Выбор. Иное

Гилберт рассмеялся.

– С тобой приятно работать, брат.

И раздались короткие гудки.

– Клайд, что происходит?

Мы быстро поднялись в вагон и поезд сразу тронулся, назад поплыло здание вокзала, стоящие на перроне Сирил с Ольгой подняли руки в прощальном жесте. Через несколько минут вокзал и наши друзья исчезли за поворотом. Роберту немало удивило то, что я не отпустил ее от себя и мы сели вместе, совершенно в открытую.

– Клайд, не молчи…

Берта взяла мои ладони в свои и порывисто сжала, ее глаза широко раскрылись и влажно заблестели, наполняясь слезами.

– Любимая, успокойся, ну, иди сюда, ко мне.

И она кладет голову мне на плечо, целую ее глаза, чувствуя соленую влагу на губах. Слышу тихий шепот.

– Не отдам тебя. Никому не отдам. И ты меня не отдавай. Никогда.

– Не отдам. Ты – моя.

– Мой. Ты – мой.

Роберта вздохнула, пристроившись удобнее, оглядела вагон. Он полупустой, полумрак вечернего освещения погрузил его углы в густую тень. Мы уютно спрятались в этой тени, глаза Берты таинственно поблескивают из нее.

– Клайд, рассказывай все. И почему мы едем вместе?

– А что, дорогая, уже наскучило мужнино плечо? Позвать того приставалу, может?

Получаю маленьким, но очень решительным кулачком в грудь. И обстановка немного разряжается, мы тихо смеемся. Открываю нашу корзинку и достаю бутылочку лимонада.

– Бери, пей потихоньку.

– Я тебе оставлю половину.

– Есть будешь?

Берта мотнула головой, отпив несколько глотков. Протянула бутылку и улыбнулась.

– Давай пить по очереди. И рассказывай.

Поезд, чуть покачиваясь, несется через поля, леса, деревни и городки, мимо мелькают редкие фонари, будки обходчиков. Убаюкивающий стук колес. Лицо Берты в мягком полумраке вагона и наши тихие голоса. Она внимательно слушает.

– Гилберт все про нас знает, Берта.

– Я это поняла, когда он пришел в цех, тебя не было как раз.

Глаза Роберты, наполненные страхом…

– Чего ты так испугалась? Не сожрал бы он тебя, в самом-то деле… Что тогда произошло?

Клайд, ну где ты пропал, как долго тебя нет… Мне спокойно, когда ты сидишь там, за своим столом, что-то считаешь… Или делаешь свои таинственные рисунки. А я вот на тебя посмотрю миг, и снова работать. Ты сердишься, когда я на тебя часто смотрю. Знал бы ты, каким при этом становишься милым… Глаза и голос грозные, а все равно видно, как ты меня обожаешь. И иногда даже хочется тебя специально посердить. Где же ты… Вот, наконец-то… А что это за новый костюм? О, Боже, это же не Клайд, а мистер Гилберт. Как я так могла перепутать? Что это он делает у моего Клайда на столе? Это его место, не трогай там ничего. Что-то листает… Еще листает… Какие-то журналы с полок снимает… Боже, как они похожи! И мой Клайд так же делал недавно… Что-то искал, наверное. И мистер Гилберт ищет теперь то же самое? Странно это… И… Тревожно… Мне страшно. Клайд, любимый, мне страшно… Где же ты… Господи помилуй, какой взгляд… Он смотрит прямо на меня… Куда-то вниз, на стол… И снова… Как прицеливается… Клайд…

– Вот как это было, значит…

Достаю из корзинки сэндвич с сыром и ветчиной, ломаю пополам. Протягиваю половину Роберте.

– Ешь. И не серди меня!

Берта прыснула, с аппетитом откусила. С улыбкой смотрю, как она совсем по-детски облизывает с губ горчицу, протягиваю ей свою половину.

– Нет, я наелась, а ты голодный. Бери давай!

Она уморительно скопировала мою интонацию и гордо задрала нос. Не отказываюсь и в два укуса приканчиваю сэндвич, Берта протянула лимонад. Там совсем немного, делаю вид, что отпиваю, и возвращаю бутылку.

– Дальше, – шепнула и устроила голову у меня на груди.

Дальше… А дальше надо рассказать, что в тех журналах. Вот так.

– Что там, в тех журналах, Клайд? Что сначала ты, а потом Гилберт, в них искали? Он так на меня смотрел…

Берта поежилась и крепче ко мне прижалась.

– Берт…

Она почувствовала мою нерешительность и подняла на меня глаза, они мягко замерцали в полумраке, странно сочетаясь с тьмой за окнами и стуком колес.

– Любимый, ничего не бойся. И все-все мне скажи. Ты мой муж, я твоя жена.

Решаюсь, беру за руку, ее пальцы нежно переплетаются с моими.

– Говори.

– Когда я появился, то ничего не знал об этой работе и в первый день полез в бумаги, разбираться с учетом и всем прочим.

Роберта медленно кивнула.

– Понимаю. Ты поэтому тогда устроил эту странную перекличку… Ты же никого не знал по именам… Клайд…

Она замолчала. Я закрыл глаза, Боже… Если ты есть и действительно послал меня сюда. Пусть она не спросит… Берта молчит. Я жду.

И вдруг она захихикала. Не веря ушам и своему счастью, открываю глаза и вижу ее улыбку…

– Ты чего, Берт?

– Девушки за обедом болтали, гадали, что это на тебя нашло и почему. Всякое говорили…

– А ты?