Красный рассвет. Черный отряд

Хм, похоже, зря я это сказал.

– Да, так получилось. Слушайте, в мирах Сияния с божественными сущностями довольно реально общаться, они там совсем недалеко от людей.

На меня смотрели с некоторым недоверием, так что развивать тему я пока не стал. Так-то я на Осколках не только с божественными сущностями общался. Одной богине, например, помог навсегда уйти красиво из мира, другой наоборот появиться и возвыситься. Впрочем, об этом, наверное, стоит в другой раз рассказать.

– Для работы многих артефактов Сияния используют энергию, собранную в кристаллах силы. Индигеты, для того чтобы повелевать стихией, аккумулируют энергию из Сияния в себе, в так называемом астральном Источнике, или просто Источнике. Боги же собирают энергию от своей паствы, от людей и нелюдей. Их сила – это Вера. Разница иных миров с нашим в том, что где присутствует Сияние, там боги находятся совсем рядом. С ними реально можно разговаривать, если ты достоин или вопрос крайне важный, или жертва щедрая…

Приведу пример двух богинь. Первая, богиня Света. Она к людям снисходит очень редко, зато ее многочисленные жрицы служат проводником между людьми и богиней, генерируя энергию через спокойствие, преодоление, даже воздержание. А вот жрицы другой богини в соседнем храме тоже общаются с паствой, но делают для своей богини примерно то, что в нашем мире назвали бы развратом.

– Богиня Любви? – поинтересовалась Жанна.

– Жрицы богинь какой-нибудь любви тоже, наверное, так делают, но в данном случае я говорю о деве войны. Это довольно сложная тема, об этом с наскока не пояснишь.

«Образ несравненной Ассамы прекрасен и вызывает влечение. На ее губах мед, в глазах сияние Солнца Степи, нефритовые уста сладкая патока; она – подательница жизненной силы. Угодны Ассаме и женская покорность, и любовь, и желание», – вспомнил я, как впервые услышал об этой богине.

От женщин Ассама требовала любовь и желание, а вот от мужчин нечто другое – причем так требовала, что залила кровью целый континент. Самая настоящая дева войны. Но говорить я о ней не хотел сейчас еще и потому, что именно с Ассамой среди прочих у меня недавно был заключен ситуативный союз, поэтому повел разговор дальше.

– Кроме того, я не раз упоминал при всех вас такое понятие, как река времени. Мы, обычные люди – и владеющие индигеты тоже, находимся в ней, живем в ней, мы словно плывем по течению времени. Боги живут как будто сверху – они здесь, они там, они всегда и везде. Они живут не только в настоящем, но еще и в будущем. Каждая божественная сущность, чем сильнее у нее могущество, тем дальше вперед может видеть события в реке времени. Это как будто понимающий варианты развития партии шахматный гроссмейстер: как он смотрит на доску, просчитывая варианты дальнейшего развития событий, так и божества смотрят в будущее. Только гроссмейстер просчитывает в уме, а божественные сущности – видят, что будет. Но так примерно понятна аналогия?

– Да, – ответили мне сразу несколько голосов.

– Максим, – вдруг отвлек меня Дэвид, оборвав в момент, когда я рот для продолжения открыл.

– Да?

– Ты индигет?

– Нет-нет, – покачал я головой.

– Но у тебя же глаза в темноте светятся иногда, даже сейчас, когда рядом нет Сияния.

– Я не обладаю даром повелевать стихиями.

– Каким же даром ты обладаешь?

– Убивать тех, кто повелевает стихиями. На Осколках миров таких называют убийцами магов.

– То есть ты – убийца индигетов, – произнес Антипенко.

– Нечисть я убивал, в большом количестве. Индигетов – нет. Но теоретически я могу это делать, мне позволяет… – я задумался над тем, как объяснить. – Тактико-технические характеристики моего тела, при наличии Сияния, позволяют мне на равных противостоять владеющим стихийной силой.

– Чтобы убить дракона, надо самому стать драконом, – вдруг выдала Жанна.

Я задумался над этим, впервые. Теоретически да, мне говорили, что я могу повелевать стихиями, но при этом умные люди советовали встать на путь «убийцы магов». Получается, что я так и так индигет? Или нет? Так, ладно, надо бы предыдущую мысль закончить. Только на чем я вообще остановился…

– Божественные сущности и твой иммунитет, – удивительно вовремя напомнил Семенович.

– А, да. Вот с одной из божественных сущностей у меня в ином мире как-то произошла знаковая встреча. Вернее, перед этим я сначала столкнулся с нечистью и получил небольшую рану зараженным оружием, после чего в моей крови оказалась чумная скверна, про нее я тебе рассказывал. Не темная, а чумная, это разные скверны, если что, – пояснил я для остальных. – Сразу я этого не заметил, а когда стало понятно, в чем дело, оставалось только два варианта. Либо склеивать ласты, либо… – кивнул я в сторону накрытой лужи, оставшейся после Анфисы.

