Большие помидоры Машушанина

Большие помидоры Машушанина
Алекс Динго Сид-Ней

Роман «Большие помидоры Машушанина». Он грезит покорить мир своими большими открытиями. И знает, что это ему по плечу. И он сможет доказать неблагодарным выскочкам, кто истинный мастер. И, кажется, его совсем не волнует цена.

Содержит нецензурную брань.

Алекс Динго Сид-Ней

Большие помидоры Машушанина

Глава первая

Но, встретясь с ней, смущенный, ты

Вдруг остановишься невольно,

Благоговея богомольно

Перед святыней красоты

А.С.П.

Гуляло жаркое лето. И ещё даже не миновало своего экватора. Высоко парило знойное солнце. И температура воздуха прогревалась до тридцати градусов. Прямо жара. Веял лёгкий ветерок. Но порой давал о себе знать весело. И прямо нагонял сильную волну. Но тут же пропадал куда-то. И полная тишина. Небо ясное, лазурное, бирюзовое. Плавно тянулись редкие сумрачные небольшие облака. Чутко шумел глухой лес. И в воздухе кружил порой тополиный и одуванчиковый пух. Веяло ароматами трав и диких цветов. И прямо можно одуреть слегка. В низине живо побежал мощный сохатый. Он кормился. Но его что-то спугнуло. Он живо исчез в бурьяне. И понёсся дальше, как шальной. Он большой, бурый. Рога крепкие, но небольшие. Морда весёлая. Глаза игривые. Лось убежал восвояси. Его дом лес. Он здесь хозяин на пару с бурым медведем. Тот не появлялся. Этот «брат» охотился за медком и ягодкой. И порой пугал местных деревенских жителей. И прямо с ним не забалуешь.

