Врачебная тайна доктора Штанца

В северо-западной части федеральной земли Баварии раскинулась одна из её самых живописных областей включающая в себя красивейший округ – Нижнюю Франконию.

Именно здесь, утопая в зелени лесов, покрывающих холмистую местность этого региона, на берегу реки Майн, вырос великолепный, пусть не очень величественный, но древний – город Вюрцбург.

Корни своего происхождения он надёжно спрятал глубоко под землёй. Землёй, порождающей прекрасные урожаи винограда, из которого местные виноделы вот уже много веков производят отличное вино. И здесь же, громоздясь на одном из холмов, расположилась величественная крепость Мариенберг, надёжно оберегающая этот чудный уголок баварской земли от набегов врагов.

В один из последних дней летнего месяца, когда лиственный лес ещё только собирался окраситься в томные и ярко-вычурные цвета, на кривой грязной дороге, ведущей в этот славный город, появилась большая крытая платформенная повозка – настоящий дормез. Запряжённый шестёркой лошадей, он даже не подпрыгивал на ухабах и буграх дорожного полотна, что говорило о том, насколько тяжёлым был его груз. И действительно, присмотревшись, можно было увидеть привязанный цепью к широкой длинной крыше повозки огромный ящик, чем-то по форме похожий на гроб. На нём лежал небольшой чемодан, примотанный к ящику лишь пеньковой верёвкой.

Четыре больших колеса дормеза, рассекая чёрную раскисшую после дождей жижу и надрывно скрипя осями, медленно, но уверенно, приближали свою тяжёлую ношу к старинному городу Вюрцбургу. Острые шпили его кафедрального собора постепенно пронизывали тёмный покров ночи, заставляя в окнах домов загораться масляные светильники и восковые свечи. Размывая образы строений, бархатная мгла оставляла место лишь их одиноким огонькам, напоминающим скопление светлячков; но по мере наступления непроглядной темноты и эти пятнышки света начинали поочерёдно гаснуть.

Грохоча по булыжной мостовой, большая тяжёлая повозка, наконец, въехала в город. Медленно перебравшись через мост и миновав вдоль набережной реки пару старинных церквей, она остановилась. Дверь дормеза распахнулась, и из его недр вышел человек; довольно высокого роста и очень плотного телосложения. На его голове был кондовый цилиндр, а на широких плечах дорожный плащ с верхней наружной подстёжкой. В правой руке он держал длинную массивную трость с изящно изогнутой ручкой, увенчанной большим эллипсоидным набалдашником. Созданный, словно из огранённого горного хрусталя, набалдашник сверкал даже в непроглядном сумраке ночи, которая уже окончательно вступила в свои права.

Данный предмет имел мало чего общего с теми тросточками, которые только начинали входить в моду и скорее напоминал дорожный посох какого-нибудь пилигрима. Заслуживающая всяких похвал, виртуозная и филигранная работа весьма искусного мастера.

Но даже такого поразительного и чарующего блеска набалдашника трости было недостаточно, чтобы затмить тот фееричный радужный ореол, который изливался от огромного драгоценного камня в золотой раковине на перстне незнакомца, надетого на его мизинец левой руки. И именно на эту же кисть была натянута чёрная кожаная перчатка, обрезанная по фаланги всех пяти пальцев; возможно для того, чтобы демонстрировать окружающим своё дорогое и поистине великолепное украшение.

Ступив на мощёную мостовую, и при этом, громко цокнув высокими каблуками лакированных туфель с посеребрёнными пряжками, человек огляделся.

Улочка была узкой и очень уютной. Вдоль неё тянулась вереница высоких каменных домиков с красными черепичными крышами. Они располагались настолько близко друг к другу, что казалось, будто их жители могут здороваться за руки, не выходя из своих квартир.

Прямо перед незнакомцем находилась одна из дверей такого дома.

Человек вытащил из-под плаща руку с зажатой в ней тростью и постучал в эту дверь. Почти сразу же, за дверью послышались чьи-то быстрые шаги, щёлкнул замок, и она со скрипом открылась.

В проёме показался низенький, полный и лысоватый мужичок с фонарём в руке. На вид ему было лет пятьдесят.

– А, наконец-то вы приехали герр Штанц, – поприветствовал мужичок ночного гостя, и тут же освободил ему проход, приглашая тем самым войти.

Резко разорвавший ночную тишину лай бездомных собак, заставил мужичка вздрогнуть и грубо выругаться в их адрес.

– Вот собачье племя! Давно же вас никто не отстреливал, – прогремел он, опасливо оглядывая в свете своего фонаря тёмную улицу.

Ступив на порог дома, гость обернулся и спокойно спросил:

– А вы, я так понимаю, и есть герр Хорьх, арендатор? – тембр голоса ночного визитёра был басовит и грозен, а по густоте и насыщенности звучания ему мог бы позавидовать любой оперный тенор.

– Всё верно, это я, – кланяясь, словно при дворе, ответил хозяин жилья. – Ваше письмо и щедрый залог курьер доставил ещё два дня назад и с тех пор ваша комната ждёт вас.

– Очень хорошо, – продолжая диалог на пороге, проговорил гость, и встретивший его мужичок заметил, как необычно у него при разговоре опускается уголок нижней губы со шрамом, – а то, знаете ли, я не совсем доверяю этим почтовым дилижансам. Да, курьером оно как-то надёжней, хотя и тут остаётся риск потерять свои деньги, но он минимален. Куда прикажете моему слуге переместить экипаж?

– Сейчас я открою ему въезд во двор, – ответил хозяин жилища. Затем обратился к тому, кто сидел на козлах: – Проедьтесь, пожалуйста, во-о-о-н к тем железным воротам и там остановитесь.

