые огоньки. Жажда крови звала за собой. Волк облизнулся. Вид прямо помешанный. Мысли томили и путались. «Какого дьявола я здесь брожу как буйный шакал. Я на него похож. Я схожу с ума в этой шкуре. Но она меня обольстила… Мюри Пелла взяла меня за рога… И прямо в постели, когда мы трахались. Мы зажигали пылко и страстно. Мы были оголены. И пьяны сильно. Но я был пьян её красотой. Какое у неё шикарное тело. И грудь большая. И попка сочная и аппетитная. Она неверотяно сексуальная. И я поддался её чарам. Я не мог иначе… Никто бы не смог отказаться от любви с ней. Вот же сучка сексуальная и страстная. Как она трахается. У неё сладкая киска. И как она шептала мне на ушко, что будет лишь моей… Я поверил. И знаю, что так и будет… Мюри Пелла просто невероятная крошка. Она отдавалась охотно мне. И я крутил её тело. И входил много раз в неё и глубоко входил. И ощущал влагу. Сколько было много семени. Как было весело. Я хочу трахаться лишь с ней. Она овладела мною целиком и полностью. И моим телом, и разумом, и волей. Она сильна. Она одержима своей задумкой о всевластии. Она жаждет покорить дикий мир. Но не знает, что довелось пережить мне. Все эти младенцы передо мной… Я пустил им кровь… Я сожрал их всех. Но… Я так не хотел. Не совсем так… Но её чары сильны. Она меня околдовала… Вот же сексуальная сучка. И теперь я брожу по лосиным тропам. Я лью кровь уже целый месяц или больше даже… Сколько времени я уже брожу в лесу… Я питаюсь свежей кровью. Я рву младенцев… И близок этот час… Я буду освобождён от её оков. Она сильна и коварна… И как же она красиво трахается… Она меня очаровала своей лютой красотой. И я подписался своей кровью на этом пути из крови и боли… Но поворачивать мы не будем… Сегодня я завершу начатое. И порву ещё одного младенца… Сколько уже их было передо мной… И я всех порвал и сожрал люто в лесу и за околицей… Я слышал плач каждого младенца… И стоны, и боль, и крики родни… Они жаждут меня прикончить… И у них было много возможностей… Но я уходил… И Мюри мне помогала. Какого дьявола происходит… Я помешался… Я схожу с ума… Я жажду крови… И уже не могу остановиться… Я готов порвать ещё одного младенца. Я одержим и помешан… Я грязный и голодный. Я проклят всеми… Но что поделать… Ведьма Мюри Пелла вблизи от сверхвеличия. И я ей в услугу… Хаахахаааааа… Я не могу остановиться… Скольких я уже пригубил… Если не считать младенцев… Все они мне будут ещё сниться… Я творю просто ужасы невероятные… Но не могу остановиться… Я голоден жутко… Мюри меня околдовала в постели, когда мы жарко трахались… И теперь я ношусь как бешеный. Меня гоняют охотники. И я пригубил лишь час назад пятерых или семерых храбрецов. Они хотели меня прибить. Они хотели со мной покончить… И одни так весело хвастал у костра, что будет ходить в моей шкуре… Я не стерпел… Я резко выскочил из кустов. И тут же разорвал этого молодого охотника. Кажется, его называли Женко Солёнок. Я ему просто порвал шею. И голову оторвал… И ту бросил в кусты… В меня стали стрелять из лупар и ружей. Но я умело прыгал и бегал… И порвал их всех. Кого-то бросил в огонь костра… Ещё содрал кожу с юного белобрысого охотника. Я его жутко порвал. И тело бросил в кусты… А кого-то просто загрыз зверски… Одному лысому толстяку я вырвал полживота… И кишки выволок… И ещё пробежал с ними, держа в пасти около ста метров… Я не похож на самого себя… Раньше я бы не стал так губить жителей аббатства и разных других селений… Она забрала мою волю… Ведьма готовит ритуал… И он состоится… Я хочу сегодня завершить начатое… Я пригубил много младенцев. И чаша