Повеял вновь живой чудный ветерок. И жара на миг улетучивалась. И тень деревьев давала спасение от дикого зноя. Листья густые чудно зашелестели. И, казалось, о чём-то шептали. Слегка затрещали сухие ветки. И в молодом осиннике мелькнула рослая фигура. И вновь появилась на ясной травянистой опушке. Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин шагал по лосиным тропкам размеренно и неторопливо. Ему уже шестьдесят три года. Но выглядел он, казалось, чуть старше своих лет. Он за собой давненько не следил. Голова обросла густо седыми волосами. Лик морщинистый, прыщавый, загорелый. Глаза цвета мутного омута большие, но узкие. Нос как сучок сухой и длинный. Есть тёмно-белые усы и борода. Он ту отрастил большую. И внешне напоминает дьячка помешенного и пьяного. Он любит пригубить выпивки различной. И часто набирается вдребезги. Но с головой он дружит. Хотя не всегда. У него порой случаются закидоны шальные и мутные. И прямо дикие приступы бешенства. Но он всё же не псих. Хотя никто не проверял. Он всё же живёт в лесу глухом. И уже как двадцать лет покинул большую землю. Там в прошлом он работал профессором. И был женат, между прочим, на пышке грудастой Клаве Митиной. Она вспыльчивая по натуре. Но в постели яркая и знойная. И прямо порой доводила мужа до невероятных оргазмов. И она любительница орального секса. Это Филип не любил. Но всё же Клава брала быка за рога. И постоянно посасывала мужу его «сокровище». Хотя семнадцать сантиметров эрекции может и не такое «сокровище» большое. Но Клава делала всё, чтобы было весело в постели. И всё же она изменяла мужу с молодым бойфрендом Аликом Орловым. Они познакомились в фитнес центре «Спартак». И там в душевой быстро перепехнулись. У Клавы это происходит очень стремительно. Она не любит ходить вокруг да около, если понравился парень или мужик. Она сразу признаётся в любви. И трахает всех мужиков бурно и весело. И тем достаётся с лихвою прямо. Кто-то даже терял сознание, когда Клава доводила любовников до экстаза. Она и вызывала неотложку. И такое бывало у неё в любовной карьере. Она так и считает, что это так называется. Она смотрит сперва на мускулы и пенис. Затем на кошелёк или «лопатник». Кому как нравиться. Но она неплохо заработала на своих гулянках и развратах. Она ездит на порше. И эту крутую тачку она купила не на зарплату медсестры-акушерки. Она той самой сестрой работает. И прямо на рабочем месте у неё порой случается секс. И как-то она привела прямо домой того самого Алика качка. И ловко оседлала оголённого мачо. И того трахала бурно. Он кричал и хотел сбежать. Но не мог. Клава того крепко оседлала. И получала много драйва и удовольствий. Алик возбудился нереально. Его «жезл» вырос до тридцати сантиметров. Он прямо гуру секса. И опробовал уже нескольких девушек. И даже пару путан. И с одной жидинькой куртизанкой Оксаной Малафудиной он занимался сексом прямо в подъезде дома. Он входил в неё сзади. И прямо плотно налегал, задирая бордовую кожаную юбку. Милашка горячо стонала, навалившись на оконную решётку. И кричала иногда матом. И бабушка Лида увидела случайно разврат дикий и грязный. И ей прямо стало не по себе