Улей. Книга 2

– Повтори, – требует Бут.

– Чтобы не происходило – молчать.

– Еще раз.

– Чтобы не происходило – молчать.

– Умница, – обхватив ее голову ладонями, он поощрительно целует ее в макушку и быстро отпускает. – Эйнар, доставь пчёлку в ее соту, – распоряжается батлер, подталкивая Каю в сторону входной двери. – До встречи с Мином нам лучше не пересекаться, – добавляет Бут и развернувшись, направляется в спальню.

– Кая, я знаю, ты злишься… – как только батлер исчезает из поля зрения, Эйнар стремительно приближается к застывшей у двери пчёлке и кладет ладони на ее напряжённые плечи. Стряхнув его руки, она резко разворачивается, смерив поникшего парня полным презрения взглядом.

– Ты, кажется, говорил, что трутни не причиняют вреда пчелам?

– Да, и я…

– Ты причинил мне вред своим бездействием, Эй, – раздраженно перебивает Кая. – У стервозной суки Науми яйца оказались крепче, чем у тебя. Ты снова исполнял приказ, с улыбкой наблюдая, как взбешённые стервы обступают меня со всех сторон, затем с чистой совестью удовлетворял их блядские потребности, а теперь стоишь передо мной с виноватым видом и недоумеваешь, почему я злюсь?

– Кая, я понимаю, как это выглядит со стороны…

– Просто заткнись, пока я тебе не врезала, – дернув дверь на себя, Кая выходит из дома. На горизонте алыми всполохами краснеет зарождающийся рассвет, напоминая, что ночь без правил подошла к своему логическому завершению. Утренняя прохлада остужает пылающее лицо, пока она решительно двигается к незнакомому автомобилю. Эйнар обгоняет ее и, молча, садится за руль.

– Мне, правда, очень жаль, – хрипло произносит он, прежде чем завести мотор. Угрюмый, подавленный, несчастный, смертельно уставший. «Ты ему не безразлична», – всплывают в памяти слова Бута. Если это так, то страшно представить, как в этом гадюшнике выглядит любовь.

– Не говори со мной, – задушив просочившуюся в сердце жалость, Кая отворачивается к окну.

– С батлером ты разговариваешь, – с искренней обидой замечает Эй, выезжая на дорогу, ведущую прямиком к башне. Пчелка не удостаивает его ответом, молча пялясь на пролетающие мимо виллы. – Почему он тебя защищает? – не успокаивается трутень.

– Я не знаю, – предельно честно отзывается она, нарушив собственный запрет на разговоры. – У Бута на меня какие-то свои планы. Подробностями он не поделился.

– Я не дурак и не слепой, Кая. Что у тебя с ним? – новый вопрос повисает между ними, как дамоклов меч.

– Ничего. Он – старший батлер, я – его подопечная пчела, – спустя минуту молчания, тихо отвечает она.

Ее слова полностью подтверждаются, как только Кая возвращается в свою соту. На табло с ее расписанием снова загораются пункты: фитнес, массаж и оргазм, исполнять которые в строго установленное время является растерянный и непривычно робкий Эйнар.

Настоящее время

После ухода Кроноса, Кая с ногами забирается на жесткий продавленный матрас и надолго погружается в блуждающие в голове мысли. Вспоминая то утро, когда они втроем обсуждали в гостиной план убийства Янга, пчелка невольно приходит к выводу, что поддалась самообману и собственной глупости. Бут изначально не спрашивал ее мнения, не уговаривал, а ставил перед фактом. Это был приказ, они все это понимали.

По большому счету Бут мог вообще ничего не объяснять и не давать никаких гарантий. Так же как она могла предать его в любой момент, сообщив Кроносу о готовящемся покушении. И это тоже понимал каждый из находящихся в комнате.

Рисковали все трое, но проиграла она одна, и это было нечестно, подло и чертовски несправедливо.

Батлер использовал ее. Использовал втемную, с самого начала зная, что она окажется здесь. Бут не доверчивый простак, и он так же отлично отдавал себе отчет в том, что Кая не позволит крутить ею словно исполнительной пешкой, из вредности начнёт строить препятствия.