крови переполнена. И она дрогнет сегодня… Ещё один младенец. И я сброшу с себя эту шкуру. И буду Джордано Дугласом как и раньше… Это не я… Я такое не мог совершить… Я помешан… И жажда крови влечёт меня вперёд неумолимо и сильно… Ещё один младенец… И я свободен и волен буду делать что угодно… Но сейчас я должен идти туда, где огни… Я больше не могу ждать… У ведьмы всё готово… Она ждёт меня в моем замке Ледяного волка… И я буду там примерно, через три часа и три часа где —то останется до полного полнолуния… Время ритуала, когда мы станем великими и непобедимыми. Мы совокупимся и будем править этим диким миром тысячи лет… Но сейчас я должен бежать по этой богом забытой дороге… И сделать то, что должен сделать… И это я… Во мне живёт необузданный голодный зверь… Мюри Пелла что-то пробудила нереальное… Это не я… Но всё же я могу соображать… Но это не я… Кровь меня зовёт… Я чую свежую кровь… Я хочу её забрать… Нужно бежать сейчас… Я исхожу на слюну… Прямо льётся из пасти. Ещё один младенец… И чаша крови будет полна до краёв…», – подумал он. Волк тонко заворчал. И показал лютый оскал. Просто жуть. Глаза шальные дико блеснули. Он, стоя на пригорке, чутко принюхался. И потянулся немного. Глаза ледяные сияли ярко. Волк прямо и зорко осмотрел подступы к аббатству «Добрый папа». И тут же побежал по дороге, оставляя за собой следы. Но те тут же терялись немного. Их заметало снегом. Но всё же влажная глина отпечатывала неровный рваный шаг. Прямо мощная широкая когтистая лапа проминалась в сырой глине. Волк остановился у куста. И, подняв заднюю левую лапу, быстро поссал. И вновь взял путь в сторону ещё далекого аббатства. Там мелькали призрачные замысловатые огни. Волк в образе чернокнижника Джордано Дугласа побежал рысцой. И лихо увеличил скорость. И просто понёсся по дороге лихо, как шальной вепрь. И был таков. Он отменно сливался с темнотой.

Глава вторая

Небо темнело. И тёмный тучи и туман добавляли сумрачного плотного непроглядного марева. Рваные тёмные облака неслись лихо. Круг опоясывали небольшие скалы и глухой лес. И тот наводняли всякие звери и дикие пернатые. И лучше туда не соваться просто так. Порвут за милую душу и не спросят. И недавно в окрестностях нашли растерзанную бабку Илгу с молодой семнадцатилетней внучкой Жениной. Они пошли к вечеру за грибами ягодами на болотце. Их тела жутко порвали звери. И растащили широко. Останки нашли жители. И просто ужаснулись, узнав окровавленные одежды старушки Илгу. Местные старожилы и охотники всё списали на волка-оборотня, за которым охотились уже больше месяца. Но люди пропадали в лесу. И жители не верили, что один волк-оборотень мог совершить такое. Просто полная жуть. Остров бурной брани дремал. На дворе гуляла ночь. Луна неполная сторожила все окраины и закоулки. Ветерок чуть поддувал. Порошил снежок. Аббатство «Доброго папы» располагалось на небольшой возвышенности. Круг опоясывали небольшие скалы и глухой лес, где обитает много диких звере и чудищ, как говорят слухи. В аббатство наблюдалась тишина. Лишь изредка воздух сотрясали сторожевые псы, которым не спалось. Ещё выли шакалы на отдалении. Узкие каменные дорожки расчерчивали небольшие улицы. Те наполняли каменные постройки всяких размеров. Здесь имелись и дома из дерева и лёгкие шалаши и вигвамы. Но те находились по краям аббатства. Чудные и большие и малые домики в целом наполняли аббатство «Доброго папы». В центре имелась и общая роща, где есть и сад и сквер. В саду имеются пруды, где живут дикие утки и гуси. И тех подкармливают местные жители. Ещё там есть небольшая