и худо. Она упала на стенку. И отошла не сразу. Молодая парочка уже убежала. Они продолжили свои любовные потуги на детской площадке. И прямо в теремке стали трахаться. Мачо вошёл в неё вновь сзади. Они, стоя на четвереньках, долго пыхтели. И успевали выпивать дорогой ром, который купил Алик. Он прямо сыпал деньгами. У него богатая бабушка. И много даёт ему на чай и пирожные. Алик в тот день лихо изнемогал. Он хотел сбежать. И, лёжа на спине, покрылся жарким потом. Лицо побагровело. В глазах рябило от наслаждения и боли. Он смотрел на большую грудь сочной милашки. У Клавы прямо большие «дыни». И она те ласкала охотно, подскакивая на мачо. И ощущала глубоко в себе его большое конское достоинство. И семя лилось густо прямо. Мачо кричал матом. И хотел освободиться. Но не мог. И прямо недоумевал сильно, когда в комнату прошёл профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин. Он, глядя на оргии, слегка затрясся. И в руках крепко сжал свой кожаный портфель. И дурно глянул на жену. Глаза округлил. Она же скакала. И не замечала мужа. Любовник Алик видел того появление. И прямо ужаснулся. Филип одичал. Он размахнулся. И со всей дури врезал жене Клаве своим тяжёлым портфелем. И удар пришёлся по титановому пятаку. Клава слетела с оголённого мачо. Она кувырнулась. Но крови не появилось. Она лишь пребывала в глубоком нокдауне. И никак не могла отрезвиться. Профессор Филип тут же бросился на молодого грациозного фактурного мачо. И крепко вцепился тому руками за бычью шею. И давил сильно. И, казалось, хотел задушить. Он прямо нереально офигел, увидев его большое конское достоинство. И «помидоры» багряные. И быстро представил, что то побывало в утробе жены Клавы. И разозлился не на шутку. И сил прибавил, когда душил мачо. Но Алик отменно сложён. У него прокачены все мускулы. Он натужил свой мощный торс. И бицепсы на руках округлились. Он взял быка за рога. И отбросил ловко от себя. И тут же включил силу и ловкость. И прямо сильно надавал по «репе» Филипу. Тот закрылся руками. У него из носа потекла кровь. В глазах зарябило. Он закричал матом, что, мол, я тебя прибью сынок мамин. Как ты посмел трахать мою жену у меня дома… Я выбью тебе мозги куриные сука… Алик ответил, что, мол, чихать хотел на мужа Клавы… Она сказала, что у него маленький. И её не возбуждает. Видимо, это ты, у которого маленький… Я тебе врежу сука… Отвалите оба от меня. Вы уроды редкие… Я не хочу больше трахаться с твоей женой. У неё не хватает, как и у тебя сука… Алик ещё пару раз махнул своими мощными руками. И врезал крепко Филипу по «репе». У того прямо челюсть вильнула. В глазах потемнело. И кровь брызнула из носа на белую подушку. Филип потерялся немного. И не мог биться. Алик же схватил свою одежду и ковбойские сапоги. И живо выбежал из квартиры на десятом этаже. И ловко миновал коридор. Меж ног у него болтался большой влажный слегка волосатый «шланг». Он заскочил в лифт. И засмеялся громко, когда надевал штаны и сапоги. И потом ещё в пивной рассказывал приятелю качку Лёше Щегулову, как было дело в квартире на улице Московской. И тот ржал нереально, выпивая безмерно пиво. На закуску детский лимонад.

Профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин бытсро пришёл в себя. Он оправился. Спин выпрямил. И прямо уже не буйно глянул на оголённую жену. Клава схватилась за одеяло. И прикрыла свои большие пылкие «дыни». Помада красная у неё размазалась на щеке. И всё же она тонко улыбалась. Но строила невинную рожицу. Филип не стал молчать. Он сказал, что, мол, собирай свои монатки… И проваливая из моей квартиры… Ты стерва продажная. Спишь за деньги… Я знал, что ты мне изменяешь. Но не думал, что ты так опустишься… Сучка ты трахнутая на всю голову… Проваливай из моей квартиры… Так в тот вечер сказал профессор. Но Клава разъярилась. Она заявила о своих правах. И сказала прямо, что, мол, ты мне не смеешь перечить. Я тоже живу в этой квартире. Она моя тоже. Понял меня нахал. Ты сам мне изменяешь. Думаешь, я не знаю, как ты трахаешься со всеми подряд. Со своими молодыми лаборантками и студентками. Я знаю, какой ты двуличный и слизкий тип… Это ты мне изменял всегда сука… Это ты проваливай отсюда сука… Профессор одичал вновь. И ударил жену по лицу. И та не дрогнула. Клава сама бросилась на мужа. И они крепко сцепились. И стали драться лихо. Но всё же утихли, когда сбили шкаф с книгами. И послу всех этих событий они отправились в суд. И там решили, что Клава получает свою половину квартиры законно. Она обрадовалась несказанно. И тут же привела молодого любовника Федула. Тот мускулистый качок. И секс был такой, что стенки дрожали. Филип всё бросил. Он заорал матом. Но не смог набить морду Федулу. Он психанул. И сам съехал с квартиры. И на работе у него не задалось. Он с дуру набросился с кулаками на одного наглого студента Тиму Дзуна. Тот позволил себе сказать, что, мол, профессор хватит пялиться на сиськи моей девушки Лейлы. Филип врезал тому крепко по лицу. Он ещё был и пьян. И получил в ответ пять ударов. И завязалась драка. Профессора и студента еле разняли. Они как будто с цепи сорвались. Филип и на самом деле смотрел на большие сиськи Лейлы. У той тело стройное. Но грудь большая молочного цвета. Соски пухлые ярко-розовые. И Тима любит те лизать в порыве оргазма. Профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин предстал на ковре в кабинете ректора вуза. И так вышло слово за слово, что он вновь применил кулаки. И стал те вбивать в старое морщинистое лицо рослого ректора Вячеслава Многоликого-Мичуринского. И тот отвечал немного. Прямо прайд какой-то во всей красе. Филипу не понравилось, что ректор высказался грубо. Он заявил, что ты ведёшь себя как смазливая баба… Возьми себя в руки тряпка. И хватит бухать. Я делаю тебе предупреждение в крайний раз… И… Он не закончил свою мысль. Профессор Филип лихо набросился на ректора. И дальше было рукоприкладство и много матерщины. Филип вылетел из вуза и без выходного пособия. Он проклял всех и вся. И ректор оказался мстительным. Он прославил профессора так, что тот не смог устроиться даже дворником в своём любимом городе. И ушёл в большой запой. Но сумел взять себя в руки, после трёх месяцев беспробудного пьянства. Он собрал свои манатки. И выехал из города. Он снимал небольшую комнату в коммунальной квартире. И там ему так надоело каждый день слышать матерщину, что он опупел. Он был свидетелем многих жуткостей и даже криминала. Филип не выдержал этой дурной сутолоки. И просто сбежал. И даже не соизволил заплатить за съём комнаты не в меру упитанной горожанке Макаровой. Он смылся. И забрал с собой всё, что можно. Он взял даже лампочки, которые выкрутил из потолочных ламп. Это случилось лет десять назад. Филип сбежал от городской мороки. И теперь жил в глухом лесу, как полный отшельник. И вид имел прямо стрёмный. Он походил на пьяного бродягу, которого крепко побили панки. Одежда порвалась. Но он нашёл себе много подержанных вещей на свалках, куда ходил частенько. И теперь его украшал прямо отменный плащ, у которого был вырвал лишь небольшой клок. Филип обосновался прямо в лесу. Он набрёл тогда на старый рубленый домик охотника. И там обосновался. И даже обзавёлся небольшим хозяйством. Он держал дикий уток, гусей и кур, которых похитил в местной деревушке Бугры. Туда он заходил по ночам, чтобы что-нибудь свистнуть. У него прижилось больше десяти собак. И он начал воплощать в жизнь свои странные порой чуждые всем эксперименты. Профессор был теперь в своей стихии. Он сколотил трофейным топором и гвоздями деревянную клетку. И там скрещивал разных пород собак. И ничем, надо сказать, не гнушался. Он ещё вкалывал им странные препараты, которые сам производил, как отменный биолог и алхимик и как редкий шизик. Он вывел свои мощные стимуляторы и стероиды. И теми кормил своих подопытных псов. Он день за днём в брачный период наблюдал, как скрещиваются собаки. И прямо веселился, что наконец-то его дело живет, и он скоро станет знаменитым на весь мир. И результат не заставил себя ждать. Собака Лайма породы помеси лайка и дворняга, напичканная стероидом «Рожальда Б-10» недавно ощенилась. Она родила десятерых щенков. Трое из них сразу скончались. Ещё двое родились неживыми. И даже недоношенными. Они прямо появились на свет уродливыми сильно. Но остальные щенки жаждали познавать мир. И выделялся среди прочих большой буро-тёмно-багряный шерстяной мохнатый мордастый глазастый с загребущими лапами щенок. И он получил тут же свою кличку. Профессор назвал того Бульдозавром. И он сам ценитель Юрского периода. И, казалось, хотел туда попасть. Полный шизик. Он влюбился нереально в этого щенка. И души в нём не чает. И прямо кормит порой с руки. Но всё же немного побаивается. Тот ведёт себя дико и даже порой бешено. И нападает на остальных щенков люто. И тех бьёт жёстко. И прямо бросает, хватая большой клыкастой пастью. Он отличается от других щенков размерами и весом. И пользуется своим преимуществом. И ещё характер дикий и даже злой. Профессор каждый день отмечает в своём дневнике. Он следит за поведением щенков. И всё записывает, как отменный доктор с одной стороны, и с другой стороны как шальной шизик. Он заметно помешался. Но умом не тронулся. И соображает умело и охотно. И природа дикая его радует каждый день. Но зимой всё же он сильно страдает. Хотя обзавёлся печкой. Он не любит морозов и холодов. Прямо неженка.