Захлопнув входную дверь, за которой продолжал раздаваться неистовый собачий лай, мужичок прокричал на весь дом:

– Эльза, прими нашего гостя, а я пока заведу их экипаж к нам на двор!

После этих слов он пересёк гостиную и скрылся за одной из её дальних дверей.

Помещение внутри освещалось несколькими зажжёнными светильниками, свисающими с довольно низкого потолка. Гостиная была опрятна, но сильно заставлена мебелью, многие шкафы и комоды которой, казались попросту лишними. По широкой деревянной лестнице в помещение спустилась очень худая пожилая женщина в застиранном платье.

– Добро пожаловать герр Штанц, – поздоровалась женщина с гостем.

Мужчина ответил ей лишь едва уловимым поклоном головы.

Вид у гостя был довольно суровый: широкий лоб пересекали несколько глубоких морщин, на переносице собралась складка от нахмуренных, хорошо очерченных кустистых бровей, а круглые большие глаза с острым взглядом и неестественно чёрными зрачками придавали его лицу выражение постоянного недовольства и злобы. Под длинным прямым носом росли ровные, пышные, но ухоженные усы с закрученными концами. Левый угол нижней губы визуально оттягивал прямой глубокий шрам лилового оттенка. Из-за широких волевых скул и массивного подбородка, лицо казалось чуть-чуть одутловатым. Возраст его определить было практически невозможно. Он выглядел, как на тридцать пять, так временами и на пятьдесят, всё зависело от мимики и выражения лица, которые постоянно менялись. Вследствие выдающегося роста под шесть с половиной футов, он чуть ли не посшибал макушкой своей головы все светильники, весьма предусмотрительно заранее сняв с себя высокий цилиндр.

– Отобедаете? – поинтересовалась у гостя пожилая женщина.

– Да, – ответил мужчина, – пока я плотно не поем, ни за что не засну.

– Тогда пройдите в столовую, там уже накрыт для вас стол, – указала ему хозяйка на одну из дверей.

Мужчина повесил плащ на огромную старую вешалку, тут же оставил цилиндр, и, стуча тростью по скрипучему деревянному полу, прошёл из передней в маленькую уютную столовую.

Тем временем хозяин дома, вооружившись стареньким фитильным ружьём из-за соображений собственной безопасности, ввиду нескончаемого лая дворовых собак, впустил на внутренний двор своего дома экипаж гостя. Заперев въездные ворота, он подошёл к повозке, чтобы распрячь лошадей, но был внезапно напуган неким низкорослым существом, ловко спустившимся с козел дормеза.

Сначала ему показалось, что на землю соскочило какое-то животное наподобие обезьяны, приглядевшись же внимательнее, он понял, что перед ним всё-таки человек. Только человек этот был очень низкого роста и с невероятно длинными руками. Из-за густой шевелюры волос, лица карлика никак не удавалось рассмотреть.

Он обошёл повозку, и как настоящая обезьяна, вскарабкавшись сзади на её крышу, спустил вниз большой чемодан гостя.

Всё это карлик проделал почти молниеносно и с такой невероятной лёгкостью, словно огромный багажный чемодан ничего и не весил. Теперь, на крыше оставался лишь один огромный ящик, накрепко привязанный цепью. Мыча и гукая, слуга стал подталкивать опешившего хозяина заведения в спину, тем самым как бы намекая ему показать то место, куда следует отнести вещи своего господина.

Ошеломлённый мужичок развернулся и направился к входу в дом с внутреннего двора, слыша, как когтистые лапы одичавших собак, уже царапают въездные ворота.

«Странно, чего это они сегодня так гавкают», – недовольно пробубнил он, поднимаясь по маленькой каменной лестнице.

Войдя в прихожую и миновав длинный коридор, он оказался в вестибюле, где показал карлику лестницу, ведущую в комнату его господина.

Сам же хозяин столь странного слуги уже находился в столовой. Усевшись на стул с низкой и неудобной спинкой, он, без малейших церемоний, начал свою одинокую трапезу.

Глотая очередной кусок холодной говядины, он вдруг услышал за одной из стен дома, чей-то тяжёлый кашель. Чуть поперхнувшись и протолкнув пищу добрым глотком домашнего вина, мужчина прислушался, пытаясь распознать источник этого звука.

Через минуту кашель повторился, а вслед за ним раздались и шаги входящего в столовую хозяина дома, всё ещё державшего в руке своё старое ружьё.

– Не обращайте внимания, – сказал он, увидев, как гость насторожился. – Это кашляет наша дочь, Герти. Вот, прошли уже больше двух месяцев, как она искупалась в холодных водах Майна, а всё не может выздороветь. Не помогли и местные лекари. Что делать, ума не приложу.

Вслед за его словами опять послышался тугой надрывный кашель.

– Кстати, ваш слуга принёс только один чемодан, – добавил мужичок. – Остальные вещи накрепко привязаны цепью и закрыты на замок.

– Не прикасайтесь к ним! – резко ответил гость. Затем, более мягко добавил: – Там ценные книги и кое-какой инструмент. Что же касается вашей дочери, то ей поможет только священник.

– Вы так верите в силу молитвы? – удивлённо спросил его, хозяин жилища.

– Нет, – ответил человек, – я так верю своему слуху, а судя по тому какие хрипы, раздаются при кашле вашей дочери у неё последняя стадия загнивающих лёгких. По всей вероятности у девочки не спадает жар?

– Да, вы правы, – тихо проговорил хозяин. – Но, откуда вам это известно?

– Я доктор, – ответил гость, наливая себе ещё вина.