речка, полянки, беседки. И там можно отлично провести время с семьёй или даже одному. Или просто отдохнуть и душой, и телом. Чудное местечко. Как-то лет десять назад здесь объявился насильник и душегуб в одном лице Юрок «Влажный зад» Бахмарый. Он редкий тип. Он каторжник. И в тех недалёких местах провёл более двадцати лет. Он из глуши. И там жутко расправился вилами со своими родственниками. Он завалил двенадцать жителей села Кулачьё. Его поймали лишь через год. И жители не узнали в нём убийцу. Он заметно постарел, когда жил в лесу. И всё же его отправили на каторгу. Там он мотал срок и терпел нужду. Ему крепко доставалось от надзирателей. Больше всего били плётками именно его. И он сбежал ночью, пролежав около пяти часов в груде камней. Затем он ограбил повозку. И пригубил ямщика Гаврину. Тому просто вонзил шило в глотку. И тело коренастое бросил в кусты. Он завладел провизией. И отменно насытился и напился вином. И остановился неподалёку от аббатства «Доброго папы». И здесь стал совершать насилия над молодыми сельчанками. Он пригубил троих девушек и одну женщину. Валяся Дрищиха дала отпор душегубу. Она оказалась ему не по зубам. И лично тому врезала. Она сначала освободилась от мешка, который Юрок надел на голову пышногрудой щекастой милашке. И тут же удачно врезала тому правой рукой в челюсть. И попала плотно. Юрок отлетел в сторону. Валяся уже натерпелась. И дышала неровно. Лицо побагровело. Выродок порвал её платье и панталоны. И пару раз всосался плотно губами в оголённую большую грудь. И жаждал большего. Он уже чуть ли не проник во влажную плоть красотки. Но не смог того сделать. Валяся оттолкнула урода морального в сторону. И вскочила на ноги. Она на автомате схватила бревно, которое попалось под руку. И ударила тем маньяка по плоскому торсу. И тому стало больно. Он сбил себе дыхание. И замахал широко руками. Но тщетно. Валяся разошлась от злости. Она ещё раз ударила душегуба. И попала тому прямо по голове. И на волне успеха опустила ещё раз бревно. И пробила уроду рожу. Прямо вмяла нос. И глаза у того вылетели из орбит. Кожа слезла. Кровь потекла ручьём. Валяся ужаснулась, выйдя из состояния эффекта. Она бросила бревно и попятилась, глядя на судороги изувера. Она чутко рассмотрела его слизкие причиндалы. На тех имелось много угрей и язв. Он, лёжа на спине, дрожал как прокажённый. На крики местной кухарки сбежался честной народ. И сюда же в сад прибыли и казначеи, и стрелки и местный глава аббатства Абраам Кубышь «Большой сапог». Он упитанный не в меру. Голова массивная. Уши торчком. Нос большой и крутой. Губы тонкие. Вид неказистый, но важный. Он любит выпить. Имеет слабость к женскому полу. Многие путаны в Городе Путан имели с ним половую свясь. Но сам он отрицает и отнекивается. И по слухам сам же умело торгует своими «причиндалами». Он быстро принял нужные решения. Он выписал из казны пять золотых монет. И теми наградил милашку Валясю. И прикахал стрелкам немедленно повесить изувера. Юрок «Важный зад» был ещё жив, когда его вздёрнули на верёвке. У него всегда влажный зад. Он и потеет сильно, и у него недержание мочи. Такая болезнь. И он спускает влагу, даже не замечает сам. Его всё же вздёрнули, просунув шею в петлю. И он провисел прямо в небольшом сквере несколько дней. И многие жители пришли посмотреть на поверженного маньяка и убийцу. Затем тело сняли с верёвки. И бросили вместе с той с крутого утёса в каменистую лощину. Там его плоть порвали шакалы. Просто жуть. Но то случилось уже давно. И после того случая по сути, ничего такого страшного здесь в аббатстве «Доброго папы» не случалось. Всё же из леса вышло мохнатое странное создание. И то учинило в час ночи бурю. Мохнатый чудило походил на копну сена. И рожи не видно страшной. И та у него реально дурная, морщинистая и злобная. И сил не занимать. Он напал на продуктовую лавку. И сильно поломал ворота. Он пролез на склад, где лежали товары и выпивка. И удовлетворил свою похоть. Он даже напился. И просто опьянел от крепкой горилки. Его зашатало. И он намеревался уйти восвояси. Но по пути в лес он напал пьяного мужика Мориску Гитаганиша. Тот был пьян. Он пахарь. Он рослый, упитанный. Лик весьма приятный щекастый. Он брёл домой, когда лесной дурной буйный житель на него напал. И прижал плотно к высокому забору. И порвал одежду крепко. Прямо на клочья. И нанёс много ран на теле сельчанина. Тот закричал громко, как мог. И весь извёлся, теряя силы и кровь. Просто жуть. Но мохнатый злодей не давал ему спуску. И проявил свою дикость. Он возбудился не на шутку. И показал в деле свой большой мохнатый «шланг». И тот просунул всё же меж больших ягодиц мужичка. И того стал истязать, удовлетворяя свою плотскую похоть. Просто жуть. Он лихо задёргался. И не давал спуску. Мориску закричал громко. И бил кулаками по забору. Но всё тщетно. Зверь ему врезал по морде. И прямо разбил нос в кровь. И ещё толкнул пять раз головой об брёвна. И Мориску замолчал. Изо рта потекла кровь. Руки опустились. И мутант мохнатый Стогохрен, как его прозвали, продолжил изсязать мужика. И насиловал того крепко и сильно. И даже напустил своей противной, жилообразной, жёлто-фиолетовой, соплявой влаги. На крики всё же сбежали стрелки и селяне. И просто ужаснулись, когда увидели лесного монстра. И тут же дали залп из всех орудий. Лесной дикозавр Стегорхен показал оскал. И побежал ещё, бросив насилие. Он помешался просто. Но был пьян сильно. И его штормило. Селяне стреляли лихо и точно. И просто изрешетили вдоль и поперёк крепкую плоть лесного вепря. Кровь забрызгала густо. И он ощутил лютую боль. И заверещал дурно, и тонко, и противно, и просто неприятно. Уши вяли. Мужики и стрелки аббатства стреляли и стреляли из всех орудий. И насытили вепря дробью. И тот всё же не устоял на ногах. Хотя у него и руки, как ноги. И те ему прострелили много раз. И даже переломились некоторые конечности и рёбра. Морда вся стала в крови. И лесной чубокабр упал грузно. Но через некоторое время он вскочил и вновь побежал на честной народ. И даже сбил с ног несколько мужиков. Тем досталось крепко. Кое-кто не сразу очнулся. И у многих обнаружились сильные ушибы головы. Стрелки взялись за вилы, камни, рогатины. И все дружно навалились на нежданного лохматого гостя. И просто забили того до конца. И тот испустил дух, свалившись грузно на дороге. Ему пробили голову семнадцать раз стальными вилами и рогатинами. И ещё долго любовались таким редким зверем. Многие считали, что это человек, который прожил всю жизнь в лесу. Некоторые селяне думали, что это просто зверь такой. И в лесу есть ещё такие живодёры. Но к единому мнению так и не пришли. И его прозвали Стогохреном. Его тело сожгли на костре. И забыли быстро эту историю. Хотя кое-кто ещё долго вспоминал и травил байки у костра. Селянин Мориску Гитаганиша, которого насиловал монстр, отошёл от физической и душевной раны. Но всё же помешался. И долго лечился у одного лекаря. И всё же так и не отошёл от дурной травмы. Когда на него показывали пальцем, он зверел. И не выдержал ноши. Он утоп. И ходят слухи, что сам прыгнул в воду глубокого пруда и не выплыл. Он привязал к ногам большой камень. Просто жуть.