Повеял лёгкий ветерок. И тот принёс с собою приятный ароматы. И чудно зашелестела густая зелёная листва. И прямо о чём-то, казалось, хотела рассказать. Дали лесные увлекали за собой мило и красиво. Чудно игрались лучи дневного светила. Профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин шёл неспешно. Его украшал подержанный плащ с рваным капюшоном. На ногах кирзовые ладные сапоги. Он те свистнул в деревне. Просто взял с забора, где они сушились. Их хозяин двужильный Микола жаждал найти вора. И он грезил того повесить на суку в своём огороде. У Миколы горячий нрав. Он уже купил себе другие кирзовые сапоги. Но всё же постоянно смотрит селянам на ноги. И хочет смелого проходимца. Но зря. Профессор живёт далеко от деревни, где их похитил. Он бродит по округе, как бешеный пёс, которому и семь вёрст не беда. Сейчас он неспешно брёл по делянке. В руках держал корзинку слегка поломанную. В ней лежало несколько грибов и горсть ещё зелёной дикой ягоды смородины. Профессор Филип остановился у большой высокой осины. Он навалился на ствол дерева. И уставился ввысь. Он дышал тяжело и горячо. Лицо багряное, морщинистое, бородатое. Глаза цвета буро-золотистого и немного буйные помешанные. Филип достал из-за пазухи бутылку водки. И быстро выпил пару глотков. И тут же взялся за бутылку простой воды. И отпил лихо. Прямо влага потекла струйками тонкими по щекам. Филип умыл лицо. И утёрся рукавом плаща. Ему стало жарко. Но в тени он чувствовал себя легко и свободно. Он прямо уставился куда-то вдаль. Мысли путались в голове дико. «Будь я неладен. Но я это видел позавчера утром… Мой щенок Бульдозавр. Он вырос ввысь на целых двадцать сантиметров. И веса набрал килограмма три или четыре… Вот это да. Я такого раньше и представить не мог. Все мои исследования фуфло полное. Здесь я нашёл себя. Я стану великим мастером. Меня узнает весь мир. Я нашёл то, что искал. Вот это да. Мой щенок окреп так быстро. Но другие отстают от него. И он проявляет себя не так, как я думал. Он весьма дикий и даже бешеный несколько. Он всё время нападает на своих братиков. Но всё же у меня получилось. Несколько лет я скрещивал собак и добился желаемого. Я нашёл то, что искал. И моё препарат это просто прорыв. Это открытие века. Хаахахахааааа… Что-то мне тревожно немного. Как бы чего не стряслось? С чего вдруг я взволновался? Всё нормально. Сейчас пойду домой. Я уже гуляю около часа. И то больше. Сколько прошло времени. Судя по светилу немного… Но надо бы возвращаться домой. Всё же я чем-ь взволнован. Как будто у меня что-то украли. Но этим делом занимаюсь я. Здесь полно небольших деревень… И я у деревенских много что подрезал и свистнул. Как низко я пал. Но я живу в лесу. Что теперь, плакать что ли? Я не буду плакать. Я здесь в лесу глухом живу уже больше десяти лет. Наверное, погляжу в зеркало… И сам себя не узнаю. Вот же дела какие. Но мне здесь нравиться. И мои испытания и эксперименты продолжаются мать ети. Несмотря ни на что. Я продолжаю работать. И грош мне цена если я остановлюсь. И буду просто бухать. Но особо не на что. Денег в кармане нема. Там пусто. Я сдаю бутылки, чёрный лом и цветной металл. И денег хватает лишь на хлеб и водку. Всё остальное я беру здесь в лесу. Я сушу грибы, ловлю на озере карасей и даже научился ставить капканы. И у меня получается словить пару зайцев в месяц. Это неплохо для профессора, который не умеет завязывать шнурки… Хаахахахаааа… Я не хочу возвращаться туда. На большую землю. В городе мне теперь не хочется жить никак. Да и я не смогу. Клава сучка отхапала всё же мою квартиру. Хрен с ней. Пускай трахает кого угодно жирная корова. Мне плевать… Но всё же порой я хочу к ней. Вот же стерва. Я приду. И накажу стервозную сучку и её ёбаря… Хотя кого там наказывать?. Она трахает всех подряд. На ком я женился. Вот же я балбес полный. И всё же, как мы красиво зажигали в первую брачную ночь. Это была потрясающая ночь. Клава была моей. И мы красиво любили друг друга. И теперь я её ненавижу. И хочу врезать. Но не сейчас. Я врежу всем, кто меня пинал и шпынял. Вот же козлы душные… Я нападу стремительно. И мне есть чем ударить… Но я ещё думаю. Мне плевать на них. Я стою у большого открытия. И вся слава достанется мне. И всё же что-то мне не спокойно сейчас. Надо ещё бы выпить. И возвращаться домой. Я ушёл далеко… Надо идти домой. Я в лесу. И как мне тут прекрасно… Лучше не придумаешь… Прямо полная благодать… Мать ети. Мне что-то жарко стало. Надо бы выпить…», – подумал он. Профессор Филип вновь взялся за бутылку водки. И выпил немного. И запил водой на закуску. И чутко осмотрелся. И сейчас походил на лешего, который утащил уже многих грибников в болото. Филип чуть прошёлся по узкой тропке, которою уже отменно изучил. Он бегло осмотрелся. И тут же остановился у больших ёлок. Он припустил тёмные атласные штаны. И принялся справлять малую нужду. На траву полилась пахучая жидкость. Филип машинально оправил кожаную кобуру, где у него таился кинжал с тридцатисантиметровым лезвием. Он научился лихо бросать своё орудие в лесу. Он мастер и броска топором. И лихо метает деревянные острые копья, которые сам изготовляет. Он обожает охотиться с копьём. Редкий шизик. Но он таким способом никого не заловил. Но попыток имелось много. Он как дитё малое бегает по лесу. Как будто играет в индейцев. Но голод не тётка. Он пытается просто себя как-то прокормить.

