Варлорд. Путеводная звезда. Том I

– Вас не предупредили? – в свою очередь ответил зеркальным жестом профессор.

По моему взгляду он понял, что нет – не предупредили. Я, кстати, смог сдержаться. Плюсик мне – потому что в моей прошлой жизни очень просящаяся на язык резкая фраза выглядела бы от тридцатипятилетнего менеджера вполне естественно, а вот от шестнадцатилетнего почти подростка не уверен.

Начинаю привыкать постепенно.

– Я предупрежден только о том, что федеральное ведомство предоставит новую версию моей прошлой жизни, – сдержанно ответил я. – Больше информации никакой не получил, кроме адреса усадьбы Юсуповых и денег на карманные расходы.

– Юсуповых-Штейнберг.

– Что? – не понял я.

– Вы находитесь в имении княжеского рода Юсуповых-Штейнберг, главой которого является Анна Николаевна. К княжескому роду Юсуповых, главой которого является Феликс Феликсович, Юсуповы-Штейнберг больше прямого отношения не имеют.

«Пресс-служба княжеского рода Юсуповых», – всплыло в памяти. Где я это видел или слышал?

– Будьте впредь внимательней, подобные ошибки могут привести к серьезным последствиям, – мягко добавил Максимилиан Иванович.

– Буду внимателен, благодарю, – кивнул я и тут же озвучил одну из догадок, – как понимаю, вы направлены его высочеством Александром Александровичем…

– Его сиятельством, – поправил меня фон Колер.

«Да как вы мне все сиятельно дороги…» – полыхнуло у меня на мгновение раздражение. Но вспышка прошла очень быстро – медведей в цирке учат на велосипеде кататься, а уж запомнить формы обращения светского этикета мне большой сложности не составит. Надо просто это сделать, безо всяких раздумий и мысленного нытья – приняв правила поведения.

Если на приеме с озвученным строгим дресс-кодом собрались джентльмены в смокингах и цилиндрах, одиночка в гавайской рубахе и стоптанных кедах будет выглядеть глупо. И в лучшем случае подвергнется насмешкам и получит роль шута – поэтому, как мне старомодные титулованные расшаркивания и не нравятся, выбора просто нет. Или принимать правила, или становиться парией.

– Прошу прощения, – изобразил я извиняющийся кивок. – Как понимаю, вы направлены его сиятельством с целью обучить меня в том числе и правилам поведения в незнакомом мне обществе.

– Все верно, – кивнул барон.

– Тогда будьте любезны, поясните ремарку про «прислугу».

Мустафа после этой моей фразы внимательно посмотрел с легким прищуром. Удивленно: я довольно легко и без усилий перешел на стиль общения, больше подходящий в разговоре с профессором – чего привыкший к другому «Олегу» сириец явно не ожидал.

– Я прибыл в Елисаветград, подписав годичный контракт с гимназией Александра Витгефта, и буду официально читать Славянское язычество. Неофициально – теорию темных искусств.

Однако – поджал я губы, новым взглядом посмотрев на барона.

– По организованной для вас…для нас коллегами легенде, – продолжал фон Колер, – вы сын давнего соратника почившего Петра Алексеевича. Поступаете в гимназию под моей протекцией, оттого что князь персонально меня попросил позаботиться о вашем будущем. Княгиня Анна Николаевна милостиво предоставила мне гостеприимство в имении, вы же – официально, будете проживать здесь в качестве моего личного помощника. Несмотря на то, что озвученная легенда не нравится мне и наверняка не привлекает вас, не могу не признать, что задумка коллег вполне облегчит и логически объяснит наше частое совместное времяпрепровождение.

Акцент профессора на «не нравится ни мне, ни вам» я показательно не заметил. Но хорошо запомнил.

– С этим ясно, благодарю, – кивнул я. – Еще один важный вопрос. Господин Демидов упомянул, что моя легенда будет… не совсем, так скажем, сиять положительной репутацией. Какие моменты еще я должен знать по этому поводу?

– Большое количество нелицеприятных слухов, – по-моему, смутился Максимилиан Иванович. Лицо у него, по крайней мере, покраснело еще сильнее.

– Каких же? – поинтересовался я.

Барон молчал несколько секунд, и, заполняя паузу, заговорил Мустафа.

– Для начала ты прибыл сюда из Гонконга, где обучался в частной школе. Откуда тебя вежливо попросили из-за не очень хорошей репутации.

– Не очень хорошей репутации? – вздохнул я, понемногу начиная закипать.

Фон Колер отвел взгляд, Мустафа лишь пожал плечами – мол, не я это придумал.

Еще раз глубоко вдохнув и протяжно выдохнув, я зажмурился на краткий миг, а после посмотрел на Мустафу прямым взглядом.

– Господа, через двадцать минут меня ждет Анна Николаевна. Мы все это время так и будем заниматься словесным онанизмом, или кто-то из вас все же соблаговолит разъяснить мне происходящее кратко и по делу? По моему разумению, – повысил я голос, не давая заговорить синхронно вскинувшимся «наставникам», – вы оба прибыли сюда от ваших ведомств для того, чтобы направлять и помогать мне, а не для того, чтобы иметь мой мозг многозначительными паузами. Я услышу сейчас полную версию, или мне уже надо думать, как связаться с вашим начальством, дабы рассказывать о том, что дело не клеится, оттого что исполнителям, то есть вам, идея «не нравится»?