Повеял лёгкий ветерок. На видном месте красовался большой, каменный, двухэтажный особняк. Крыша треугольной формы, высокая. Там имеется ещё один этаж и чердак. Большой балкон украшает крышу, где можно уютно проводить время и беседы. И смотреть далеко на чудные пейзажи. Окна большие высокие, но узкие. У дома имеется три входа и выхода. Одна дверь расположена в цокольном этаже-подвале. И та забавно скрипела, когда открывалась и закрывалась. И руки у хозяев не доходили, чтобы смазать ржавые петли. Дом принадлежит зажиточному купцу-торговцу Сергачу «Дылде» Крыжовнику. Он рослый. Два метра его рост. Тело крепкое, широкое. Голова овальная, лысая. Уши плоские большие. Лик грубый, бородатый. Шерсть бурая. Глаза навыкате, цвета молодых листьев. Подбородок квадратный, двойной. Сергач торгует разными товарами. И бывает далеко от своих земель. Но сейчас находился дома, как и вся семья. Он женат на Ольгуне Сухарчик. Та пышка. Грудь седьмого размера. Лик весьма приятный, щекастый. Глаза простые, цвета вяленого сена. Волосы густые, буро-русые и до пояса. Она любит те заплетать в косу. И обожает красиво и богато одеваться. Он похотлива до любовных утех. И три раза изменяла мужу, пока тот был в отъездах. Но ему всё же признаётся открыто в любви. И охотно отдаётся в постели по первому зову. Сергач наструга детей. У него пятеро. Три сына и две дочки. Самый младший Ивашун сейчас спал мило в колыбельке. Ему всего годик. Он красив сам собою. Голова округлая. Щеки пылкие румяные. Он сопел тонко. В большой спальне наверху скрипела дубовая кровать. Хозяин дома Сергач ублажал жену. Та лежала оголённое на мягкой перине. И широко раздвинув, держала ноги. Она подмахивала умело суженому. Дышала горячо. Лицо багровело. В глазах рябило от наслаждения, похоти и оргазма. Она стонала красиво и порой громко. Сергач «Дылда» крепко руками держал жену за ноги. И двигался быстро. И входил глубоко во влажную плоть пышной милашки. Его «шланг» вытянулся на двадцать сантиметров. И по виду доставлял много удовольствия желанной женщине. Сергая постанывал тонко. И бегло поглядывал на прелести милашки. Он порой ласкал её большие пылкие «дыни». И немного оправлял свой большой и толстый «кол». И уже напустил пару раз семени. Он двигался то быстро, то неторопливо. Торс выказал мощь. Он напрягся. И не жалел сил, ублажая любимую милашку. Она постанывала вновь и вновь. И сама слегка двигала мощными бёдрами. И ласкала себя руками за пышную жаркую грудь. Соски ярко-розовые, острые. Ольгуня пыхтела. Её обуял неистовый жар. Она смотрела прямо на оголённого мужа. И порой показывала ему язык, высовывая изо рта. И дразнила, как будто. Он заводился вновь и вновь. И двигался лихо, ненасытно трахая свою жену. Он порой устроил дикую разборку, когда прознал, что она отдалась местному двужильному пахарю Тошкену «Рыжему». И завязался кулачный бой. И верх взял сначала «Рыжий». Он крепко отбил пятак Сергачу. Но тот всё же поднялся на ноги. И его качало крепко. Но он вновь полез в драку. И сумел повалить «Рыжего». И крепко тому набил морду. Прямо всё лицо кровью затекло. И глаз левый сильно опух. Он бил ногами плотно и наотмашь «Рыжего». И