Глава вторая

Небо сияло лазурно. Светило прямо припекало. Наседала июньская жара. Веял лёгкий ветерок. Лес чудно шумел. Листья забавно колыхались. Профессор Филип Сусолович Машушанин-Рябукакин вышел на делянку. Он поднялся в долгую гору. И остановился у большой ветвистой осины. Он навалился на дерево. И достал из-за пазухи бутылку водки. И тут же выпил немного. И запил простой водой из стальной фляжки. И прямо посвежело. Его донимал жар. Тело пылало прямо. На лбу появился пот. Он утёр лицо рукавом плаща. И чутко глянул на пригорок, где находилась его укромная «норка». Филип округлил глаза. И прямо недоумевал. Он обомлел прямо. И сейчас напоминал бешеного жеребца. Он чутко глянул на свой лесной хутор. И тот пребывал в жутком разорении и хаосе. Забор поломан крепко. Жерди перебиты все прямо. Домик лесника нараспашку. И дверь висит на одной петле. И пара досок выбита от двери. Курятник распотрошён. Сетка стальная порвана прямо по центру. И кругом никого не видно. Ни кур, ни гусей, ни уток не видно. На кочках лишь перья валяются. И ещё некоторые кружат по воздуху красиво. Филип одурел просто. Он замер на месте. И несколько ужаснулся. И тут же у него возникли дурные предчувствия, которые его и беспокоили. Мысли путались. «Что за хренотень? Что тут было? Пока я в лесу ходил. Мать ети… У меня тут кто-то всё разбросал. Пух летает перьями по воздуху. Сука бля. Кто тут? Где куры? Не может быть…», – подумал он. Филип лихо побежал по тропе, как дикий лось. Он бросил корзину, в которой лежало три больших подберёзовика. Филип дышал тяжело. Он метнулся в одну сторону. Но мигом передумал. И сменил свой путь. Дышал неровно и горячо. Пульс под сто. И жар ударил дикий. Филип округлил слегка розовые глаза. И прямо уставился на разбитый курятник. И недоумевал сильно. Тот покосился сильно. И сетку как будто рвали стальными зубцами. Все куры исчезли. В дальнем углу постройки лежали лишь потроха и голова курей. Филип ужаснулся. Он схватился руками за свой торс. И чуть прошёлся взад себя. Его повело немного. В зобу дыхание спёрло. Тело охватил жар. Филип подошёл к большой деревянной клетке, где у него находились щенки и собака Лайма. И вновь ужаснулся. Клетка сильно покосилась. И прямо вся решётка вдребезги разбита и разломана. Кругом следы крови. Лайма неживая лежала у стенки. У неё вырвано полживота. И лапа задняя оторвана с корнем. И целая лужа крови натекла. И мухи кружили кругом. И жужжали дурно. Филип ошалел просто. Сердце билось быстро. И прямо ёкнуло крепко. Он усмотрел бурого большого щенка Ванхельсина. Тот лежал без головы на спине. И кровь ещё сочилась из раны. Все остальные щенки исчезли. Лишь шерсть лежала клочками и вся в крови. Филип слегка вздрогнул. Он резко развернулся. В густой, осиновой, еловой чаще затрещали сухие сучья. Он округлил напуганные глаза. И слюнку горькую заглотил. Он был встревожен и крепко перепуган. И слегка замотал головой. Его озарило. Мысли томили жутко. «Это всё он. Тот, кого я породил на свою голову. Мать ети… Кажется, он здесь. Что я наделал? Вернее, что он наделал. Это он Бульдозавр… Он мутировал. Я ещё поразился, как он вырос за пару дней. Я не думал, что он так разойдётся. Мать ети. Что теперь делать? Как быть? Он где-то здесь. Есть такое чувство. Он может напасть на меня. Какой я дурачина… Я ушёл в лес за грибами. Нужно было клетки делать покрепче… Он всё сломал. Я знаю это он. Мой щенок Бульдозавр. Мать его ети… Что теперь будет? Как его поймать… Вряд ли сюда забрёл медведь… Он мог устроить такое. Или стадо кабанов… Но я так не думаю. Может, лось или стадо лосей… Они на это не способны. Лайму просто разорвали на куски… Её рвали. И это видно. Щенок Ванхельсин зверски убит… Боже мой. Что мне делать теперь. Бежать что ли отсюда… Я породил зверя. Или мутанта. Как его называть. Я чуть не обделался прямо сейчас. А если он смотрит прямо на меня. Мать его ети. Может, всё же здесь побывал бешеный медведь. И он пригубил всех моих уток и гусей… И собак тоже разогнал. А кого-то прибил на месте. Кто