Он понимал, что давить страшилками про злого Мина бессмысленно. Осознал это, когда заметил в ее глазах вместо страха и жажды возмездия, отторжение и разочарование – к нему, к батлеру, за то, что опустился до таких банальных приемов, и он активировал новый, точнее старый как мир способ – проникнуть в ее мысли через тело.

Что может быть проще, чем убедить хорошо оттраханную женщину, что о ней позаботятся и защитят?

– Мама, ты знала кого-нибудь по имени Дэрил?

Глава 7

За неделю до сезонного стрима

Бут

– Я не понимаю, почему она до сих пор жива, – вызвав меня в королевский лофт, свирепствует Дея. – Прошло почти десять дней, а Крон даже не заикается о казни. – Заламывая руки она нервно мечется по кабинету. Впервые вижу ее в таком бешенстве, но, похоже, это еще не предел и истерика только набирает обороты. – Он игнорирует все мои вопросы и даже не смотрит в мою сторону, словно я пустое место.

– Кронос сосредоточен на подготовке к сезонному стриму, – сдержанно вставляю я, откидываясь на спинку кресла. Удобно, черт возьми. И вид беснующейся ведьмы меня ничуть не раздражает.

– Не неси чушь, Бут. Все организационные дела он свалил на тебя и уехал! – Остановившись напротив, она упирается ладонями в стол и прожигает меня пылающим злобой взглядом.

– Это происходит каждый раз, Дея. Более того, организация стримов входит в мои должностные обязанности, – взглянув на часы, спокойно отвечаю я. – До сегодняшнего момента вас обоих полностью устраивал подобный расклад. Что изменилось?

– Все! Эта бесцветная моль. Девчонка, которая появилась ниоткуда, прикончила почетного гостя Улья и до сих пор дышит. Выясни, что происходит! Сегодня же! – Медея срывается на крик. – Ее нужно убрать, Бут. Я чувствую, что она опасна.

– Успокойся и сядь, – я показываю на противоположное кресло. – Ты слишком остро реагируешь. Кронос хорошо тебя знает, он не мог не предвидеть подобной реакции. Возможно, поэтому и спрятал девочку туда, куда тебе и мне доступ закрыт.

– Ты тоже об этом подумал? – Дея шумно дышит, алые губы кривятся в злой ухмылке. – Кронос хочет от меня избавиться, как избавился от предыдущих жен. И я знаю, почему! – ударив ладонями по столу, она тяжело плюхается в кресло, растеряв всю свою утонченную грациозность.

– Расскажешь мне? – придав голосу обволакивающие интонации, осведомляюсь я.

– Верховный Совет настаивает на том, чтобы я продолжила род, – удрученно выдыхает Дея, умолчав о своем плане использовать меня в качестве быка-осеменителя. – Ты знаешь, как Кронос относится к детям. Он уби…

– Бездоказательные обвинения. Осторожнее, Медея, – предупреждаю я, не дав ей закончить мысль.

– В случае моей смерти он унаследует все, чем владею я. Это усилит влияние Кроноса на решения Верховного совета, – продолжает нагнетать Дея, но в ее истерических речах содержится ключевое зерно истины. – Беременность могла бы защитить меня, Бут.

– Беременность не защитила ни одну из его бывших жен Кроноса, – хладнокровно напоминаю я.

– Ты, как всегда, прав, – устремив на меня задумчивый взгляд, произносит Медея. – И тем не менее я готова рискнуть.

– Зачем? В тебе взыграл материнский инстинкт?

– Ты находишь эту мысль забавной? Напрасно, – в золотистых глазах сверкает холодная решимость. – Я еще способна выносить ребёнка, консилиум врачей подтвердил мою фертильность.

– А Кронос?

Дея отрицательно тряхнула головой.

– Ребёнок будет твоим, Бут. – Она полностью раскрывает карты, слегка нокаутировав меня своей прямотой.

– Нет, – жестко вырывается у меня.

– Я не спрашиваю твоего согласия, но хочу, чтобы ты знал, – встав она огибает стол и подходит ко мне со спины, запускает пальцы в мои волосы и оттягивает голову назад. – Я могу дать тебе все, в чем ты нуждаешься, Дэрил, – наклонившись, чувственно шепчет она.

Нет, не можешь, потому что ты понятия не имеешь, в чем я нуждаюсь.