сказал, что, мол, ещё раз будешь мою жену трахать, то совсем прибью как пса бешеного… Я тебя прикончу так и знай… Застрелю и глазом не моргну… Сергач не мог угомониться. Он бил и бил по морду оппонента. Тот уже совсем не сопротивлялся. Лишь слегка махал руками. Сергач всё же угомонился. Его отвели в сторону. Но сейчас всё позабылось. И любовные страсти в спальне семейной пару не утихали. Кровать тонко скрипела. Их детишки дремали в своих комнатах. И видели сны. Старшему сыну Виториану уже исполнилось семнадцать лет. Он рослый, но не гармоничный. Лицо малоприятное. У него большой нос. И узкие, тёмные глаза. Волосы чёрные, кучерявые. Он редкий грубиян. И воспитан дурно. Он познал любовь, побывав в борделе в городе Путан. Там он совокуплялся ночью пять раз с красивой тридцатилетней пышкой Дорой Вителли. Та знает толк в любви. Она куртизанка с большим опытом. И многие поговаривают, что она заразна сифилисом. Но сын Виториан не заразился ничем. Хотя не предохранялся никак. Он был в ту ночь дико пьян.

Небо темнело. Усадьба Крыжовника пребывала в тиши и гармонии. Воздух сотрясали гулкие хлопки, стоны, свист и разные скрипы. В форточку задувал небольшой ветерок. И тот колыхал большую прозрачную, белую, кружевную занавеску. Та прямо лихо поднималась. Супруги Крыжовники, кончив, грузно завалились на кровать. И, поцеловавшись в губы, тонко засопели.

На тёмном небе сияла неполная луна. Веял тонкий ветерок. И тот задавал тон. Во дворе дома Крыжовника мелькали замысловатые тени. Фонарь на столбе чуть колыхался. И немного даже скрипел. На деревьях колыхалась редкая листва. Ту колыхал ветерок. И задавал тон. Дом Крыжовника охраняли сторожа, ямщик и несколько служащих. Он велел чутко смотреть за домом… И, что, мол, сейчас время неспокойное… Смотрите в оба… Я слышал, что, недавно кого-то утащили звери в лес… И, мол, этого хреного оборотня ещё не поймали… По мне так это всё слухи дураков… Волк он может быть настоящий… И если явиться сюда… Мы его быстро укокошим… У нас и ружья и лупары имеются… Сюда он не сунется проклятый… Но я не верю во всю эту хрень… Эти слухи распускают всякие идиоты и Емели… Если он и есть, то из плоти и крови. И мы его прикончим, если к нам полезет… Ямщик Валек Малафузя изрядно выпил. Он сам рослый, стройный. Лицо малоприятное. Его как-то одна баба кипятком обожгла. И он теперь уродец. Глаза тёмные и разные по размеру. Есть небольшая борода, цвета тёмного. Но дело он своё знает отменно. И прекрасно водит лошадей. Сейчас его украшала тужурка короткая меховая. Он при себе держал ружьё одноствольное за спиной. Он, пробудившись, быстро выпил из кувшина воды. Голова немного кружилась. Он, надев шапку-колпак, встал на ноги с кровати. И тут же зашагал вперёд. Мысли путались. «Что они меня не разбудили-то… Моя же очередь пост держать… Вот же проклятые… Наверное, напились. Хозяин нас выпрет из-за их баловства. Вт же молодые ухари… Я им сам сейчас морду набью… Но сначала отолью… Мать их за ногу… Сукины дураки… Хочу ссать… Выпил я много и сморило меня… Но что с того… Как-то тихо больно…», – подумал он. Ямщик Валек Малафузя вышел из деревянной сторожки во двор. Глаза прищурил. И чутко осмотрелся.