не смог убежать. Они бегают быстро. Как-то за мной бежал медведь. И я тогда чуть не обделался. Но потом он отстал от меня. Сам не знаю, как он отстал. Но он не побежал за мной. Я пересёк дорогу и просеку. Видимо, он не захотел меня преследовать. Но здесь жуть какая-то. Это всё он. Мой щенок Бульдозавр. Мать его ети… Мне хреново. Надо выпить. Это не медведь. Хотя я же в лесу. В глухом лесу… Но…», – подумал он. Филип, стоя на месте, зажался. Он взялся за бутылку. И тут же выпил немного водки из горла. И вздрогнул резко. Влага потекла мимо рта. Глаза ледяные округлил. И уставился на делянку. И прямо чуть не обложался. На опушке стоял огромных размеров щенок Бульдозавр. И выглядел жутко. И лихо задёргал своими широкими задними и передники когтистыми лапами. Но всё же быстро утихомирился. И замер на месте. И что у него на уме просто неизвестно. Тело мускулистое, фактурное. Он мутировал быстро. И весит больше ста килограммов. Шерсть густая, тёмно-буро-белая. Грива большая прямо. Ростом он с головой все три метра. Меж задних ног видны огромные «помидоры» и детородный орган. Голова массивная. Глаза навыкате золотисто-розоватые. Морда как у бульдога лютого. И кровь уже засохла на носу и скулах. Клыки большие белые. И те прямо видно. Язык багряный висит на губе. Он дышал быстро горячо пахуче. Глаза мутные ненормальные. Он выглядел помешано, как и его хозяин. Но такое чувство, что он так не считал. И хозяином тут никаким и не пахло. Хвост у него короткий, как будто откушен. Он сам себе его вырвал клыками, когда ловил назойливую вонючую муху. И ту пригубил люто, размазав в лепёшку. Щенок Бульдозавр подал жуткий гулкий рык. Но не сдвинулся с места. Он смотрел прямо на профессора. И порой дёргал высокими ногами. Лапы широкие когтистые, как у слона или динозавра прямо. Он мутировал. И просто взбесился. И себя не помнил. Он лихо разметал всё вокруг себя. И пригубил люто собаку Лайму, которая его породила. Он напал и на щенков. И тех сожрал. И глазом не моргнул. Щенка Перикла пережевал и выблевал. Просто жуть. И крови много напустил. Он никого не жалел. Им овладела ярость. И в эксперимент профессора явно закрался изъян. И теперь хрен исправишь просто так и прямо. Бульдозавр помешался. Его ломало люто и штормило. Он блевал. У него прорывались клыки. И те прямо выросли большими с ходу. И он ощутил лютый голод. И тут же поломал будку, где уже всех пригубил. Никто не убежал и не выжил. Бульдозавр сломал деревянную будку и клетку. И прямо щепки полетели высоко и широко в сторону. Он выпрыгнул из своей обители яростно. И ещё мутировал больше. Он прибавлял весом и ростом. И когти округлились острые на лапах. Бульдозавр распугал всех живностей, которые паслись во дворе. Те почуяли неладное. И все утки, гуси и куры понеслись кто в лес, кто по дрова. И некоторые прямо пернатые улетели. Но повезло лишь единицам. Бульдозавр просто озверел люто. И голод появился ненормальный какой-то просто. Он выказал оскал. Глаза порозовели. И прямо вырывались из орбит. Щенка мутило люто и бросало из стороны в сторону. Но он обладал нереальной координацией и скоростью. И тут же поглотил несколько кур, гусей и уток. И тех прямо разметал люто. И кого-то поглотил, не жуя. И жаждал большего. Он не остановился на этом. И понёсся в лес, где лихо нагнал небольшого лосёнка. И того люто загрыз в ельнике. И слегка так насытился. Он завыл как волк на луну. И побежал по узкой лосиной тропе. И вновь почуял живность. Но не поймал. Заяц скакал быстро около мили. И был таков. Он скрылся в своей глубокой норке под большим деревом. Бульдозавр одичал люто. Нюх у него просто нереальный. Он разозлился дико. И стал рвать и метать почву и само дерево. И в сторону далеко полетели щепки и опилки. Но толку мало. Заяц ему не достался. У того оказались просто железные нервы. Он высидел в своём «домике». И не достался странному лютому зверю. И потом ещё там сидел долго, когда даже мутант убежал. Бульдозавр пометил большую осину своей пахучей мочой. И был таков. Он умело вернулся