– Либо заразить себя Тьмой, чтобы она выжгла чумную скверну, а после уже попробовать сопротивляться Тьме. У меня тогда все получилось, я получил иммунитет. Но после, во время встречи с одним божеством, у меня… можно сказать, очистили душу, вернули астральную проекцию к заводским настройкам, после чего темной метки я лишился. Возможно, при этом лишился и иммунитета. Но в этом не уверен – хотя темная метка у меня с кожи пропала, может быть, не пропал иммунитет, я просто не знаю, как это работает. Учебников по теме на Осколках нет, а если и есть, то те, у кого они есть, читать их просто так не дают.

Я закончил говорить, после чего очень долгое время стояло молчание – все переваривали услышанное.

– Теперь вы поняли, почему я даю дозированную информацию?

– Не могу сказать, что это правильный подход, но мотив понятен, – кивнул Семенович.

– Семеныч, еще раз: я не говорю, что это хорошая идея, но других у меня не было, так что пользовался теми, что есть. Так ты скажешь теперь, почему ты с дробаном в руках по дому рассекал?

– А, это? Да, скажу.

Семенович, похоже, немного не в своей тарелке. Ну, так-то понимаю, увидеть вживую темных культистов и ломать представления и перестраивать весь понятийный аппарат в один момент – довольно сложно.

Раньше ведь он слушал меня, записывал, работал над услышанным. Но делал это в рабочем режиме – подспудно мне не веря. Словно работая над проектом, который никогда не претворится в жизнь, просто отрабатывая заработную плату. Сейчас же, я видел, он – наблюдая Тьму в натуральном виде, явно пересматривал взгляд на мир и на мои прежние слова.

– Семеныч, с дробовиком-то ты почему оказался?

– Разлом в Новом Орлеане открылся, вторжение началось.

– Вторжение началось? – эхом повторил я вопрос.

Остальные трое: Дэвид, Жанна, Матвей также выглядели ошарашенными новостью.

– Да, вторжение началось, пару часов назад, – довольно буднично произнес Семенович. – Пойдем, покажу.

– Что покажешь?

– Видеозапись покажу. А ты что думал?

– Не знаю, что я думал. Пойдем, покажешь вторжение. Видеозапись.

У меня аж в горле пересохло, и руки подрагивать начали. Но как-то они оба спокойные с Антипенко. Или все уже закончилось хорошо, или же дело совсем дрянь – настолько, что оба и волноваться перестали. Может, как говорится, нету уже вашего Нового Орлеана.

Даже и не знаю, что предполагать.

Глава 5

На стол со звучным щелчком лег небольшой металлический кейс. На ядерный чемоданчик похож, как я его себе представлял – серебристый, с резиновыми накладками по углам.

Когда Семенович открыл крышку кейса, я понял, что вижу портативный персональный компьютер. Он же «комм» или еще десяток самых разных названий. Слова «ноутбук», что в переводе с английского «блокнот», а также «лэптоп», что в переводе означает «на коленях», в этом мире с портативными персональными компьютерами не ассоциировали.

Конкретно этот порткомм – «партком», как все произносили, был техникой армейской, защищенной. По идее, с ним можно сесть прямо в наполненную водой ванную, включить душ, чтобы сверху лился, и беспроблемно работать, периодически отбиваясь этим чемоданчиком от атакующих бешеных собак, например. Так, пока Семенович оживляет технику из режима сна и открывает почту, а потом так же неторопливо выбирает сообщение с присланным видеофайлом, у меня в голову ерунда какая-то лезет. Которая тут же вылетела прочь, едва началось воспроизведение видео.

Едва появилась картинка, я понял, что снимала дежурная камера на крыше одного из небоскребов Нового Орлеана. На экране общая панорама города, камера смотрит в сторону залива. Самое главное в происходящем – алое свечение, которое постепенно усиливалось, а вскоре вдруг сверкнуло яркой вспышкой так, что по экрану пошли помехи. Ночь стала красной, словно во время невероятной яркости багряного заката. Некоторое время весь мир вокруг был всех оттенков красного, но прошло еще несколько секунд и алое свечение полностью исчезло.

Накопленная над Разломом энергия Сияния была использована для открытия дверей между мирами. Я подумал об этом, но не сказал – картинка на экране сменилась, и мы теперь видели часть побережья с большой высоты. Картинка уже тепловизионная, во всей палитре градаций серого цвета. Под водной гладью угадывались яркие и массивные источники тепла – я насчитал больше десятка, а картинка все плыла вперед, показывая новые и новые ровные мерцающие белизной овалы.

Активные, ожившие порталы. Разной глубины цвета: побережье здесь изрезано отмелями и барьерными островами, так что порталы вдоль Разлома открываются как на приличной, так и на совсем небольшой глубине. И из некоторых уже показались как будто большие косяки крупных рыб.