– Холопы Белун. Бадан… Вы где рожи наглые? Напились, небось… Вот же сукины дети… Где они? Не вижу ни черта. Темно бляха муха… Надо отлить сначала…

Повеял тонкий ветерок. Валек махнул рукой. Он быстро зашагал по пустырю меж кустов. И лихо миновал более тридцати метров. И встал неподалёку от забора. И тут же припустил штаны. Он взялся обеими руками за свои мохнатые причиндалы. У него небольшой семисантиметровый «жезл». Но моча пахучая крепко. И та лихо потекла мощной струёй на куст. Ямщик Валек Малафузя облегчённо вздохнул. И справляя свой туалет, бегло осмотрелся. Мысли путались. «Где эти сволочи пьяные? Не отзываются ироды… Явно напились суки… А я за них отвечай. С меня хозяин три шкуры спустит. Ну, я их сейчас найду и прибью… Вот же выродки молодые… Наберут всяких двор сторожить… Я их прибью уродов малодушных… Вот же холопы…», – подумал он. Валек ещё пускал струю пахучей мочи. Он широко держал ноги. Штаны припущены. Дышал ровно. Он чуть склонил голову, чтобы глянуть на свои причиндалы. И тут же присмотревшись, обомлел. По коже пронёсся холодок. И прямо мурашки пробежали лихо. Он ужаснулся, как никогда. Пульс участился в разы. И струя мочь дрогнула. И прямо окропила порванное молодое лицо сторожа Белуна. Тот лежал навзничь за кустом. Руки широко. Лик растерзан глубоко. Прямо содрана вся кожа с левой стороны. И видны полоски от когтей. Просто жуть. Рот разорван до уха. И кровь ещё пульсирует. Ямщик Валек Малафузя заглотил слюну, глядя на зверство. И недоумевал сильно. Сердце ёкнуло в груди. Он даже чуть попятился. Глаза округлил. И те полезли на лоб. Он смотрел прямо на труп Белуна. Тот не дышал. Он молод. Ему всего за двадцать три года. Тело невысокое, ладное. Руки сильные. Лицо весьма приятное. Но сейчас ему не позавидуешь.

– Белун ты чего? Белун… Во имя всех от уже труп… Что тут было-то? Надо хозяина будить? А где его… Вот свет мать ети…, – произнёс Валек.

Повеял тонкий ветерок. Ямщик Валек Малафузя шагнул назад от страху. Глаза выпучил. И смотрел на забор. И там заметил второго сторожа Бадана. Тот восседал на пятой точке. Он стройный, в меру упитанный. Лицо неказистое. Как будто его били кувалдой. И выплавляли в кузнице в холодном цеху. Нос витой. Глаза косые, синие. Рот широкий и перекошен. Волосы на голове как чёрный ворох. Он любитель выпить. И часто напивался вдребезги. И других спаивал. Но сейчас ему не позавидуешь. Ямщик узнал его лишь по одёжке. Рубаха широкая окрасилась густо кровью. И штаны свободные холщовые бурые все в крови. На ногах сапоги кожаные. Колпак его головной убор лежал далеко в стороне. Сам он восседал на пятой точке. И спину держал чуть в наклон. И навалился плотно на забор. У него прямо скальп снят. И не узнать. Шея так разорвана, что глотку видно. И пульсирует багряная влага. Уши оторваны тоже зверски. И лежат изжёванными на земле. Из порванного рта течёт кровь по бороде. И каплет тонкой струйкой. Просто жуть. Ружьё лежало в стороне. И то сломано по основанию.