на прежнее место. И выжидал охотно свою потенциальную жертву. И уже злился люто. И уже заметно проголодался. Он жаждал порвать нерадивого «хозяина». И рычал люто. И дёргал нервно, резко и буйно когтистыми лапами. И оскал жуткий. Клыки большие. Уши рваные. Он сам себе их порвал, когда чесался. Он просто жуткий. Он чуть покосил голову, не сводя глаз с профессора. И тот стоял на месте. И смотрел дико на огромного щенка Бульдозавра. И не верил глазам своим, что видел. Филип обделался морально. И чуть в штаны не наложил. У него дрогнули коленки. И поджилки затряслись. Душа ушла в пятки. Но он понимал трезво, что ему не убежать от лютого зверя. И он машинально решил спрятаться в домике лесника. Он впал в ступор. И смотрел на пса. И губы дрогнули. Он тихо произнёс имя щенка Бульдозавра. И тот люто и резко сорвался с места. Прямо кочки вылетели из-под огромного вепря нереального. И слюнки выскользнули из большой пасти. И тот быстро понёсся по крутому травянистому скату. И по виду жаждал свежей крови. И подал лютый вой. Профессор Филип очнулся, как будто от гипноза. Его заколдовал немного лютый монстр. И всё же страх оживил профессора. Он попятился. И тут же побежал, как цыплёнок от волка. Он испугался нереально. Пульс под сто. И сердце чуть не вылетело из груди. И билось просто на взрыв. И не хватало дыхания. Жар наседал лютый. Лицо побагровело. На бороде появились слюнки. Филип лихо миновал более тридцати метров. Он спотыкался. И чуть не упал, наступив на мятую миску, которую продырявил клыками его любимый Бульдозавр. Тот был на подходе. И прыгал люто и высоко. И прямо не заметил, как поломал много осиновых молодых деревин. Он дико и нервно фыркнул. Он выказал оскал, глядя на бегущего профессора. Глаза алые прямо и жуткие. Он взбесился не на шутку. И лихо пронёсся по лесной травянистой сопке. И как будто бульдозер по этому месту проехал. Траву прямо сильно широко скосил и замял. И рёв подал адский. И уже нёсся чуть ли не за спиной профессора. Тот бегло оглянулся. И его охватил настоящий ужас. Он выказал гримасу дурную. Как будто увидел настоящего динозавра. И не ошибался нисколько. Бульдозавр как будто и на самом деле выскочил из Юрского периода. И он не шутил, показывая лютый оскал. И размеры у него дикие просто. Профессор Филип ощутил пахучие дыхание вепря. Но тут же влетел на всех скоростях в слегка потрёпанный домик лесника. Он схватился за двери, которые висели на одной стальной петле. И те потянул на себя. И сумел закрыть на засов. И тут же отскочил в сторону, охваченный ужасом. Сердце билось прытко. Прямо чуть не вырывалось из груди. Пульс под сто. Филип лихо миновал предбанник. И прижался к бревенчатой невысокой стенке. Он схватился руками за живот. Тот немного прихватило. Он округлил ледяные глаза. И прямо ошалел, когда мутант Бульдозавр с ходу ударился в двери. И те потряс крепко. Прямо несколько досок отпало и треснуло. В сторону полетели щепки. И весь домик прямо всколыхнулся. Его словно тряхнуло. И, казалось, ещё немного и он развалиться. Профессор Филип прямо очумел. Он заскочил в небольшую комнату. И присел на настил. И прямо весь зажался. Он взялся за бутылку водки. И быстро выпил. Руки тряслись. Он весь напугался. И прямо поджилки тряслись люто. Домик лесника вновь сильно встряхнулся. Посыпалась потолочная пыль. И несколько брёвен в стене треснуло. Бульдозавр озверел люто. Он чуял дико свою потенциальную жертву. И применил свою нереальную силу. Он зафыркал нервно. И прямо горячо и пахуче. Глаза буйные. Он ударил своей передней лапой по окну. И то треснуло. Рама покосилась и выпала. Стекло вдребезги разлетелось на мелкие осколки. И домик вновь пошатнулся. Он прямо ходуном заходил. Бульдозавр надавил крепко своей гривой. И прямо заглянул в оконце, которое разбил люто. И, казалось, смотрел прямо на профессора. Тот ужаснулся нереально. И чуть не описался. И прямо не зазорно, если бы описался. Он зажался. Его залихорадило. Глаза выпучил. И не стерпел лютости и кошмара. Он натужил свой сиплый голос.