Лицо фон Колера побагровело, Мустафы – вытянулось. Чувства обоих меня не сильно волновали, и в этом также было мое отличие от Олега. Парень перед бароном наверняка бы робел, а с Мустафой… Тут было даже гораздо сложнее. Не только дружеские, но даже и приятельские отношения коллег очень мешают в работе, в случае если один становится руководителем второго. Сложно давать задания и требовать ответа и отчета беспристрастно, если подчиненный с тобой привык, допустим, пиво по пятницам пить.

Мустафа и Олег, кроме постоянных совместных делишек, побывали в нескольких весьма щекотливых ситуациях. А совместное нарушение закона, как известно, связывает достаточно крепко. Но для меня сириец был чужим человеком – я ведь не Олег. И интерес у меня сейчас только один – личный. Все эти «дружище, ну мы же с тобой когда-то ух!» я и раньше, в другой жизни, мог легко откинуть в сторону в рабочем общении, а сейчас тем более.

– Мы поняли друг друга? – вопрошающе склонив голову, для пущего эффекта я еще и руки в стороны развел. Зря – пришлось подхватывать едва не свалившееся полотенце.

– Мы поняли друг друга, Алексей Петрович, – проговорил фон Колер. – Я готов дать вам ответ по всей картине происходящего, только будьте любезны – запустите печать одежды, а то аудиенция к княгине может быть сопровождена трудностями.

Полотенце, кстати, для работы сканера снимать было не обязательно. Мои точные размеры и общественный принтер мог рассчитать, даже если бы я стоял в мешковатой робе. Простой общественный принтер, без доступа к Сети, – этот же агрегат, как понимаю, в отличие от общественных, и вовсе уже имел доступ к моему базовому аккаунту.

Полученных от Олега знаний для работы с принтером оказалось вполне достаточно. Открыв интерактивное меню, убедился – мой аккаунт, с размерами и доступами к уровням нормативной одежды и униформы Конфедерации, принтер видел. В разделе Форменная одежда вариант Форменный костюм Гимназии имени барона Александра Витгефта для 1-го года обучения был единственным в списке активных. Присутствовало еще два подпункта – Спортивная форма гимназиста и Полевая форма гимназиста.

Ниже увидел несколько архивных, серых табличек. Глянул, оценил – действительно, хорошо поработали над легендой. В списке было сразу несколько школ Британской Калифорнии и даже одна Гонконгская, откуда я недавно якобы прибыл.

Негромко загудев, принтер выдал классический костюм с эмблемой Гимназии на лацкане, форменную рубашку и красно-оранжевый галстук – все прямо на вешалке, идущей в комплекте. Как и вставленные в ботинки шнурки – обувь появилась из нижнего зева камеры готовой одежды. Нижнее белье, как и носки, к наряду гимназиста также прилагались.

Выбросив полотенце в окно переработки, куда ранее отправилась зубная щетка, я начал одеваться.

– Максимилиан Иванович, можете начинать рассказ, – попросил я, натягивая штаны.

– Мне пришлось покинуть Петербург совсем недавно из-за неприятной истории. Несомненно, вы услышите ее отзвук в нелицеприятных слухах о моей связи с юной студенткой высокого рода. Именно согласие быть вашим наставником и гарантировало мне то, что происшествие было замято, – сдержанно произнес фон Колер.

Оборачиваться я не стал, но беззвучно хмыкнул – ай да господин барон, красавец какой. Учудил со студенткой, а когда булки загорелись, его услугами воспользовались цепкие господа из Собственной Е. И. В. канцелярии.

Так и не оборачиваясь, застегивая рубашку, я усмехнулся. «Не нравится мне», надо же! Припомню господину барону я это при случае, точно припомню. Никогда не был злопамятным – просто злой, и память у меня хорошая, а в общении и работе с карьеристами это важно.

В высшем же свете важность шпилек и простых на первый взгляд фраз не может быть недооценена. Даже безобидная ремарка может быть оскорбительнее плевка в лицо – и оставлять это никак нельзя. Если принимаешь правила игры, конечно. Впрочем, Максимилиан Иванович продолжал рассказ, так что мысли о мести за его показательное ко мне пренебрежение я оставил. На время.

– По созданной коллегами легенде, – я не видел, но догадался, что профессор кивнул на Мустафу, – вы подвержены тяге к нарушению дисциплины, а также запятнали свою репутацию продажей наркотиков.

Плохо. Вот это очень плохо – скривился я, словно от дольки лимона.

– Факты продажи подтверждены?

– Нет, все на уровне слухов серого сегмента Сети.

Серый сегмент Сети. Могло быть и хуже.

Всемирная паутина – в том понимании, к которому я привык в родном мире, здесь отсутствовала. Сеть – официальная – полностью контролировалась правительствами, являясь государственным элементом управления, как федеральные телеканалы в России. Повестка дня на новостных и развлекательных порталах, в справочниках, энциклопедиях формировалась согласно политике партии – не только в Российской Конфедерации, но и в других странах Большой Четверки.