Повеял тонкий ветерок. Ямщик Валек ужаснулся не на шутку. Он резко натянул на себя штаны. И схватил в руки с плеч ружьё. Глаза, напуганные ледяные, округлил. И чутко осмотрелся, кружа на одном месте. Мысли путались. «Им конец… Их кто-то зажрал. Во имя всех надо будить хозяина… Мать его ети… Надо будить… Кто-то напал на наш двор… И ворота открыты амбара… Кто там? Мать его…», – подумал он. Ямщик тихо попятился. И крепко сжал в руках своё орудие. Пульс участился в разы. Сердце билось как шальное. Прямо, казалось, прыгало в груди. Валек остановился, когда услышал за спиной рёв. Там уже стоял огромный вепрь. Шерсть дыбом. И весь прямо натужился. И готовился к решающему броску. Голова вытянута. Морда жутка и в крови жертв. Прямо с носа каплет. Глаза янтарные голодные дикие бешеные. Он чуть прогнул спину, глядя на незнакомца. И подкрался к тому тихо и незаметно. Пасть приоткрыл. И показал свои белые мощные клыки. Морду оскалил люто. Уши треугольные навострил. Просто жуть.

– Ррррррррееееееееее…, – зарычал волк-оборотень.

Повеял тонкий ветерок. Ямщик испугался просто нереально. И резко развернулся, чтобы заглянуть в свой кошмар. И тот состоялся. В больших выпученных глазах ямщика отразился лютый волк-оборотень. Тот летел уже вперёд, чтобы растерзать своего визави. Но надо отдать должное ямщику. Валек Малафузя вздрогнул, как проклятый. Глаза выпучил. И всё же нажал на курок ружья. И воздух сотряс выстрел. Но руки дрогнули. Волк-оборотень уже ударил бедолагу. Он просто налетел люто. И ударил крепко передними когтистыми лапами. И одним махом повалил своего соперника. И тот рухнул грузно на песчаную площадку. В зобу дыхание спёрло. В глазах зарябило. И даже пробило на слезу. Ямщик Валек ощутил боль. Он крепко содрал себе кожу на спине. Ружьё вылетело из рук. Но там уже не имелось патрона. Дробь улетела не туда, куда надо. Лишь слегка чиркнула волка по шерсти. Но всё же выстрел дал толк. В доме на первом этаже замаячил свет. Конюх Игнатони «Кузнечик» почуял неладное и пробудился. Вместе с ним поднялись халуи Васинук и Петрося. Они молодые, да ранние. И работают на торговца отменно. Они, как правило, справляются с тяжёлой работой. В целом таскают тяжёлые мешки, ящики и саквояжи. И силой не обделены. Прямо косая сажень у обоих. Но ума бог не дал. Они даже толком говорить не могут. Васинук и вовсе немой. Они все пробудились. И недоумевали. И живо стали собираться, чтобы выйти во двор. У них на троих одно однозарядное ружьё, вилы и рогатина.

Веял тонкий ветерок. Ямщик закричал громко. Даже слюнки полетели изо рта. И жар обуял тело. Гримаса та ещё появилась на щекастом бородатом лице. Но тщетно. Волк-оборотень в образе Джордано Дугласа не стал колебаться и тугодумить. Его зверство дало о себе знать. Он со всего маха всадил свои клыки в голову визави. И прямо проломил челюсть и все лицевые кости. Брызнула кровь. Волк просто смял жутко мордочку ямщика. И даже зажевал немного плоть. Нос просто откусил и выплюнул. Глаза выбил. Рот порвал до ушей. И кровь стала пульсировать лихо и густо. Ямщик задрожал судорожно. Но уже не сопротивлялся. Его ноги и руки опустились. Но ещё бились в конвульсиях. Просто жуть. Он уже был нежилец. Волк люто подпрыгнул, держа ямщика пастью за голову. И немного потащил за собой. И уже волок труп. Валек скончался от жуткой боли и бурной большой травмы. Кровь потекла тонкими струями на песок. Волк-оборотень быстро утратил любопытство. Он бросил неживого опекуна. И почуял неладное. И тут же пустился резко бежать со всех ног в сторону. И затаился в тени кустов. И его озарил свет неполной луны. И тут же волк оскалился. Глаза янтарные ледяные сияли люто. Он стал выжидать пытливо и умело. И дождался тут же своего часа. И оборотень решил проявить себя во всей красе.